Поставьте на черное - Лев Гурский Страница 30

– А тебя позовут? – жадно спросил Родин. Он уже однажды изъявлял готовность поехать со мной на такое толковище в качестве мальчика-ассистента. Мне тогда с трудом удалось втолковать ему, что арбитру шестерок не полагается.

– Надеюсь, – сказал я. – Раньше всегда звали… Ну, теперь я могу повесить трубку?

– Яш, погоди, будь человеком, – заныл Родин. – Я ведь умру от любопытства… Так кто, по-твоему, этот идиот, что стрелял? Ты ведь догадываешься, по голосу чувствую… Хоть приблизительно, хоть намекни…

– Ничего я не догадываюсь, – отрезал я. – Москва большая, дураков в Москве много. У каждого десятого дурака есть автомат. Не знаю, Родин, понятия не имею, отстань. В общем, спасибо и до свидания.

Я поскорее бросил трубку, чтобы не слышать родинского нытья. И еще потому, чтобы больше не врать своему приятелю. «Мало мне своих неприятностей, – подумал я с тоской. – Мало мне убийц на „Скорой“, мало мне „Тетриса“ и генерал-полковника. Теперь будьте любезны отправляться мирить гауляйтеров, полдня коту под хвост… Глаза бы мои не видели этих рож!»

Трубка опять легла на рычаг неплотно, но я нарочно минут десять ее не поправлял. Беда еще в том, что я действительно догадывался, кто был тот идиот с маленьким автоматом. Я очень хорошо запомнил фразы графа Паоло Токарева: «Это будет АКЦИЯ… Вы меня еще попомните!» Вчера я им не придал значения, а напрасно. Ведь именно граф говорил мне про пиратские его издания на савеловском лотке. И именно у графа такой шкаф-телохранитель с автоматом «ингрем» под мышкой. Боже ты мой, да он не просто идиот. Он идиот в кубе, в десятой степени. Еще один неуловимый мститель на мою голову. И, самое смешное, мне ведь и его придется спасать. Они ведь на кусочки разорвут графское отродье вместе с телохранителем его, если узнают… О, мама миа, будет ли у меня покой в этой жизни? Или только в следующей, когда я стану цветком лотоса?

С этими горестными мыслями я освободился наконец-то от своего элегантного костюма. Повесил пиджак на спинку стула и машинально запустил руку во внутренний карман. Вчера вечером я переложил туда из спецовки свой счастливый кошелек с неразменной пятеркой и визитной карточкой генерал-полковника Сухарева.

Кошелек исчез. То ли я обронил его во время бегства от «Скорой», то ли его у меня вытянули раньше. Например, в сортире Госкомпечати, когда я валялся без сознания на розовом кафельном полу.

Терпеть не могу гулких бетонных ангаров. В них твой голос, усиленный высокими стенами, сам обретает привкус бетона. Лет семьдесят назад в таком же гулком сарае на окраине Чикаго знаметый рефери Лесли Стоквуд пытался мирным путем разрулить проблемы Аль Капоне, Джона Диллинджера и Голландца Шульца. Теперь таким же малоприятным делом вынужден заниматься Яков Семенович Штерн в подмосковной Балашихе на территории одного из книжных складов фирмы «КДК». Собачья работенка, доложу вам. Хочешь не хочешь, а гавкнешь. И как только новый спикер Думы справляется? Хотя у него, по крайней мере, микрофон. А у меня только глотка и толстый-толстый слой бетона вокруг.

– Кто начнет, господа? – заорал я, стараясь перекрыть шум.

Ни гонга, ни колокольчика арбитру не предоставлялось. Со злостью я подумал, что в следующий раз обязательно прихвачу с собой деревянный молоток и в порядке установления тишины грохну по капоту ближайшего «БМВ». Тут-то меня все сразу услышат, как миленькие.

– Я начну, я! – спохватившись, крикнул в ответ маленький кругленький господинчик в супердорогом прикиде от Версаче, который – несмотря на цену и видимые усилия портных – смотрелся на господинчике, как на корове седло. Это был Лев Евгеньевич Тарасов, президент АОЗТ «Эстелла-М». Он же – Тарас, савеловский гауляйтер. Так вышло, что именно Тарас сегодня пребывал в роли обиженной стороны, и его визгливый голос звучал не хуже отсутствующего колокольчика. Шум начал стихать. Злопамятность Тараса была всем известна. Я не сомневался, что он возьмет на заметку любого, кто сейчас помешает ему изложить свои кровные обиды.

– Прошу вас, Лев Евгеньевич, – проговорил я, пользуясь затишьем. Каждая моя фраза точно соответствовала стародавнему ритуалу, возникшему едва ли не во времена Аль Капоне. – Никто не возражает, господа?

Братва не возражала. Я махнул рукой, и Тарас выскочил на невысокий бетонный подиум, предназначенный для складских электрокаров. За собой он тащил сильно испуганного парня, чья рука болталась на перевязи. Как видно, это и был лоточник, пострадавший во время недавнего налета на его лоток возле вокзала. Бедный парень затравленно озирался и покорно следовал за шефом – единственным знакомым ему человеком среди прочих незнакомых и наверняка опасных. Должно быть, он впервые присутствовал на столь авторитетном сборище и наверняка успел пожалеть, что когда-то по дурочке связался с книжным бизнесом. Поймав взгляд этого парня, я ободряюще ему улыбнулся. Дескать, не тушуйся, приятель, все обойдется. Несмотря на воинственный нрав Тараса, сегодняшнее толковище под сводами ангара обещало быть предельно мирным. Не зря ведь мне удалось вчера, пользуясь законным правом арбитра, переиграть место встречи и перенести ее из расторгуевского лесочка сюда, в Балашиху. Укромность лесной опушки еще смогла бы спровоцировать кого-нибудь на фокусы с применением огнестрельного оружия, однако здесь, на складе у Ярослава, фокуснику бы первому не поздоровилось. Обстановка не располагала к конфликтам: книжные ангары фирмы «КДК» находились примерно в пятистах метрах от КП дивизии имени Дзержинского. Так что громко качать права тут было попросту глупо. Все догадывались о неформальных, но тесных контактах «КДК» с дзержинцами и завидовали умному Яру хорошей коммерческой завистью. Поскольку регулярно обеспечивать весь офицерский и сержантский состав бесплатными выпусками «Всемирного бестселлера» и «Мастеров триллера» все равно выходило на порядок дешевле, чем завозить из города сотню частных охранников с помповыми ружьями, платить изрядные суточные и премировать все теми же книгами. Под крылом у элитной дивизии фирме «КДК» жилось, как у бога в кармане. Любой наезд со стрельбой не прошел бы для дзержинцев незамеченным, а тамошние ребятишки были обучены при первых же звуках выстрелов врываться на территорию и применять эффективные спецсредства, ни в каких должностных инструкциях не перечисленные. Ну а на случай тихой бузы у Яра всегда имелось еще и полтора десятка вымуштрованных кавказских овчарок, руководимых парой опытных инструкторов из столичного КСС. Под таким прикрытием любая потенциальная разборка автоматически превращалась в согласительную встречу на высшем уровне, а щедрый Яр, любитель тишины и порядка, брал за «крышу» чисто символические комиссионные. Он вообще был на редкость симпатичным дядечкой, этот Яр-Ярослав. Другой бы на его месте давно уже ходил в крупных столичных авторитетах и муштровал гауляйтеров не хуже, чем тех же овчарок. Яра, однако, вполне устраивала своя балашихинская периферия: книги он любил больше, чем власть. Даже название его фирмы расшифровывалось как «Книги-Деньги-Книги», не наоборот. Деньги были преходящи, а печатное слово – вечно. Хороший принцип, я и сам бы под ним подписался…