Все еще мертв. Фальшивые намерения - Рональд Нокс Страница 3

После смерти жены Дональда Ривера многие сомневались, что он будет и дальше выплачивать страховые взносы (я уделяю много внимания этому моменту, потому что это необходимо для дальнейшего повествования). Его дочь Мэри была неплохо обеспечена, и в случае смерти Колина ему уже не приходилось заботиться о близких. Но, учитывая общественное мнение, мистер Ривер решил продолжить выплаты: в будущем он видел себя в роли щедрого благотворителя, а данная роль всегда почетна в обществе, что бы мы ни говорили про чудесное умножение хлебов и рыб. Тем временем, как и предсказывал кузен Генри, прежний интерес Дональда Ривера к хозяйству пошел на спад, хотя плоды этого небрежения пока были не особенно заметны, поскольку управляющие на местах продолжали добросовестно выполнять свою работу. Дичь по-прежнему исправно доставлялась к столу, в доме все так же устраивались праздничные обеды, и соседи снисходительно смотрели на причуды мистера Ривера: в конце концов, не взбрело же ему в голову сделаться католиком, как молодому Огилви из Мэллока.

А в общем и целом это был приятный старый джентльмен, еще не ощущавший груза своих лет и казавшийся старомодным из-за пышных бакенбард, которые придавали его благообразному лицу немного глуповатый вид. Легче всего его было представить сидящим за столом и читающим своей семье главу из Библии, как полагалось в прежние времена; или с торжественной серьезностью отца семейства обходящим перед сном весь дом, чтобы запереть щеколды и замки. Очевидно, мистер Ривер не был рожден для великих дел, зато отличался добродушием и незлобивостью. И, уж конечно, он не заслуживал того, чтобы столкнуться со странной и трагической историей, поджидавшей его на пороге старости.

Первое действие этой истории я изложу словами самого мистера Ривера: он описал его в письме к дочери, которая собиралась приехать вместе с мужем на Рождество.

Дорогая Мэри!

Хочу спросить, сможете ли вы с Винсентом приехать раньше намеченного срока? Чем скорее это произойдет, тем лучше. У нас возникли проблемы из-за Колина и его новой спортивной машины, на которой он гоняет как сумасшедший, хотя я много раз твердил – ты, конечно, помнишь, – что она совершенно не годится для наших дорог. Вчера он ездил в город со своим оксфордским приятелем, Деннисом Страттом, который гостит у нас. На обратном пути они попали в ужасную аварию. Исход трагический, и положение серьезное. Не знаю, помнишь ли ты Роберта Вишоу, сына Хьюго, – симпатичного мальчугана, часто игравшего возле нашего дома; он был любимчиком отца и, кажется, его единственным сыном. Судя по всему, он возвращался из школы, когда Колин налетел на него и насмерть сбил машиной. Хуже всего, что Колин был пьян, правда, Стратт уверяет, что “не настолько, чтобы потерять голову и причинить кому-то вред”. После того что случилось, Колин протрезвел, но, похоже, за рулем все было по-другому. Да и Стратту вряд ли можно доверять, он добрый малый, но далек от веры.

Колина могут обвинить в убийстве, и поскольку в графстве в последнее время случалось много подобных происшествий, власти настроены серьезно. Если его оправдают, вся эта скверная история, наверное, пойдет ему на пользу. Ты понимаешь, о чем я: пережитый шок его здорово встряхнул и, похоже, пробудил от летаргического сна. Колин в ужасе от того, что случилось. Иногда я даже надеюсь на покаяние. Он с большим сожалением говорит о своем прошлом и о тех возможностях, которые не смог использовать. Свалившиеся на него беды переносит со смирением, удивительным для человека, столь легкомысленно относившегося к жизни. Что касается отношения Колина ко мне, то я не могу назвать его иначе, как нежным и сыновьим. Жаль, что мое собственное обращение произошло так поздно, и я не смог помочь сыну в трудные годы его юности.

Вишоу вне себя от горя, и его можно понять. Внешне он ведет себя по-прежнему почтительно, но я получил от него прошение об отставке, и, боюсь, мне не удастся отговорить его. Вишоу хочет уехать к своей племяннице в Америку. Больше всего я опасаюсь дурного впечатления, которое все это произведет на обитателей поместья: не из-за себя, а из-за Колина. Вероятно ему скоро придется стать моим преемником. Вот почему я нуждаюсь в твоей помощи: здесь люди тебя очень уважают, больше, чем ты можешь представить. Если приедешь, то твое влияние благотворно скажется на всей округе. Пожалуйста, спроси у Винсента, не сумеет ли он ускорить ваш визит, а если нет, не сможешь ли ты приехать раньше, пока он задержится на Юге. У нас есть много новостей, но то, что случилось на днях, заставило меня забыть обо всем остальном. Что бы ни происходило в мире, совершается по промыслу Божьему – только эта мысль дает мне утешение.

Хьюго Вишоу был старшим садовником в Дорне: мрачный нелюдимый вдовец, безупречный работник и староста местной церкви. Типично для «везунчика» Колина: из всех возможных жертв выбрать сына одного из местных управляющих, да еще какого. Улики были против него: ни одной машины на дороге, легкий поворот и совершенно исправный автомобиль, если не считать глубокой вмятины на капоте, появившейся уже после того, как он резко крутанул руль и влетел в фонарный столб. Склонность к выпивке, всем хорошо известная, вызывала подозрение, что Колин ехал пьяным. К тому же, как следовало из письма, общество надеялось, что власти для примера приструнят кого-нибудь из распоясавшихся водителей.

Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Колин действительно много пил в тот вечер, но все происходило в номере отеля, и свидетелей не нашлось. Что до Денниса Стратта, то учеба в университете научила его, во-первых, ненавидеть лживых иностранцев, а во-вторых, преспокойно лжесвидетельствовать в пользу своего товарища. Он заверил суд, что Роберт Вишоу просто потерял голову и заметался по дороге, словно заяц, пока не оказался под колесами автомобиля. Сама нелепость происшествия придала правдоподобие его словам. Возможно, присяжные учли и древность рода, существовавшего еще до Бэннокберна. Колина полностью оправдали и даже оставили ему водительские права. Тем, кто рассчитывал на строгое наказание правонарушителя, пришлось ждать следующего случая.

Наши предки, будучи, как нам теперь известно, суеверными глупцами, практиковали нелепый обычай – деоданды, словцо, которое более просвещенные современники знают только по кроссвордам. Так назывались денежные взыскания (обычно их использовали на благотворительные цели), какие суд взимал с владельцев любой бессловесной твари, оказавшейся, помимо его ведома, виновной в смерти человека. Например, ваш бык забодал крестьянина: никто не станет вас в этом обвинять, если животина находилась под присмотром и не славилась свирепостью. Тем не менее человек все-таки погиб, и убил его отнюдь не дикий зверь. Следовательно – раз уж мы живем в цивилизованном обществе, где порой возникают такие ситуации, – власть должна на это как-то реагировать. Хотите верьте, хотите нет, но в первые годы существования железных дорог компании выплачивали деоданды за отцепившийся вагон, случайно сбивший пассажира. Государство видело в этом глубокий смысл: возмещение ущерба и в то же время акт возмездия, который, пусть чисто формально, восстанавливал мировой порядок, нарушенный трагической случайностью. Сожаления невиновного владельца находили вещественное выражение. Сегодня ничего подобного не предусмотрено, если не считать пошлейших «компенсаций». Хьюго Вишоу был не их тех людей, кто принимает компенсации. Он почтительно поднял шляпу и продолжал молчать, пока однажды, буквально на следующий день после отъезда Колина (о чем мы расскажем позднее), вдруг не «слетел с катушек» и не устроил дебош в деревенском кабаке, наломав таких дров, что остаток года ему пришлось провести в одной из тюрем Его Величества.