Отпуск бойцовской курицы - Фаина Раевская Страница 30

Пожав плечами, я решила не тратить времени на решение загадок и вошла в дом. На моей многострадальной кровати, обняв Дездемону, расположился Алексеев собственной персоной. В ногах спал Федор. Сирожа занял позицию на карнизе и выжидающе дремал, не забывая одним глазом поглядывать на мир. Теперь стало понятно настроение дяди Саши и его многозначительные взгляды и ужимки. Видимо, он имел продолжительную беседу с прибывшим супругом. Представив, что мог поведать полковник, я глубоко вздохнула. «Не буду будить!» — подумала я и, отцепив от Зайки поводок, на цыпочках начала пробираться к выходу.

— Стоять! — раздался негромкий голос Ромашки.

Я замерла на пороге с поднятой ногой.

— Ой, Ромочка! — притворно весело воскликнула я, оглянувшись. — А я-то гадаю, кто это на моей кровати улегся? Хотела уже на подмогу полковника звать, чтоб его черти слопали и Федя поцеловал! Давно приехал?

— Я тебе потом расскажу, и когда я приехал, и какие стюардессы на борту были… Все расскажу, не сомневайся! — Ромашка на глазах наливался гневом.

«Сейчас начнет стол крушить!» — решила я и на всякий случай ухватила швабру, стоявшую в углу специально, наверное, для такого случая.

— Снимай штаны! — рявкнул супруг и, разминаясь, постучал кулаком по столу.

— Зачем штаны? — пролепетала я. — Не о том ты думаешь, Ромочка!

— Я-то как раз о том думаю, не волнуйся! — успокоил меня супруг, вытаскивая из четких брюк кожаный ремень. — И ты сейчас тоже начнешь соображать в нужном направлении!

— Ты что же, ремнем… меня?.. Да как ты смеешь? — взвизгнула я. — Меня родители никогда пальцем не трогали, а тут какой-то муж!

— Не какой-то, а законный! Которому ты, кстати сказать, изменила! — Ромашка поднялся во весь свой могучий рост.

«Прибьет! Век воли не видать, прибьет! Оправдываться бесполезно, только хуже будет», — подумала я и поудобней перехватила швабру:

— Однако попробуй! Я не посмотрю, что ты мой муж, так шваброй отделаю, что и реанимация не поможет!

В этот момент попугай, возбудившийся от громких голосов, слетел с карниза и уселся Ромке на плечо.

— Здравствуйте! Я Сирожа! — привычно представился он новому человеку.

Ромка ошалело глянул на птичку и устало произнес:

— Дурдом!

Запал его иссяк. Алексеев бросил ремень на кровать и тяжело опустился на стул. Я несколько мгновений постояла со шваброй в руках, а затем, уяснив, что гроза миновала, осторожно поставила ее на место.

— Где Дуська? — спросил Ромка.

— Следит, — пискнула я. — То есть я хотела сказать, гуляет! Мы все пошли пообедать, вернее, поужинать, а Дуська с Олегом решили искупаться ну и все такое…

Ромка посмотрел на меня долгим взглядом и произнес:

— Жень, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в какие-то байки. А как ты объяснишь вот это?

Алексеев выложил на стол вещи Марго и продолжал:

— Сначала ты звонишь Вовке, требуешь каких-то там сведений, потом мне звонит Герман Максимович Хоботков, кстати, тот самый мужик, о котором ты спрашивала у Вовки, выражает благодарность за твое воспитание и сообщает, что ты оказала ему неоценимую услугу, за что и была награждена королевским перстнем. Еще просил правильно его понять. А теперь я нахожу у своей жены чужие вещи. Чего бы ты подумала на моем месте?

Я открыла рот, чтобы сказать, что я могла бы подумать, но Ромка не стал слушать, прервав поток моего красноречия взмахом руки:

— Не перебивай! Здесь Петрович рассказывает мне уж совершенно невероятные вещи: какой-то папа, чернокожий племянник, змий, МЧС, мужики… Вот я и интересуюсь: что происходит и куда ты опять вляпалась? Теперь я с удовольствием послушаю тебя. И предупреждаю, говори все как есть! Врать ты не умеешь, поэтому лучше и не пытайся.

Алексеев замолчал и уставился на меня. Пришлось рассказать ему обо всех приключениях, включая и сегодняшнюю встречу с Семеном и Черным. Ромка слушал, не перебивая. Лишь изредка задавал уточняющие вопросы и покачивал головой. Нужно сказать, что дураком моего мужа не назовешь. Он сразу понял, что история эта очень дурно пахнет и что Хобот был прав, предполагая мою скорую кончину.

— Дуська, говоришь, следить пошла? — уточнил Ромка, когда я закончила свое повествование.

— Угу, — для полноты ощущений я хлюпнула носом. Пусть Рома думает, что я ужасно раскаиваюсь в содеянном.

— Ну что ж, подождем. А сейчас иди ко мне, расскажи, как скучала и все такое…

Я уселась на коленях у Ромки и некоторое время сладким голосом вещала про свою любовь. Алексеев был счастлив, от его злобы не осталось и следа.

Через некоторое время мы с Ромой, весьма довольные друг другом, вышли на свежий воздух, оставив зверинец удивляться странным звукам, только что издаваемым парочкой людей. Устроившись на скамейке, мы продолжили беседу о личном и пропустили момент возвращения Дуськи с Олегом.

— Ой, Ромашка приехал! — раздался растерянный голос Евдокии.

Роман, услыхав сестрицу, сразу напустил на себя суровый вид и голосом Зевса-громовержца произнес:

— Ты обещание давала?

— Давала, Рома, давала, — торопливо ответила Дуська, прячась за спину Олега. — Только разве ж эту козу удержишь каким-то обещанием? Разве ж ты плохо свою жену знаешь? Она вот недавно напичкала меня снотворным и смоталась из дому. Под предлогом звонка тебе, она, ехидна, опять на труп поехала! И кушает плохо, прямо беда!

— А это кто? — указательный палец Алексеева уперся в Олега.

— Фотограф, — поспешно представила его Дуська. — Он жене твоей первую помощь оказывал, когда ее собака немножко укусила.

— За это, конечно, спасибо, — широко улыбнулся Алексеев и протянул руку фотографу:

— Роман. Женькин муж и просто очень хороший человек!

Услыхав такую саморекламу, мы с Дуськой громко хихикнули, но от комментариев воздержались.

— Приятно. — Олег ответил на рукопожатие и уточнил. — Это который следователь?

— Кто? — не понял Ромка.

— Ромочка, ты не сердись на меня, — торопливо влезла я в мужской разговор, — но я рассказала, где ты работаешь.

— A-а, ну да, — кивнул Ромашка и незаметно с досадой ткнул меня в бок.

Проснулась я оттого, что мне снилось, будто меня кто-то душит. Я открыла глаза и ощутила широкую ладонь на губах. Эта ладонь практически перекрыла доступ воздуха в мой многострадальный организм.

— Женька, не ори, это я, Дуська! — послышался шепот сестрицы. — Вставай, дело есть!

Дуська осторожно убрала ладонь и выскользнула из комнаты. Я, припомнив на ходу несколько непечатных слов, накинула халат и вышла за ней следом.

— Чего тебе не спится? — зло прошипела я, усевшись на лавку. — У меня был ужасно тяжелый день, а вечер и того хуже! Ромка прикатил, видела? Теперь построит, и прощай расследование!