Монета скифского царя - Анна Князева Страница 3

Дайнека схватилась за сумку:

– Сколько стоит ваша монета?

– Она серебряная, старинная…

– Да-да! Разумеется. – Дайнека не поверила ни одному его слову. Московские жулики не раз пытались всучить ей «старинные» кольца или монеты. И случалось это, как правило, на заправках.

Она протянула деньги.

– Тысячи хватит? – Потом попросила: – Только, пожалуйста, водку не покупайте.

Старик взял деньги, вытер о рубашку монетку и, словно стесняясь, отдал ее Дайнеке.

– Вы не пожалеете об этом. Владейте.

Хлопнула дверца, и в салон «впорхнула» Азалия.

– Что нужно этому бедолаге?

– Ничего, – сказала Дайнека. По опыту она знала – в такие моменты ее мало кто понимал.

Когда машина тронулась, горбоносого старика поблизости уже не было.

Дайнека вошла в квартиру и увидела в прихожей отцовские башмаки. Она сбросила свои туфли и крикнула:

– Папа, ты здесь?

Из комнаты выбежал Тишотка и, радостно взвизгнув, встал на задние лапы. Вячеслав Алексеевич вышел из ванной, вытирая полотенцем лицо:

– Здравствуй, милая. На улице душно. Решил умыться.

– Хорошо, что приехал. – Она подошла ближе и уткнулась носом в отцовское плечо. – Я очень соскучилась.

– Как у тебя дела? – Отец обнял ее, поцеловал в темя и повел в гостиную. Там усадил рядом с собой на диван. – Чем занимаешься?

За ними в комнату прицокал Тишотка и, удовлетворенно вздохнув, рухнул на коврик.

– Да как тебе сказать… – Дайнека потрепала псину по холке. – Валяю дурака. По сути – бездельничаю.

– Ну, что же… Иногда и это полезно.

– А ты? Как себя чувствуешь? Как твое сердце?

– Нормально… – Вячеслав Алексеевич непроизвольно потер грудь ладонью.

– Болит? – Дайнека вскочила с дивана.

Тишотка мгновенно отреагировал и тоже вскочил.

Отец замахал рукой:

– Успокойся, я – в норме. Скажу больше, мы с Еленой Петровной решили отправиться в отпуск. Поедешь с нами?

Дайнека покачала головой:

– У меня Тишотка. Он как ребенок, одного не оставишь.

– А мы и Тишотку с собой возьмем. Сядем в машину, и айда по Европам!

Представив это путешествие, Дайнека прикрыла глаза и впала в состояние дремотного блаженства.

– Едем или нет? – напомнил отец.

Она закивала головой:

– Да! Да! Едем!

– Прививки у зверя есть? – Вячеслав Алексеевич взыскательно посмотрел на Тишотку, тот вскочил и вытянулся в струнку, как будто собрался паковать чемоданы.

– Есть! – ответила за него Дайнека.

– Паспорт собачий имеется?

– Все как положено.

– Нужно взять справку для ветеринарного контроля на таможне, – сказал отец. – Знаешь где?

– В ветлечебнице.

– Вот и хорошо. – Вячеслав Алексеевич хлопнул себя по коленям и встал с дивана: – Недели через полторы двинем в дорогу.

– Так быстро уходишь? – расстроилась Дайнека.

– Есть одно дело…

– Что-нибудь случилось?

– Не хотел тебя расстраивать, но уж если зашла речь…

– Говори.

Вячеслав Алексеевич склонился к Тишотке и, поглаживая пса по спине, размеренно произнес:

– У Насти дом отбирают.

– Нашу дачу? – вскинулась Дайнека.

– Она давно не наша, а Настина.

– Но почему? При разводе ты оформил на нее все документы 1.

– Я-то оформил. Настя взяла под залог дачи два миллиона рублей в какой-то мутной конторе. Теперь разбираемся.

– Сергей Вешкин знает?

– Начальник службы безопасности, куда без него? Через пятнадцать минут встречаемся.

– Тогда я спокойна.

– Все не так просто… – Вячеслав Алексеевич выпрямился и сунул руки в карманы брюк. – При передаче денег Настя подписала бумаги, по которым земля под домом переходит к кредитору независимо от того, вернет она деньги или нет.

– Какая глупость!

– Вероятно, так она решила обезопасить себя. Не подумала о том, что теперь дом стоит на чужой земле.

– Получается, ее обманули?

– Ты же знаешь – ее обмануть не сложно.

– Умом и сообразительностью Настя не отличалась, – не без сарказма подтвердила Дайнека. – Но куда же смотрела Серафима Петровна?!

– Так или иначе придется им помогать.

– После всего, что было? 2 – сдавленно проговорила Дайнека.

Отец обнял ее за плечи и назидательно произнес:

– Теперь не время сводить счеты. Если землю и дом отберут – им негде будет жить. Я в ответе за Настю.

– Вот и нет! – воскликнула Дайнека.

– Прости, дочь, но это мое дело! – сказал Вячеслав Алексеевич и, словно повинуясь какому-то импульсу, вышел из комнаты.

Дайнека догнала его в коридоре и обхватила руками:

– Прости, папа! Прости! Ты благородный человек! Я это знаю… Но мне обидно, что Настя тобой пользуется.

– В свое время я использовал Настю, – тихо сказал отец.

– Неправда! Она сама на тебе повисла.

Дайнека была права, но только отчасти. Настя с первой встречи подкупила Вячеслава Алексеевича выражением беспомощности на детском лице. Наблюдая за ее ужимками и беспробудной умственной ленью, он снисходительно улыбался, скрывая боль и сожаление, как будто дело касалось близкого родственника, пораженного смертельной болезнью. Чувство ответственности за судьбу Насти не оставляло его, как и чувство вины – за то, что он использовал ее молодость, не имея на то бесспорного права.

Вячеслав Алексеевич покачал головой:

– Она отдала мне часть своей жизни и в результате осталась одна.

– С нашей дачей…

– Что?

– Она осталась с нашей дачей… – проговорила Дайнека, подняла голову и залюбовалась отцом.

Густые с проседью волосы, четкий профиль, умные проницательные глаза. Несмотря на возраст и солидную внешность, в нем по-прежнему бурлила молодая энергия. При большом росте и крепком телосложении Вячеслав Алексеевич был легок на подъем. Ему часто говорили, что он напоминает военного в штатском. И это было похоже на правду, с той только разницей, что Вячеслав Алексеевич умел носить деловой костюм и выглядел в нем достаточно импозантно.