Как убивали Бандеру - Михаил Любимов Страница 3

Хождения по советским мукам

Как же жили-поживали прославленные агенты в Москве? Это было трудное время во всех отношениях. Потерявший все возможности агент вполне естественно попадал под жесткий контроль, каждого тщательно допрашивали, выкачивая информацию, запрещали общаться с иностранцами, обязывали соблюдать общие правила игры и согласовывать все свои действия с КГБ. В то же время мы выбивались из сил, чтобы угодить своим подопечным, возили по курортам, подбирали приличное жилье, доставали дефицитные товары, обеспечивали полное хозяйственное обслуживание. Берджесс оказался самым проблемным: он пил и гулял, а самое страшное – непрерывно заводил знакомства среди иностранцев (в то время каждый иностранец считался потенциальным шпионом). Берджесс не скрывал, что он агент КГБ, открыто жил с каким-то смазливым слесарем-гитаристом (на это закрывали глаза – чем бы дитя ни тешилось…), ухитрялся заказывать себе костюмы в Лондоне через заезжих англичан (до сих пор его размеры хранят лучшие портные с Сэвилл-роу, я сам видел в фешенебельной обувной лавке в центре Лондона очертания его ступни в альбоме знаменитых конечностей лавки). В Москву приехал на гастроли английский театр Олд Вик, пьяный Гай проник за кулисы, ошеломил всех актрис (его по прессе знала вся Англия), имел ланч со звездой театра актером Майклом Редгрейвом, повествовал о своих шпионских подвигах на благо России. Но разгульный образ жизни уже в 1963 году свел этого героического агента в могилу, измученный КГБ облегченно вздохнул.

С Маклином было намного легче – он сразу настроился на научную стезю и был определен в Институт мировой экономики и международных отношений в качестве старшего научного сотрудника (с КГБ отношения были холодноватыми). Приехала Мелинда с детьми (вообще англичане вели себя корректно и допускали выезд родственников к беглецам), но вскоре закрутила роман с Филби и на время покинула мужа. Маклин вступил в КПСС, регулярно посещал партийные собрания, пользовался популярностью у сотрудников, поскольку был доброго нрава и давал взаймы. Защитил докторскую, написал фундаментальную книгу о внешней политике Англии, переведенную на русский язык.

Филби, прибыв в 1963 году, с трудом привыкал к советской действительности, мучился от безделья, злоупотреблял спиртным, пока не влюбился в красавицу Руфу Пухову, работавшую в НИИ (это был четвертый брак, от второго брака Ким имел пятерых детей). Вернувшись в англо-скандинавский отдел нашей разведки в 1974 году, я вскоре установил с ним контакт и консультировался по организации нашей работы в Англии. Его уже хорошенько «выдоили» по Англии, но он был в курсе английских дел. Вскоре решили использовать его как педагога, чему он был несказанно рад. Так появились учебные курсы Кима, на конспиративной квартире молодые разведчики, попивая умеренно виски, общались с ним, расспрашивали об английском национальном характере, быте и нравах. Ким с Руфой жили в весьма скромной квартире в Трехпрудном переулке, дом был завален книгами, мы весьма откровенно общались за прекрасно приготовленной курицей с карри (он любил индийскую кухню, вырос же там). Ким был весьма сдержанным и тактичным человеком, конечно, ему не нравилось, что его опекали, но он понимал реальности тогдашнего бытия. Конечно, эта была не та страна, о которой он мечтал в Кембридже, ни Хрущев, ни Брежнев не могли ему, типичному англичанину, импонировать, не нравилась ему ни жесткая цензура, ни отстраненность от реальной работы. Но мы делали все, чтобы поднять дух и укрепить его веру, он регулярно ездил в соцстраны, включая Кубу, его принимал Андропов, впервые его пригласили выступить в штаб-квартире разведки в Ясеневе. Присылали ему из-за рубежа чай «Эрлс Грей», серые фланелевые штаны, без которых джентльмену нет жизни, оксфордский мармелад, который обожают англичане на завтрак. Все это сглаживало как-то жизнь жар-птицы в золотой клетке, но открыть клетку было невозможно. Курил Филби дешевые сигареты «Дымок», находя в них сходство с французскими «Голуаз», от дачи и машины отказался. Отметим, что и Ким, и его друзья очень щепетильно относились к деньгам, все они отвергли весьма приличную, пожизненную пенсию, подчеркнув, что работают во имя идеи. Свежий воздух перестройки Ким приветствовал, однако сразу же почувствовал знакомые когти капитала и вряд ли смирился бы с властью олигархов. Умер он в 1988 году и похоронен на Кунцевском кладбище (Маклин и Берджесс завещали захоронить свой прах в Англии). Постаревшие ученики Кима чтут память своего великого гуру, мы иногда собираемся своим «Филби-клубом» вместе с неувядаемой Руфиной Ивановной.

Жизнь агента разведки – не только скольжение по тонкому льду, но и прыжки из огня в полымя. Иосиф Виссарионович считал себя не только знатоком языкознания, но и гением разведки, посему, как истинный марксист, все подвергал сомнению и постоянно стегал разведку на партийных пленумах и разных совещаниях (именно в то время она достигла высот). В результате репрессий мы постоянно испытывали недостаток и чехарду в кадрах, новое пополнение разведчиков чуть ли не «от сохи» порой не понимало английские реалии. Особенно удивлялись, что «пятерка» ничего не сообщает о зловещих английских шпионах в СССР – а ведь партия и пресса прожужжали о них уши, совсем недавно прошли процессы. Почему «пятерка» молчит? Значит, они сами – коварные подставы, гнусные изменники. Дело дошло до полного идиотизма: в Лондон направили восемь чекистов для организации слежки за предателями. Никто не знал английского языка, да и одеты были в такие коверкоты, что за версту было видно. К счастью, эту группу не задействовали. Однако в Москве был сделан анализ работы «провокаторов» с перспективой доклада Сталину, однако охотники за ведьмами образумились, иначе наверняка выслали бы в Англию заплечных дел мастеров для физического уничтожения предателей.

С «пятеркой» работали разные люди, иногда грубоватые, иногда мягкотелые, иногда не шибко сведущие, разведка – это не организация безукоризненных штирлицев, шагающих от Эвереста к Эвересту, поговаривают, что даже в Кремле, как и на солнце, бывают пятна. Тем не менее все они блестяще обеспечивали работу с кембриджцами. Разведчики-нелегалы – товарищи Рейф, Графпен, Малли (бывший венгерский священник, перешедший на сторону революции) расстреляны как враги народа, Арнольду Дейчу в известном смысле повезло: он погиб от немецких бомб, переправляясь морем на работу в США. Орлов выступил с разоблачениями Сталина в 1953 году, но на родину не вернулся (никого и не выдал). Анатолий Горский, активно работавший всю войну с агентурой, во время борьбы с космополитами был уволен (говорили, что он якобы скрыл принадлежность отца к царской жандармерии, до сих пор ломаю голову, были ли евреи жандармами?). Эффективно и смело работал с агентами Юрий Модин, однако вошел в клинч с грозным резидентом – генералом Родиным и был отброшен от английских дел в другие подразделения, а потом ушел на тихую преподавательскую работу. Были и другие товарищи, растворившиеся в пучинах разведки. Помнится, в конце пятидесятых по указанию свыше мы просматривали дела расстрелянных коллег в целях их реабилитации. В делах сохранились описи имущества расстрелянных: воротнички для гимнастерки, срезанные пуговицы, запонки, ремни – удивительная честность… Письма из «глубины сибирских руд» измученных цингой, совершенно больных вдов и сестер с мольбой о помощи, рассказы об изломанных судьбах детей. Слезы и кровь. Великая Мечта обернулась нечеловеческим экспериментом над человеками.