Белое сияние - Кэролайн Карвер Страница 30

Прикрыв глаза, она наслаждалась приятно обжигающим жаром. Иногда местные условия жизни казались ей просто замечательными.

Позади флигеля был скрыт огромный резервуар, который снабжал водой весь дом. Воду сюда регулярно привозили в огромных цистернах. А еще здесь был унитаз с бачком. Она по достоинству оценила сейчас все эти удобства, оказавшиеся как нельзя кстати.

Она была благодарна и за то, что ей вернули дорожную сумку. Вернувшись от Мэлоуна, она обнаружила ее небрежно брошенной на кровати. Никакой записки с извинениями за то, что все перевернуто вверх дном, ни от Демарко, ни от Виктора. Но она невероятно обрадовалась, что вещи снова оказались при ней, причем, кажется, ничего не пропало.

Постепенно вода остывала, она вытащила пробку и выскочила из ванны, сделала педикюр, намазалась увлажняющим кремом, обернулась в полотенце и по тающему снегу в сопровождении Моука, который следовал за ней неотступно, ринулась в дом. Ступни горели, тело покрылось гусиной кожей. Она с визгом влетела в дом. Господи, как же люди это делают в разгар зимы!

Она накормила Моука, растопила печь, начала расчесывать собаку и тут поняла, что просто тянет время. Правда, от того, что она это поняла, события не ускорились, и ей понадобился еще час, чтобы отважиться позвонить матери.

Сначала она все-таки отрепетировала, что сказать. Завернувшись в любимый уютный и непомерно вытянувшийся свитер из козьей шерсти, надев пару теплых носков и теплые брюки от тренировочного костюма, она забралась с ногами на диван, поставила рядом бутылку вина и положила пачку сигарет — таким образом Эбби подготовилась к разговору, который мог затянуться далеко за полночь.

Едва она поздоровалась, как Джулия, не давая ей сказать ни слова, выпалила:

— Дорогая, ты только, пожалуйста, не волнуйся, но ко мне сегодня приходил человек, который спрашивал о коллеге Лизы, Мэг.

Эбби тут же не на шутку встревожилась:

— Что за человек? Он тебе угрожал? С тобой ничего не случилось?

— Эбби, успокойся, пожалуйста.

Она говорила сейчас таким же тоном, как Лиза, и Эбби это почему-то рассердило:

— Я абсолютно спокойна.

— Вот и хорошо, — оживилась Джулия. — Я не собиралась тебе это рассказывать, чтобы не беспокоить по пустякам, но Ральф настоял. Он говорит, что, поскольку ты сейчас занимаешься поисками Лизы, нужно рассказывать тебе все, что ее касается, даже если это кажется незначительным…

— И?

— Этот человек сказал, что он Лизин друг, но я о нем никогда не слыхала, а мне кажется, я знаю имена всех ее друзей. А еще тех, кто ей нравится и кого она недолюбливает, — Джулия фыркнула, — я даже знаю, как зовут женщину, которая приходит убирать у Томаса, и как зовут его кота. Но имени Мэтью Эванс что-то не припомню. Ни разу о нем не слышала.

— Как он выглядит?

— Довольно крупный мужчина лет сорока пяти — сорока шести. Каштановые волосы, карие глаза. На затылке волосы редкие. Ничего особенного во внешности, если тебя интересует именно это. Правда, на нем были очень дорогие модные очки, но почему-то с темными стеклами. Мне это показалось довольно странным, потому что день был пасмурный.

— Он британец?

— Нет, американец. Ральфу показалось, что он с Западного побережья, но он не берется утверждать наверняка.

— Не с Аляски?

Эбби услыхала, что мать задает вопрос в сторону, и поняла, что Ральф сейчас с ней рядом. Она почувствовала невероятное облегчение оттого, что мать под надежной защитой.

— Он не знает, — снова услыхала она голос в трубке. — Он никого с Аляски не знает и сравнить не может. В общем, этот Мэтью очень-очень интересовался, где Мэг. Еще он спрашивал, о чем мы с Лизой говорили, когда она в последний раз звонила и не присылала ли мне чего-нибудь. Между прочим, он о ней очень много знает, причем такие подробности, о которых известно только близким. Например, как звали ее плюшевого медвежонка. Ну когда в нашем доме последний раз произносили имя Пушистика — тысячу лет назад! Меня это очень смутило.

— Может быть, у нее с ним был роман, но она тебе ничего не рассказывала?

Джулия фыркнула:

— Лизу никогда не интересовали мужчины, которые сиднем сидят дома или торчат у телевизора. Похоже, этого Эванса хватает только на то, чтобы выйти в магазин. Да, он еще и беспрерывно курит. В доме никак не выветрится этот ужасный запах.

Эбби украдкой глянула на окурок в пепельнице. Мать и не знает, что старшая дочь… Господи, она чувствовала, что ей лет четырнадцать и ее чуть не застукали на месте преступления.

— А как он себя вел?

— Очень приятный, обходительный, но что-то в нем не так…

Для Джулии, у которой интуиция развита не больше, чем у репы, признать такое — все равно что подавать сигналы бедствия.

— Господи, — выдохнула Эбби, — прежде чем мы продолжим обсуждать эту тему, я должна тебе сообщить, что Лиза жива. Правда жива. Она не погибла во время бурана. Насколько мне известно, она чувствует себя нормально, хотя у нее есть обморожения, но в целом нормально.

— Жива! — эхом повторила Джулия. — Моя девочка жива!

Эбби выкурила четверть пачки и выпила два бокала вина, пока рассказывала матери о Мэлоуне и отвечала на ее вопросы.

— Мама, Лиза не вышла замуж?

— Эбби, помилуй, неужели ты думаешь, я бы тебе не сказала? Конечно нет. — Но тут в голосе послышалось некоторое сомнение. — Если она, конечно, не сделала глупость, о которой потом сожалела. Например, влюбилась в какого-нибудь парня из Лас-Вегаса и тут же выскочила за него замуж.

— В этом я сомневаюсь, — заверила ее Эбби. — Я просто поинтересовалась, и все. На всякий случай.

Повесив наконец трубку, она почувствовала себя измотанной, как будто ей пришлось пройти через допрос спецслужб.

— Ненормальные, честное слово, — сказала она Моуку, голова которого в течение всего разговора лежала у нее на коленях. Она только сейчас поняла, что гладит его, — вот вам и подсознательный уровень. — Я говорю о своих родственниках, — продолжала она, — они у меня ненормальные.

Моук распахнул свои голубые, цвета льда, глаза и смотрел на нее не мигая, как бы говоря: „А у кого они нормальные?“

Она ласково почесала у него за ушами. Большой Джо говорил, что хозяином Моука когда-то был человек, который летом присматривал за лесным домом Флинта. Прошлой осенью он попал под бензопилу и потерял ногу, поэтому всех его собак пришлось раздать.

— Он не больно-то о них заботился, — сказал тогда Большой Джо. — Троих пришлось усыпить — они не смогли поладить с новыми хозяевами.

— А Моук? — спросила она тогда. Он долго смотрел на собаку.

— Пес отличный, но он никогда не был особенно привязан к Лизе. Иначе он бы не оставил ее, даже если бы она его подожгла. А он ушел от нее в поселок.