Кофе с перцем - Екатерина Красавина Страница 30

Дело вырисовывалось — дрянь. Как Губарев и думал. Уравнение со множеством неизвестных. Не-решаемое уравнение. Никто ничего не знает о Сугробовой. Для студии «Арион-Т» это была всего лишь еще одна галочка в сложном творческом процессе. Галочка, которую в скором времени собирались стереть ластиком. И сдать в архив. И никаких тут тебе зацепок. Губарев почувствовал прилив отчаяния.

— А Марголина? — спросил он вслух. Все трое повернулись к нему, как подсолнухи вслед за солнцем.

— Что — Марголина? — спросил Васин, выдвинув вперед челюсть. — Я вам все рассказал о том несчастном случае.

— Вы были на пикнике, когда утонула Марголина? — Этот вопрос Губарев адресовал только ей. Снежной королеве.

Она выждала паузу. А потом произнесла:

— Да. Была.

— Вы были с ней знакомы?

— Нет. Мы общались только по делу.

— Кто видел ее последней? — Вопрос был адресован всем троим. Они переглянулись.

— Наверное, я, — неуверенно протянул Денис. — Я видел, как она отошла в сторону. Я подумал, что…

— Что?

— Ну… отошла… по делам. Естественно-природным. Как оно бывает.

Наступило молчание. Губарев подумал, что сейчас они встанут с Витькой и уйдут. А эти трое забудут о них через пару минут. У них завертится своя карусель, суета, беготня.

Все. Пора было уходить. Губарев поднялся с атласного стула.

— Сугробова и Марголина. Обе должны были сниматься в вашем сериале. И обеих нет в живых.

Губарев бросил эти слова наугад. Как пробный шар. Но тут же понял, что в этом что-то есть. Какая-то своя логика, которую ему еще предстояло постичь. Но первое озарение уже пришло. Так бывает, когда в летний день после дождя сквозь серую пелену туч выглядывает солнце: робко, неуверенно. А потом оно решительно разрезает этот плотный покров и затопляет все своим золотистым светом. Так и здесь.

— Что вы хотите этим сказать? — от напускной приветливости Васина не осталось и следа.

Губарев бросил взгляд на Снежную королеву. Но она оставалась по-прежнему невозмутимо холодной.

— Пока ничего. — И майор подумал, что все не так безнадежно, как это кажется ему сейчас. Что можно подобрать отмычку и к этому расследованию. Если, конечно, хорошенько постараться.

Ларисе стал оказывать настойчивые знаки внимания местный авторитет, державший в страхе всю округу. Он недавно вышел из тюрьмы, открыл собственное дело: несколько палаток, торговавших всякой мелочовкой. Но вскоре взялся за старое занятие — рэкет и вымогательство. Ларису он увидел на улице. Она шла домой после занятий в драмкружке, сосредоточенная, вся в себе, и поэтому не заметила, как рядом с ней притормозила машина.

— Эй, — услышала она, — красотка, садись, прокачу!

Лариса повернула голову. Опустив окно черного «Мерседеса», на нее смотрел молодой человек с бритым затылком и мощным подбородком.

— Красотка, не слышишь, что ли, садись ко мне! Я два раза не повторяю. — Он широко улыбнулся. Между его передними зубами была выщербинка. — Как зовут тебя?

— Никак, — бросила Лариса, ускоряя шаг.

— А ты еще и грубишь! Непорядок!

— До свидания, мы с вами не знакомы.

— Так давай познакомимся!

Лариса вздохнула: похоже, этот тип отставать от нее не собирался.

— Вам что от меня надо? — устало спросила она.

— Познакомиться!

— А если я не хочу?

— А кто тебя спрашивает? Зато хочу я! Меня зовут Витя Соболь. Меня тут всякий знает. Спроси любого, кто такой Витя Соболь, тебе каждый ответит.

Лариса вспомнила: действительно, это имя было ей знакомо. Бандит и мерзавец.

— Я… тороплюсь домой.

Внимательно, без тени улыбки, молодой человек какое-то время смотрел на девушку, потом поднял стекло машины и резко рванул мимо нее. В душе у Ларисы зашевелился страх. Липкий, холодный. Лариса почему-то подумала, что на этом история не закончится. К сожалению, ее опасения оправдались. Витя Соболь стал обхаживать ее со всех сторон. Он разузнал, где она живет. Стал присылать со своими «гонцами» букеты роз, подарки. И каждый раз присылал записку с предложением поужинать в любом ресторане, в каком она захочет. Лариса все отсылала обратно. Она думала, что бандиту надоест безответное ухаживание и он рано или поздно прекратит осаду. Но она жестоко ошиблась.

Через месяц после настойчивых ухаживаний Витя Соболь прислал записку следующего содержания: «Сегодня я в последний раз приглашаю тебя в ресторан. Больше этого не будет. Но ты пожалеешь». При этом слова «в последний раз» были подчеркнуты жирной линией. Ларису прошиб холодный пот. Что делать, она не знала. Обо всей этой истории не ведала ни одна живая душа. Ей даже не с кем было посоветоваться. Она написала ответную записку: «Оставьте меня в покое. Пожалуйста. Лариса». Ночью она не сомкнула глаз. Ей было безумно страшно. И не у кого попросить помощи. Одно время она думала рассказать все Николаю Степановичу. Но это показалось ей неудобным. Это была история личного характера. И Лариса должна была разобраться с ней сама. И что, в самом деле, она могла сказать своему Учителю? «За мной ухаживает бандит и я прошу вас оградить меня от него»? А что мог сделать Учитель? Он один, а у Вити Соболя — своя банда. Чего доброго, она втравила бы в неприятности невиновного человека. Учитель мог пострадать во всей этой переделке. И серьезно. Что для этих бандюхаев человеческая жизнь? Пустое место!

На нее напали среди бела дня в пяти метрах от дома. Набросились сзади, закрыли рот и впихнули в машину. Она даже не успела ничего понять, настолько быстро все произошло. Пришла она в себя уже в машине. Лариса тряхнула волосами и огляделась. Справа и слева от нее сидели двое незнакомых молодых людей и держали ее за руки. Прямо перед собой она видела затылок шофера. А вот человека, сидевшего рядом с шофером, она знала. Это был Витя Соболь, который со странной улыбкой смотрел на нее. В его глазах была ледяная безжалостность, а губы улыбались. Он явно наслаждался ситуацией и тем, что должно последовать за ней. Он знал, что будет. А Лариса — нет. И страх неизвестности наполнял ее ужасом и тошнотворным бессилием. Она внезапно почувствовала, как ее ноги и руки стали беспомощно-ватными. Как у куклы. Она пыталась вспомнить уроки Учителя и сосредоточиться на своих ощущениях, внушить себе чувство уверенности, чтобы принять правильные решения и суметь найти выход из расставленной ловушки. Но внезапно обнаружила, что это невозможно. Тело отказывалось слушаться ее приказов. Она была бессильна против своих врагов, потому что не могла контролировать себя. Ее сердце билось со скоростью сто ударов в минуту. А мысли разбегались в разные стороны, как пугливые кролики.

— Ну что, коза, допрыгалась? — весело спросил Витя Соболь. — Говорил же, предупреждал. Нет — решила свой гонор показать. И кому? Мне — Вите Соболю! — Он поднял вверх указательный палец. — Смешно!