Ожерелье и тыква - Роберт ван Гулик Страница 30

– Вы нашли то, что искали, господин?

– И да и нет. Надеюсь, завтра я смогу все рассказать вам подробнее.

Судья скрестил на груди руки и задумался над тем, что услышал от госпожи Гортензии. Только как следует обдумав эти новые и, без

сомнения, тревожные сведения, он сможет придумать способ отыскать ожерелье. Судья не сомневался, что Тай Мин спрятал его неподалеку от постоялого двора. В противном случае он не стал бы туда возвращаться, рискуя налететь на людей Лана. Тай Мин знал, что рано или поздно Лан Лю и его подручные уедут из города, а тогда он сможет вернуться из деревни Десяти Ли и забрать сокровище.

Набережная выглядела не менее пустынной, чем в момент их отплытия, но теперь в небе сияла луна и по булыжникам мостовой пробегали блики.

Я пойду вперед, – объявил судья. – При первых признаках опасности спрячьтесь на крыльце или в переулке.

Однако они благополучно добрались до задворков «Зимородка», не встретив ни души. Войдя на кухню, судья вдруг почувствовал, что голоден, как волк.

– Вы ужинали? – спросил он.

Девушка кивнула, а судья схватил из кухонного шкафа деревянную кадку с холодным рисом и блюдо моченых слив.

– За счет заведения, – пробормотал он, выходя в коридор.

Лист Папоротника подавила смешок. С крыльца доносилось бряцание оружия – очевидно, стражники все еще были на посту. Судья с девушкой на цыпочках поднялись наверх и расстались у двери в комнату Ди.

Судья зажег свечу и, переодевшись в чистый ночной халат, с удовлетворением отметил, что чай под стеганым колпаком еще не остыл. Он придвинул кресло к столу и сменил пластырь на руке. Затем, пользуясь деревянной крышкой кадки вместо тарелки, приготовил шарики из слив и холодного риса, а потом с наслаждением уплел эту простую солдатскую пищу, запив несколькими чашками чаю. Подкрепившись, судья взял со столика тыквенную бутыль, прилег на кровать и откинулся на подушки. Вертя в руках красный шнур, он начал «расставлять по полочкам» новообретенные сведения.

Теперь он явно представлял все возмутительные подробности заговора с кражей ожерелья. Заговорщики хотели оклеветать дафу Кана, не желая допустить, чтобы он стал зятем императора, но, кроме того, стремились вывести Третью Принцессу из душевного равновесия и склонить к возвращению в столицу. Госпожа Гортензия намекнула, что к заговору могут быть причастны главный евнух и смотритель дворца. Однако существовал и третий представитель власти – а именно дафу Кав. Но о нем судья не знал почти ничего, не считая того, что этот человек сумел внушить любовь принцессе и вызывал глубокое восхищение начальника стражи Сю. Однако оба – как принцесса, так и начальник стражи, – были пристрастны. Заговорщики пустили слух, будто у дафу есть подружка. Разумеется, это могло быть просто клеветой. Но не следовало забывать, что эти клеветники – опытные интриганы, а такие, как правило, избегают строить козни на пустом месте. Скорее они попытались бы исказить истинные события, подменив несколько слов или расставив по-своему ударения. Тем не менее дафу вполне мог завести интрижку, и отмахиваться от такой возможности судья не мог. То, что Кан не похищал ожерелья, еще не доказывало его непричастности к заговору, пусть косвенной.

Наука стратегии учит, что недостатки противника следует использовать в своих интересах, – об этом можно прочитать в любом трактате о военном искусстве. А в ту злополучную ночь дафу был у принцессы. Возможно, они стояли бок о бок у окна беседки, потом вышли в соседнюю комнату, и перед этим принцесса оставила ожерелье на столике. Тай Мину оставалось лишь протянуть руку и взять драгоценность. Что, если учетчик и дафу сговорились заранее?

Определить, какая именно группировка в дворце пыталась устранить его, судью, пока не возможно. Люди, которых госпожа Гортензия присылала к нему на постоялый двор, были одеты в черные одежды, принятые у слуг главного евнуха, но и те, кто напал на него в лесу, пытаясь убить, были одеты точно так же. Господа, настаивавшие на его аресте, состояли в подчинении у смотрителя дворца. Однако все это ничег оне доказывало, поскольку простых исполнителей мог нанять кто угодно из придворных, даже не будучи их начальником. Включая, кстати, и дафу Кана.

Конечно, теперь едва ли удастся выйти на след таинственного господина Хао. Единственная зацепка, способная указать на заговорщиков, – отвлекающий маневр, предпринятый в ночь похищения ожерелья. И это обстоятельство следовало иметь в виду на случай, если судья сумеет добиться официального расследования во дворце, воспользовавшись особыми полномочиями, пожалованными ему императорским указом.

Ди стиснул в руках тыквенную бутыль. Все эти рассуждения не давали ответа на ключевой вопрос, а именно: что делал Тай Мин после того, как украл ожерелье, и прежде, чем его на восточной дороге схватили люди Лана. Оставалось вернуться к самому началу, то есть к мотивировке действий учетчика. Убийство Лана чуть совсем не выбило судью из колеи. Его догадки насчет побуждений Тай Мина оказались в корне неверны. Госпожа Вэй и не думала останавливаться в деревне Десяти Ли. Теперь, немного поразмыслив, судья пришел к выводу, что был не так уж далек от истины. Лист Папоротника уверяла, что Тай Мин сходил с ума по госпоже Вэй, и, хотя ее мнение о личности хозяйки постоялого двора представлялось судье весьма спорным, он не сомневался, что насчет Тай Мина, своего приятеля и ровесника, девушка не ошибалась. Должно быть, парень, узнав, что госпожа Вэй подумывает оставить старого и скаредного мужа, сказал ей, что тоже хочет уехать. Допустим, они даже договорились: она отправится в деревню Десяти Ли первой, а он приедет чуть позднее и поможет устроиться на новом месте. Тай Мин надеялся, что при благоприятном стечении обстоятельств сумеет уговорить госпожу Вэй жить вместе, но для этого ему требовались деньги. Правда, Лан пообещал расплатиться серебром, однако речь шла о весьма незначительной сумме, вдобавок Тай Мин, будучи вовсе не дураком, очевидно, догадался, что Лан его обманет. Исходя из всего этого, Тай решил оставить ожерелье себе. Лист Папоротника говорила, что учетчик был простым деревенским парнем; вероятно, он даже не задумывался обо всей тяжести своего преступления и не понимал, что участвует в похищении сокровища империи. Скорее всего, разделяя мнение, бытующее среди простолюдинов, Тай Мин решил, что император сказочно богат и вообще не заметит пропажи.

То, что госпожа Вэй не поехала в деревню Десяти Ли, опять-таки вполне объяснимо. Она пообещала встретиться там с Тай Мином, но сама хотела просто подшутить над ним и избавиться от докучливого воздыхателя. На самом деле она бежала с кем-то другим, пока неизвестным. Тай Мин мог знать этого человека и даже встретить его, возвращаясь из дворца. Впрочем, все это мелочи. Кого бы ни встретил Тай Мин, с ожерельем он так и не расстался. Отдай парень драгоценность кому-то, под пыткой сказал бы людям Лана об этом лице. Нет, Тай молчал потому, что ожерелья у него с собой не было, но, вопреки здравому смыслу, он надеялся остаться в живых и забрать из тайника.

Судья Ди поднял бутыль и окинул придирчивым взглядом. Ему снова вспомнились слова мастера Тыквьи о значении пустоты. Следовало добиться ощущения полной пустоты внутри и поставить себя на место юноши, чтобы таким образом определить место, где Тай Мин спрятал ожерелье. Нужно было временно превратиться в учетчика «Зимородка» и зажить его жизнью. Судья закрыл глаза.