Врата изменников - Энн Перри Страница 30

– О нет! Совсем не хочу, – улыбнулась Нобби, – разве только в мечтах, хотя воспоминание может быть обманчиво-сладостным. Нет, я беспокоюсь о ней главным образом из-за состоявшегося позавчера разговора. Так много денег теперь связано с представлениями об Африке, такие огромные прибыли можно извлекать, основывая там поселения или торгуя… Время исследования Африки из желания открыть еще не ведомые белому человеку земли уже миновало. Теперь все зависит от соглашения, от прав на ископаемые и от армий. Там пролито уже столько крови… – Вид у путешественницы был печальный, когда она посмотрела на плющ, вьющийся по стене, мимо которой они проходили. – Больше уже никто не говорит о миссионерах. Никто даже не упоминает, насколько мне известно, имен Моффэта или Ливингстона. Теперь все твердят о Стэнли, Сесиле Родсе и деньгах. – И она посмотрела на сияющие в солнечном свете, шелестящие листвой вязы и на белые распускающиеся розы, обвивающие их снизу. Все это было таким английским, что Африка со своей жгучей жарой, ярким солнцем и пылью казалась причудливой сказкой, которая не имеет отношения к реальному миру.

Но глядя на Нобби, Веспасия не могла не заметить, как глубоки ее волнение и тревога.

– Времена меняются, – сказала она, – и боюсь, что после идеалистов приходят реалисты, приземленные добытчики прибылей. Так было всегда. И может быть, это неизбежно. – Она спокойно шла рядом с Зенобией и остановилась перед огромным кустом люпина, на котором уже розовела дюжина стрел. – Вам надо быть благодарной за то, что вы были свидетельницей лучших дней Африки, разделяли их.

– Но если бы только это, – нахмурилась мисс Ганн. – Если бы дело было только в моих личных сожалениях, я бы смирилась. Однако все действительно осложнилось, Веспасия. – Она огляделась вокруг, и глаза у нее потемнели. – Если заселение Африки будет проводиться такими методами, если мы посеем ветер, то пожнем в будущих столетиях бурю, я вам это обещаю. – Лицо ее так омрачилось и было полно такого нескрываемого страха, что ее гостья, несмотря на то что находилась в саду, залитом летним солнцем, внезапно почувствовала легкий озноб, и уйма цветов показалась ей хотя и ярким, но далеким пятном. Даже ощущение теплого ветерка на коже было каким-то странным.

– Но что именно, по-вашему, произойдет? – спросила она.

Нобби стояла, устремив взгляд в пространство. Она была в растерянности. То, чего она опасалась, уже, очевидно, свершилось. И то, что она видела в мыслях, ужасало ее.

– Если некоторые планы Лайнуса Чэнселлора и людей, которые с ним заодно, – тех людей, которые вкладывают огромные деньги в колонизацию ее земель, – осуществятся… Я говорю о Машоналенде, Матабелеленде, берегах озера Ньяса и территориях вблизи Экватории… Они рассчитывают найти там неистощаемые золотые залежи, – ответила путешественница, – и тогда туда же хлынут орды людей, которые ни в малейшей степени не заинтересованы в развитии самой Африки и населяющих ее племен и в том, чтобы осваивать ее пространства для блага этих коренных жителей или их детей. Они станут только грабить ее ископаемые.

Мимо них медленно пролетела бабочка и села на цветок.

– Тогда в Африку хлынут всякого рода добытчики и искатели легких денег, они будут мошенничать и обманывать. Но и это еще не самое худшее. Там появятся насильники, люди, одержимые жаждой власти со своими собственными армиями, и они втянут в свои распри племенных вождей. Междоусобные войны и сейчас там ведутся, но воины вооружены только копьями. Однако представьте себе двух противников, из которых один с ружьем, а другой его не имеет. – Мисс Ганн повернулась к Веспасии. – И не надо недооценивать немцев. Они очень прочно обосновались в Занзибаре и полны решимости продвинуться во внутренние области. Так уже произошло ужасающее кровопролитие. Но, вероятно, еще не худшее из возможных. Арабские работорговцы будут защищать свои интересы силой оружия, если сумеют. И они уже не раз восставали против немцев.

– Но правительству, конечно, все об этом известно? – неуверенно спросила леди Камминг-Гульд.

Ее собеседница опять повернулась лицом к саду и слегка пожала плечами:

– Сомневаюсь, что они это вполне понимают. Когда африканские проблемы обсуждаются в Англии, они кажутся совсем иными: это всего лишь множество запечатленных на бумаге имен, не совсем точные отчеты, а главное – это все так далеко отсюда. И совсем иначе все воспринимаешь, если живешь там, любишь Африку и знаешь ее народ. Кстати, не все они благородные дикари, честные и простодушные.

Женщины опять очень медленно пошли по мягкой зеленой траве. Нобби отрывисто рассмеялась:

– Они тоже могут быть такими же изворотливыми, хитрыми и расчетливыми, как многие белые, и точно такими же деспотичными. Они могут продать своих врагов в рабство любому арабу, который захочет их купить. Так обычно и обращаются с военнопленными. Я думаю, разница тут не в нравственности, а в степени могущества и силы, – на мгновение Зенобия устало прикрыла глаза. – А эти сила и могущество – в наших новейших изобретениях, в порохе, стали, в нашей мощной организации… Мы, обладая всем этим, можем причинить намного больше зла, чем добра. И я очень боюсь, что при нашей жадности к наживе и имперских интересах это будет преимущественно зло.

– Но можно что-нибудь сделать для предотвращения этого зла? – спросила Веспасия. – Или, по крайней мере, как-то умерить его?

– Вот это меня сейчас и беспокоит, – ответила Нобби, перешагнув бордюр и двинувшись через лужайку к тенистому кедру. Там приятельницы опустились на скамью. – Сейчас я пребываю в состоянии неуверенности и растерянности, но чувствую что-то неладное. Я недавно разговаривала с мистером Крайслером. Он только что вернулся из Африки. Я уважаю и ценю его мнение. – Мисс Ганн слегка покраснела и отвела взгляд. – Он был знаком с Абушири, вождем мятежников, восставших против немцев в Занзибаре. Я думаю, это был отряд, состоящий главным образом из торговцев слоновой костью и рабов. Но восстание было подавлено очень жестоко и грязно. Признаться, мне мало что об этом известно. Мистер Крайслер упомянул об этом походя, но у меня появилось чувство все возрастающей тревоги.

Веспасия тоже взволновалась, но по другой причине. Она знала о падении Отто фон Бисмарка, блестящего немецкого канцлера, подлинного создателя новой, объединенной из разрозненных земель и княжеств Германии. Его номинальный патрон, старый кайзер, долго болел и вскоре умер от рака горла. После этого единственным главой недавно возникшего и очень активного государства стал молодой, упрямый и в высшей степени самоуверенный кайзер Вильгельм II. Теперь германские амбиции не будут знать осторожной, сдерживающей руки.

– Вспоминаю молодые годы Ливингстона, – сказала, улыбаясь, Нобби. – Я, наверное, кажусь от этого сама очень старой, да? Как все тогда радовались, в каком пребывали возбуждении! Никто и не помышлял о золоте или слоновой кости. Всех интересовали только новые дали, новые народы, великолепные, прекрасные виды, грандиозные явления вроде водопада Виктория, – и она устремила взгляд вверх сквозь зелень кедровых ветвей в голубое небо. – Однажды я встретилась с одним человеком, который видел водопад на несколько месяцев раньше меня. Я стояла под открытым небом. Был вечер, но еще было жарко, очень жарко. В Англии никогда так не чувствуешь жары всеми порами, как там, в Африке, – этой захватывающей, огнедышащей жары. Акации со своими словно срезанными верхушками были недвижимы в еще горячем воздухе под небом, усеянным яркими звездами, и я вдыхала запах земли и сухой травы. Воздух был наполнен жужжаньем насекомых, и в полумиле от меня, у источника, прорычала львица. Было так тихо, что мне казалось, будто она рядом, будто стоит протянуть руку – и я смогу до нее дотронуться.