Не прячьте ваши денежки - Варвара Клюева Страница 30

— Как ты не понимаешь: Вероника, и никто другой, должна была обнаружить тело! Ведь эта комната была их с Людмилой театральной уборной.

— Тамара тоже там переодевалась.

— Тамара — одна из трех подозреваемых. И, кстати, наиболее перспективная. Она шныряла туда-сюда по квартире с тарелками, и ей ничего не стоило мимоходом заскочить в спальню и расправиться с Людмилой. Когда Сурен позвал актеров переодеваться, она задержалась на кухне — хотела якобы вытереть посуду. Очень странный предлог, вам не кажется? Никакой срочности в этой возне с посудой не было, кроме того, эту работу можно было поручить мне, я-то в их спектакле не была занята. Тамара могла медлить нарочно, чтобы Вероника совершила свое ошеломляющее открытие в одиночку. А реакция моей впечатлительной кузины была вполне предсказуема. Любой, кто хоть однажды общался с этим эфирным созданием, догадался бы, как она воспримет подобный сюрприз.

— А вдруг она упала бы в обморок, забилась в истерике? Тогда бы ее не оставили без присмотра.

— Леша, ты зануда, — констатировал Марк. — Если бы Вероника упала в обморок и забилась в истерике, убийца сунул бы ей под нос нашатыря и вывел погулять на свежий воздух. Устраивает тебя такой ответ? Все, принимаем за рабочую гипотезу: Веронику умыкнули супруги Седых или альфонс Рома. Кем займемся в первую очередь?

— Я бы начала с супругов, точнее, с супруги. По трем причинам. Во-первых, помнится, у всех, кроме Вероники, меня и Тамары, на момент убийства имеется какое-никакое алиби. Во-вторых, Тамара давно и близко знала Людмилу, у нее могли быть свои причины избавиться от подруги, не связанные с Вероникой. А Вероника и деньги — на десерт. И в-третьих, Тамара — отличная актриса. В труппе Сурена она единственная играла, как профессионалка. У нее есть все данные, чтобы обвести вокруг пальца кого угодно.

— Ладно, — согласился Марк. — Начнем с нее. Ты взяла у своего милиционера адреса и телефоны?

— Нет. Он, гад, меня обманул. Посулил, а сам передумал.

— Вот-вот, набирайся ума! — наставительно сказал Прошка. — Милиционеры, они такие. Поманят и бросят.

— Отвяжись от меня, маньяк! Что будем делать, Марк? Попробуем узнать по справочной? Но мне неизвестны ее отчество и год рождения.

— Лучше через Сурена. Раз Тамара играла в его театре, у него должен быть ее номер.

— А где мы возьмем номер самого Сурена?

— Мы переписали у секретарши координаты всех преподавателей курсов. Я сейчас. — Марк ушел звонить и через минуту вернулся. — Ничего не вышло. Он на даче, вернется завтра к вечеру. Ладно, Тамара подождет. А пока можно обзвонить коллег Вероники. Вдруг она у кого-то из них?

Как вы, наверное, уже догадались, моя жизнь полна сюрпризов, главным образом, неприятных. Они подстерегают меня на каждом шагу, так и норовя вышибить из седла. В конечном счете многолетняя закалка пошла мне на пользу: я научилась держаться на коне при любых обстоятельствах. И тем не менее до сих пор не могу понять, как мне удалось пережить тот понедельник и остаться в здравом рассудке.

Утром я выпроводила Лешу с Марком и Прошкой по домам. До возвращения Сурена с дачи мы все равно не могли ничего предпринять, а неотложных дел у каждого хватало. Мы еще надеялись, что Вероника найдется до пятницы и нам удастся вырваться в вожделенную Черногорию.

Чтобы не сходить с ума в ожидании вестей от Вероники или ее похитителей, я заставила себя заняться компьютерной программой, которую не закончила в субботу. Около двух в дверь позвонили. Я оказалась в прихожей, когда еще не стихли последние отголоски трели. На пороге стоял незнакомый молодой человек неприятной внешности. Впрочем, возможно, его внешность только показалась мне неприятной, поскольку я решила, что он посланник похитителей. Впечатление усилилось, когда он молча полез в папку и извлек оттуда четвертушку листа бумаги.

— Вы — Клюева? Варвара Андреевна? Распишитесь в получении.

Во мне зародились некоторые сомнения. Зачем посланцу похитителей моя расписка? Или они настолько уверены в своей безнаказанности, что не побоялись прислать заказное письмо с уведомлением о вручении? Продолжая недоумевать, я взяла протянутую мне ручку, черкнула в указанном месте свою фамилию и получила взамен бумагу.

Это был официальный бланк. Повестка, повелевающая явиться пятнадцатого июня в 17.00 в Московскую городскую прокуратуру, к такому-то следователю, в такой-то кабинет. Причем вместо фамилии следователя в соответствующей графе красовалась неразборчивая загогулина.

Стало быть, городская, а не окружная прокуратура. Значит, дело у Полевичека отобрали и передали в МУР. Интересно, успел он проверить Седых и Цыганкова, или мне придется убеждать еще одного оперативника — на этот раз с Петровки, — что Веронику прячет кто-то из них? Хотя на оперативника с Петровки повлиять будет проще — я могу обратиться за помощью к Селезневу… Господи, вот бы это дело передали ему!

С капитаном Селезневым я познакомилась меньше года назад, но это знакомство сразу же перешло в дружбу, потому что он помог мне и моим друзьям выпутаться из одной крайне неприятной истории. Правда, поначалу эти неблагодарные свиньи (я имею в виду друзей) отнеслись к нему отрицательно. Интеллигентский снобизм не позволил им принять работника милиции как равного. Но даже им пришлось сменить гнев на милость, когда три месяца спустя Дон (так я называю Селезнева) спас меня и Прошку от неминуемой гибели в холодном, сыром подземелье.

Мысль о том, чтобы обратиться к Селезневу, уже мелькала у меня в эти дни, но я ее отвергла. В последнее время Дон пропадал на работе сутками, зарабатывая отгулы, которые проводил в Питере, где у него с недавних пор появились интересы личного характера. А я уже достаточно попортила ему крови и считала, что он имеет полное право отдохнуть от моих проблем. Другое дело, если заняться поисками Вероники и раскрытием убийства ему поручит начальство.

Мечтая о таком везении, я вернулась к компьютеру, но рабочее настроение бесследно улетучилось. Я кое-как часа два понажимала на клавиши, а потом написала друзьям записку, наговорила сообщение на автоответчик и отправилась в прокуратуру.

Там в коридорах было довольно много посетителей. Они сидели на стульях вдоль стен и ждали, когда их пригласят. Но возле двери кабинета, указанного в моей повестке, как ни странно, никого не было. «Хоть раз закон подлости не сработал», — обрадовалась я и постучала.

— Войдите! — крикнули мне.

Я толкнула дверь, увидела острую макушку в обрамлении пегих волосиков и застыла. Коленки, дрогнув, со стуком ударились друг об друга. До меня внезапно дошло, что означала закорючка, проставленная в повестке рядом со словом «следователь». Петровский! А я, идиотка, еще радовалась отсутствию очереди! Нет, закон подлости, он, как учение Маркса, всесилен, а потому верен.

Со следователем Петровским судьба столкнула меня в ноябре прошлого года. Мы сошлись в жаркой схватке, причем правда была на его стороне, а победителем, ценой неимоверных нервных затрат, вышла я. Помню, я тогда еще подумала, что готова отдать полгода жизни, лишь бы наши дорожки больше никогда не пересеклись. Валерий Иванович принадлежал к тому типу людей, которые очень не любят проигрывать и не прощают противнику своего поражения. А мой случай был особенно тяжелым, потому что Петровский печенкой чувствовал: дело нечисто, но доказать этого не смог.