Время-судья - Татьяна Полякова Страница 3

– Меня это беспокоит, – сказал отец. – Не могу до нее дозвониться.

Я уверила себя: мама просто забыла подзарядить мобильный. Несколько раз набирала ее номер, а потом отправилась с подругой в кино.

Вторично отец позвонил в полночь. Мамы не было ни на работе, ни дома. На звонки она упорно не отвечала. Теперь в его голосе была настоящая паника.

– Мама не звонила?

– Нет.

Только тогда появилось беспокойство. Но я по-прежнему была уверена: все непременно обойдется и объяснение ее поведению будет простым и даже забавным. Святая наивность маменькиной дочки, которая считает: ее родители вечные и с ними никогда ничегошеньки не случится.

На ночном поезде я приехала домой, хотя папа и возражал. Думаю, он не переставал надеяться, что мама появится у меня.

В восемь утра мы отправились в полицию, потом ждали звонка дни напролет, не отходя от телефонов, сначала счастливого известия, которое вернет нашу прежнюю жизнь, затем – какого угодно.

Само собой, я расспросила папу о том последнем дне. Накануне они гостили у Вяземских, давних друзей. Вернулись поздно. В девять утра у отца важная встреча, он уехал из дома в восемь тридцать пять. Маму будить не стал. В одиннадцать сорок она появилась возле офиса, приехала на своей машине. Ее заметил охранник. На записи видеонаблюдения машину хорошо видно. Мама подъезжает, ставит «БМВ» на своем обычном месте, изображение не вполне отчетливое, но за рулем, безусловно, она. Держит руку возле уха, вроде бы с кем-то говорит по телефону, потом «БМВ» вдруг срывается с места и поспешно покидает парковку. Само собой, этот телефонный разговор очень заинтересовал полицию. Логично предположить: кто-то позвонил и мама отправилась на встречу с этим человеком. Возможно, нервничала. Такой вывод напрашивался, объясняя крайнюю спешку. Обычно мама ездила аккуратно.

Проверили все звонки в тот день. Вот тут и появилась первая странность. Ни одного звонка. Ни с ее номера, ни на ее. Должно быть, мама выключила мобильный, чтобы выспаться, а потом забыла его включить. Но камера запечатлела ее разговор по мобильному, телефон возле уха, и губы двигаются. Следователь спрашивал, не было ли у мамы еще телефона. Я ответила отрицательно, потому что никогда второго телефона не видела и мама всегда звонила с одного номера.

Тогда я была уверена: вся эта путаница из-за плохого качества изображения. Мама могла поправлять волосы и произнесла что-то вслух, досадуя, например, на свою забывчивость. Так мы тогда и решили с отцом: мама что-то вспомнила, вот и вернулась. Домой? Но теперь я вдруг подумала: что, если у нее действительно был другой мобильный, о котором ни я, ни отец ничего не знали? Вот только зачем он маме?

Я прошлась по комнате, потом решительно направилась к компьютеру, он остался здесь еще со школьных времен.

Об исчезновении мамы, оказывается, писали довольно много. Чего ж удивляться, зная страсть людей ко всевозможным загадкам. Через два часа я с удивлением поняла, что много чего не знала. Например, в ту ночь родители спали в разных комнатах: мама в их общей спальне, а отец в гостевой. Мне он об этом не рассказывал. В полиции отец объяснил, что довольно много выпил в гостях, а во хмелю имел неприятную особенность храпеть. Вот жена и отправила его в гостевую, чтобы не мешал спать. Папа, оказывается, храпит, чем и нервировал маму. По крайней мере, это объясняет, отчего в то утро родители не общались. Мама всегда спала очень чутко и непременно бы проснулась, когда папа поднялся, чтобы идти на работу. Помнится, он не уходил, не поцеловав ее на прощанье… Действительно не хотел будить или была еще причина, из-за которой привычный ритуал был нарушен, а папа оказался в гостевой?

Теперь, сидя перед компьютером и читая статьи четырехлетней давности, я думала, как мало знаю о жизни своих родителей. За те годы, что я училась в Москве, могло произойти очень многое, о чем мне не захотели сообщать. Или я не хотела видеть? Отца в убийстве никто не обвинял, но намеки были. В таких делах муж всегда подозреваемый номер один. С девяти утра до половины седьмого он был в офисе, чему много свидетелей, день выдался суматошный, отец не смог бы и на минуту отлучиться, чтобы этого не заметили. В ежедневнике его секретаря все расписано по минутам, и никакие самые хитрые вопросы сбить ее не смогли, она стояла на своем: Алексей Егорович все время был в офисе и только в час спустился в кафе на втором этаже, чтобы пообедать, компанию ему составил заместитель по финансам. Но в одной из статей намекали, что господину Гришину ничто не мешало разделаться с женой после половины седьмого. А потом разыграть спектакль с исчезновением. Повод для избавления от спутницы жизни банальный и веский – деньги. Общий бизнес, который в случае развода пришлось бы делить.

Думаю, жизнь моих родителей, пока шли поиски, рассмотрели под микроскопом, но, судя по всему, ничего подозрительного не нашли.

В половине седьмого отец поехал домой. В течение дня мама на звонки не отвечала, и это его слегка удивило. Однако он убедил себя: жена решила остаться дома из-за приступа головной боли и телефон выключила, чтобы ей не мешали. Эти самые головные боли мучили ее довольно часто. Не застав маму дома, он забеспокоился. Ее мобильный по-прежнему молчал, и папа стал обзванивать знакомых. Ее машины в гараже не оказалось, оставалась надежда, что она вдруг уехала в Москву. Какое-то время папа не решался звонить мне, чтобы не напугать, но потом не выдержал…

Я вернулась к окну, постояла немного, вглядываясь в ночь за стеклом. Дверь за моей спиной чуть приоткрылась.

– Не спишь? – услышала я голос отца.

– Собираюсь ложиться.

Он подошел и обнял меня.

– Может, тебе съездить куда-нибудь отдохнуть? Хочешь, поедем вместе?

– Заманчиво. Я подумаю.

Он кивнул, собираясь уходить, и вдруг нахмурился. Я проследила его взгляд и поняла, в чем дело: на экране компьютера статья с броским заголовком «Никто никогда не узнает правды?». Я досадливо поморщилась, а папа вновь повернулся ко мне.

– Я бы очень не хотел… – заговорил он, с трудом подбирая слова, и криво усмехнулся, то ли досадуя на свою нерешительность, то ли все-таки на меня. – Самое лучшее для нас, для тебя… научиться жить без нее. Я прошел все стадии от надежды до полного отчаяния. Иногда куда разумнее остановиться. И я не хочу, чтобы ты… боль словно выедает человека изнутри… я бы предпочел, чтобы ты… избежала этого. Слава богу, у тебя целая жизнь впереди. Извини… что-то я сегодня невнятно выражаюсь…

– Я отлично поняла тебя, папа. Но вряд ли тебя должно удивлять, что я…

– Удивлять? – перебил он. – Нет, меня это не удивляет. И я очень боюсь, что ты угробишь несколько лет, а то и жизнь на разгадку этой тайны. Поверь мне: все, что возможно, я уже сделал. Результат нулевой. Теперь рассчитывать приходится лишь на чудо, а его может и не быть. Очень тебя прошу, не повторяй моих ошибок…

– То, что ты до сих пор ищешь маму, ты считаешь ошибкой?

– Мне тоже пора остановиться. И попробовать жить без нее. Это очень трудно. И проклятое «а вдруг» до сих пор не дает мне покоя. Оттого я так боюсь за тебя.