Последний срок - Майкл Коннелли Страница 30

– Следовательно, он не работал с клиентами?

– Он беседовал с людьми, но договор заключил лишь с одной фирмой – «Риджент такси». Они намеревались получить в следующем году лицензию на работу в Голливуде.

В ответ на вопросы Босха Розен объяснила, что муниципалитет выдает лицензии на оказание таксомоторных услуг по географическому принципу. Город разбит на шесть зон. В каждой зоне в зависимости от населения района работают два или три обладателя аренды или лицензии на таксомоторные услуги. Лицензирование определяет, в какой части города компания имеет право брать пассажиров. Разумеется, если пассажир уже в такси, машина едет туда, куда он укажет.

Правило требует, чтобы таксисты брали пассажиров на стоянках у гостиниц, на улицах или принимали заказы по телефону только в пределах своей зоны. Иногда соперничество за пассажиров в городе становится чрезвычайно острым. И такое же напряженное соперничество между компаниями за лицензии. Розен объяснила, что у «Риджент такси» уже была лицензия на работу в Южном Лос-Анджелесе, но компания стремилась получить право на работу в более выгодной зоне – Голливуде.

– Когда должны были принять решение? – спросил Босх.

– Не раньше следующего года. Джордж только начал работать с их обращением.

– Сколько лицензий выдается таксистам в Голливуде?

– Всего две, каждая сроком на два года. Они разнесены по времени, поэтому каждый год одна из компаний либо уходит со сцены, либо добивается продления. «Риджент такси» рассчитывала на следующий год, поскольку у компании, которой предстоит продлевать лицензию, серьезные проблемы и она слабый конкурент. Джордж сказал клиенту, что следующий год – это лучший шанс.

– Как называется компания, у которой кончается лицензия и возникают проблемы?

– «Черное и белое». Она более известна под названием «ЧБ».

Босх помнил, что лет десять назад у «ЧБ» были неприятности – уж слишком их машины напоминали раскраской полицейские автомобили. Полицейское управление выступило с жалобой, и таксистам пришлось изменить дизайн – перейти на рисунок черно-белых шашечек. Но Босх понимал, что Розен, говоря о слабости компании, имела в виду не этот случай.

– Вы сказали, что у «ЧБ» проблемы. Какие?

– Только за последние четыре месяца у них три случая со спиртным.

– То есть водители выезжали на линию в нетрезвом виде?

– Вот именно. А это категорически запрещено. Городская лицензионная комиссия и муниципальный совет на такие вещи не закрывают глаза. Кто захочет голосовать в пользу компании с таким послужным списком? Джордж не сомневался, что «Риджент» получит лицензию. У них хорошая репутация, а к тому же управление по принципу миноритарного контроля.

А еще, думал Босх, папа Джорджа – влиятельный член муниципального совета, органа, определяющего состав лицензионной комиссии. Его заинтересовала информация, поскольку в итоге все сводилось к деньгам. Кто-то их зарабатывает, кто-то теряет. Это часто служит поводом для убийства. Гарри встал, заглянул в заднюю комнату и попросил Хэдлоу и Чу откладывать для него все, что касалось вопросов лицензирования. Затем вернулся к Розен и продолжил допрос:

– Джордж хранил здесь личные документы?

– Да, но они заперты в столе, а у меня нет ключа.

Босх достал ключи, конфискованные у администрации «Шато» вместе с автомобилем Ирвинга.

– Покажите – который.

Выйдя из юридической конторы Ирвинга в полдень, Босх и Чу направились в управление. Чу нес коробку с делами и другими материалами, изъятыми на основании ордера и с одобрения Хэдлоу. Кроме всего прочего, в ней были списки последних дел Джорджа, то, что он планировал на будущее, и его личные документы: несколько страховых полисов и копия завещания двухмесячной давности.

Обсуждая по дороге дальнейшие действия, детективы решили провести остаток дня в управлении. Следовало изучить документы, касающиеся проектов Ирвинга, и его завещание. Их также ждали донесения от Глэнвилла и Соломона. Они допросили гостя «Шато Мармон», зарегистрировавшегося в отеле сразу после Джорджа-Ирвинга, а затем обошли с опросом гостиницу и дома, расположенные на холме позади нее.

– Пора завести дело об убийстве, – заметил Босх.

Это было его любимым занятием.

Даже если весь мир перейдет на цифровые технологии, Гарри Босх не последует его примеру. Он научился обращаться с мобильным телефоном и ноутбуком, слушал музыку по айподу и порой читал газеты по планшетнику дочери. Но когда требовалось организовать материалы по делу об убийстве, Гарри не изменял – и знал, что никогда не изменит, – бумаге и пластиковой папке. Босх был динозавром. Хотя управление перешло на цифровое архивирование и в новом здании не было места для полок с толстыми синими скоросшивателями, Гарри держался традиций, особенно если верил, что эти традиции помогают ловить преступников.

По мнению Босха, уголовное дело – приоритетная деталь расследования, не менее важная, чем любая улика. Оно все объединяет в единое целое, регистрирует каждое действие, описывает все допросы и улики – уже собранные и те, которые только предстоит найти. Оно – состоящий из материи физический компонент, имеющий вес и объем. Разумеется, его можно втиснуть в компьютерный файл, а затем управлять им, прикасаясь пальцем, но от этого дело становится менее реальным, более закрытым, отчего возникает ощущение неуважения к покойному.

Босх желал видеть результат своего труда. Пусть что-то постоянно напоминает ему о том, какую он взвалил на себя ношу. Наблюдая, как множатся страницы по мере продвижения расследования, Гарри не сомневался: сколько бы ему ни осталось времени работать – тридцать девять месяцев или тридцать девять лет, – он не изменит своим методам охоты за преступниками.

Когда они вернулись в свой отдел нераскрытых преступлений, Босх подошел к шкафам для документов, тянувшимся вдоль задней стены. Каждый детектив в отделе имел свой шкаф, размером не больше половины личного шкафчика в раздевалке. Новое здание полицейского управления было построено в соответствии с требованиями цифрового мира, а не со вкусами приверженцев старых методов. Босх пользовался своим шкафом главным образом для того, чтобы хранить синие скоросшиватели из-под прежних дел. Папки были изъяты из архива и, чтобы освободить пространство, отцифрованы. Документы сканированы и уничтожены, а скоросшиватели планировалось отправить на городскую свалку. Однако Босх с десяток спас и спрятал в шкафу, чтобы, когда потребуются, были под рукой.

Он взял одну из драгоценных папок – синий пластик выцвел от времени – и понес в свой отсек, который делил с напарником. Чу в это время извлекал из коробки документы Ирвинга и складывал на картотечный шкаф между их столами.

– Ах, Гарри, Гарри! – воскликнул он, увидев Босха с синей папкой в руках. – Когда же ты изменишься? Когда позволишь мне воссоединиться с цифровым миром?

– Через тридцать девять месяцев. Потом можешь делать все, что угодно. Хоть заводить дела на булавочной головке. А до тех пор…