Мой неверный однолюб - Владимир Колычев Страница 3

– Та-ак!

Паша всего-навсего обнял ее за плечи, а она вдруг стала тонуть в его объятиях. Он даже почувствовал, как под ее третьим размером стучит сердце, хоть на «бочку» его клади, чтобы барабанило. Но такое счастье Паше не очень-то улыбалось, поэтому он отстранился. А то правда придется с отцом знакомиться, а оно ему надо?

– Они в прошлом году в двадцать седьмой школе весь инструмент обновили.

– А нас почему обошли? – разволновался Паша.

Целлюлозно-бумажный комбинат мог позволить себе многое, даже директриса намекала на шефскую помощь, но Паша как-то не догадался обратиться к Ирке. Потому что не знал, кем работает ее отец. А ведь можно было узнать…

– Так заявки не было.

– Будет заявка.

В школе когда-то был вокально-инструментальный ансамбль, потом это дело похоронили в каморке за кулисами актового зала. Паша воскресил идею, нашел людей, но на выходе пока – один сплошной тухляк.

– Давай список, я покажу отцу.

– Будет список, – снова кивнул Паша. И внимательно посмотрел на Ирку. – Если это не шутка.

– Разве такими вещами шутят? – возмутилась она.

– А какими шутят? – Паша обволок ее взглядом, как он умел это делать.

Безотказное оружие против женщин. Неудивительно, что Ирка поплыла.

– Не надо на меня так смотреть, – попросила она.

– А как надо?

– Не надо! – Она резко мотнула головой.

– А если надо? – Он обнял ее за талию, прижал к себе.

Может, она и не в его вкусе, но ему нужны были гитары, микшерный пульт, синтезатор надо бы обновить, а если еще и колонки заменить… Да и не так уж плоха Ирка, чтобы отказаться от удовольствия задобрить ее.

– Тогда пусть они выйдут, – она беспомощно глянула на Васю, который скалился во все тридцать два зуба.

– Тогда можно смотреть? Или не только?

Ирка не выдержала напряжения, оттолкнулась от Паши.

– Да пошли вы!

Заливаясь краской, она рванула на выход. По пути зацепилась плечом за обломок гимнастической скамьи, это вызвало лавинообразный эффект, и в проход за ее спиной посыпались стулья. Но Ирка даже не обернулась.

– И что это было? – спросил Вася.

– Еще не было, – мотнул головой Паша. – Но будет.

Никуда эта дура от него не денется. И если не врет, у них будет все, что нужно.

Ирка сияла изнутри, в глазах у нее восторг, в голосовых связках напряжение. Пела она не очень хорошо, но в ноты попадала. Двигалась тяжело, но в такт. Из кожи вон лезла, чтобы произвести впечатление, и, надо сказать, это у нее хоть и плохо, но получалось.

Новенькие колонки не ругались в ответ на ее пение, звук выдавали громкий, но достаточно четкий. И гитары звучали как надо. Оказывается, Паша Маслов умел играть. Он ловко перебирал пальцами струны, и Катя вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится наблюдать за ним.

Сам Паша ей не нравился. Все тот же самовлюбленный болван с одной извилиной. Ну красивый, ну смотрится на сцене более чем, и что в этом такого?

Ирка отработала свой номер, исчезла, ее место занял Паша. И снова его пальцы забегали по струнам. На этот раз был «Scorpions» с его «Ветром перемен». Медленный танец не объявляли, все произошло само по себе. К Кате подошел Аркаша, что-то сказал, робко протянув руку.

Отказывать она ему не стала, но в глаза не посмотрела. Все внимание на Пашу. Играл он хорошо, но смотрелся еще лучше. И когда он вдруг запел на языке Шекспира, Катя даже не улыбнулась. Хотя, если честно, вокал у него слабый, а владение английским просто ужасное. Но выглядел он при этом серьезно, уверенно, может потому и не возникло желания поднять его на смех.

Паша на нее не смотрел, да ему и незачем. Катя для него – одна из толпы, ну так на большее она и не претендовала. Паша и сам один из многих, это сейчас он произвел на нее впечатление, но через час-другой после дискотеки она и думать о нем забудет. Ей нужен совсем другой мужчина…

Да, ей действительно нужен другой мужчина, такой, который будет носить ее на руках, дарить не только цветы, но и прекрасное будущее. За которым она будет – как за каменной стеной…

Она вдруг поняла, что прижимается к Аркаше. Сам бы он не посмел привлечь ее к себе, неужели сама прильнула? А зачем? И почему она не отталкивается от Аркаши? Может, он тот самый мужчина, о котором она думает? Этот очкарик?!

Медленная музыка вливалась в душу медовыми потоками, в теле образовалась непонятная щекотная тяжесть, чувства подернулись томительной негой. Аркаша будто почувствовал это, прижался к ней, Катя ощутила пульсацию, исходящую от его дрожащего тела. Она вдруг захотела оттолкнуть его, но так, чтобы не выскользнуть из объятий. Она так и сделала, но тут же поняла, что это был не толчок, а трение. Причем такое приятное, такое волнующее. Захотелось еще и еще… Аркаша вдруг с силой прижал ее к себе, его тело напряглось, дернулось. А она ощутила прилив дикого, но пугающего восторга.

– Баран!

Катя в панике оттолкнула Аркашу, глянула на Пашу, который продолжал петь, не обращая на нее ни малейшего внимания. Точно болван! И Аркаша полный придурок!..

Она вышла из актового зала. Баста, карапузики – кончилися танцы! Пора домой!

Катя забрала плащ из гардеробной, но надевать его не стала. Весна цвела белым цветом, на улице не очень тепло, но и не холодно. А ей жарко – легкая прохлада не помешает.

– Катя!

Аркаша догнал ее. Она и опомниться не успела, как он, забрав плащ, набросил его ей на плечи.

– В рукава надень, простудишься!

Катя могла бы сказать, что ей не холодно. Но тогда придется объяснять, почему. Еще подумает, что ей стало жарко от него.

– Отвали!

Она послала его к черту, но плащ в рукава надела. Действительно, в такую погоду простудиться проще простого.

– А ты уже домой?

Конечно же, Аркаша не собирался никуда уходить. Он же как банный лист, от него так просто не избавиться.

– Нет, к любовнику!

– У тебя нет любовника.

– Много ты знаешь!

– Я же знаю, ты нарочно…

– Что нарочно?

– Так говоришь.

– Что я говорю? Я молчу! Нужен ты больно, чтобы говорить!

Они вышли за школьные ворота, дальше – неосвещенный участок улицы до самого шоссе.

Редко на каком фонарном столбе светилась лампа. Зато кусты пышные вдоль дороги. Не так давно здесь изнасиловали какую-то девчонку. Какую именно, Катя не знала, история об этом умалчивала. Может, и не было ничего. Но запросто может случиться. Тот же Аркаша мог наброситься на нее, ударить так, чтобы она потеряла сознание, и затащить в кусты… Но Аркаша не посмеет. Хотя кто его знает? Прижимался же он к ней на танцах. Еще и терся об нее. Катя нахмурилась. Или это она – об него? Что это на нее нашло?