Побег из `Школы искусств` - Даниэль Клугер Страница 30

Что ж, это все в прошлом. Все более или менее понятно. О том, какая свирепая борьба за власть идет наверху, не слышал только глухой. Так что ничего удивительного.

– Хорошо, – сказал Черноусов. – Перейдем из дня вчерашнего в день сегодняшний, – он еще не знал, зачем ему нужна вся эта информация. Он просто надеялся выудить что-нибудь, что станет спасательным кругом. Должна же быть во всей этой истории какая-то спасительная соломинка. Специально для Черноусова Виктора Михайловича. – Вы надеялись получить каталог из рук дочери. Ваши противники – неважно, кто такие, но тоже с возможностями – пытались это дело перехватить. Пустили по следу дочурки тройку волкодавов. Вы это дело предвидели. И вместо дочери отправили сюда очаровательную замену, – он выразительно посмотрел на пустое кресло.

– Милена – моя сотрудница, – нехотя сообщил Василенко. – Я поручил ей поездку в Лазурное.

Хорошие сотрудники у работников ЦК. Черноусов перевел взгляд на Леню-картежника.

– Майор Яцкевич, – представился тот с усмешкой. – Комитет государственной безопасности.

– Леонид ее прикрывал, – сказал Василенко.

«Один?» – хотел было спросить Черноусов, но вовремя вспомнил Колю, бесследно исчезнувшего из Лазурного сегодня утром. Теперь все встало на свои места. И можно было даже ответить, на какую роль мог рассчитывать некто Виктор Черноусов. Его функции сводились к тому, чтобы отвлечь внимание преследователей от майора КГБ Леонида Яцкевича – моего новоявленного друга. Преследователи должны были принять именно его за доверенное лицо Григория Николаевича Василенко.

Черноусов немного подумал.

– Скажите пожалуйста, Григорий Николаевич, а как, все-таки, Семен Левин убедил вас начать ходатайствовать о его выезде? Ведь не под гипнозом же он вас держал во время разговора. Он что, угрожал вам? Шантажировал?

Василенко нахмурился.

– А вот это уже не твое дело! – прикрикнул он. – Не забывайся! Я сказал все, что тебе можно знать. Да тебе, – он махнул рукой, – тебе и этого знать нельзя.

– Да, наверное…

– Вот так, – сказал Василенко, мгновенно остывая. – Что, удовлетворил любопытство свое? Ну и слава Богу. А теперь давай каталог. И я забуду о твоем нахальстве, – он многозначительно посмотрел на редактора «Коммунистической молодежи», так и не проронившего ни слова за все время.

Черноусов оглянулся. Леонид сидел с непроницаемым лицом, словно разговор его не касался. Лисицкий слушал внимательно, но смотрел не на Виктора, а на заведующего отделом. Виктор решил, что нужно немного разговорить Василенко. Не важно, на какую тему. Он просто надеялся выудить что-нибудь, что станет спасательным кругом, вернее – соломинкой, за которую хватается утопающий. А он был уже не просто утопающим – что называется, по самую макушку. И воздуха в легких почти не оставалось.

– Думаю, ты уже удовлетворил свое любопытство. Ну и слава Богу, – сказал Василенко. В голосе его звучала неприкрытая угроза. – Давай каталог.

Черноусов покачал головой.

– Я не брал его с собой. И вы не сможете его получить до тех пор, пока я не узнаю, что будет со мной. Я же не идиот, хотя вы, наверное, считали меня таковым. Я прекрасно понимаю, что я сейчас не нужен никому – ни вам, товарищи дорогие, ни тем более, вашим соперникам – я верно оцениваю роль тех троих, в избушке лесника? И я хочу гарантий.

Яцкевич хохотнул. Василенко с ненавистью посмотрел на него.

– Если бы ты сделал все как надо, мне бы не пришлось выслушивать этого наглого мальчишку, – сказал он. А Черноусову бросил: – Гарантии ему нужны. Больше ничего не нужно? Ишь, расхрабрился…

– Что же, – сказал Черноусов безжизненным голосом. – Тогда мне не останется сделать ничего другого, кроме того, что угрожал сделать Семен Левин.

Василенко мрачно смотрел на него, не произнося ни слова.

– Я сделаю так, что каталог будет опубликован на Западе, – «Что я несу, – подумал Черноусов, – это ведь полная чушь…» После паузы он, тем не менее, веско добавил: – А если со мной что-нибудь случится, то это сделают другие люди.

– Почему ты решил, что я боюсь каких-то публикаций? – воинственно спросил Василенко.

– Простая логика, – Виктор улыбнулся Яцкевичу. – Спасибо, майор, за удар дубинкой. Он улучшил мои мыслительные способности.

– Пожалуйста, – буркнул тот. – Если еще когда-нибудь понадобится аналогичный стимул – только скажи.

– Непременно… Так вот, Григорий Николаевич, простая логика говорит о том, что больше всего и вы, и ваши конкуренты опасаетесь обнародования данного каталога. Причем именно за рубежом. Чем еще мог вас «убедить» – по вашему выражению – покойный искусствовед? А если я ошибаюсь – что ж, в таком случае я проиграл.

Конечно, Черноусов блефовал. Никаких связей с Западом у него отродясь не было. И если бы его сейчас прикончили, то никто и никогда не выполнил бы страшной угрозы. И вообще, опыта в этих делах у него было – несколько прочитанных детективных романов и просмотренных фильмов. Плюс ко всему он ведь понятия не имел, чем именно этот чертов каталог так пугал Больших Людей. Виктор смотрел на них и понимал, что они чувствуют его блеф. Во всяком случае, еле заметная усмешка на лице Яцкевича говорила именно об этом.

А вот озабоченное выражение лица Василенко его немного обнадежило. Товарищ начальник не мог рисковать. А вдруг этот подлец-корреспондент Черноусов не блефует?

– Переигрываешь, Витенька, – лениво сказал Яцкевич. – Предположим, ты говоришь правду и действительно можешь выполнить свою угрозу. Я не очень в это верю, но – предположим.

Изо всех сил Черноусову хотелось выглядеть бесстрастным. Видимо, ему это удалось, потому что Василенко буркнул, ни на кого не глядя:

– Конечно, он врет. Нет у него никого. Запад, скажите пожалуйста! Но, – он поднял взгляд на корреспондента и очень долго всматривался в его лицо. После долгой паузы он сказал: – Мы не можем рисковать, Леонид. Ты уверен в том, что он врет? На сто процентов уверен?

Яцкевич тоже внимательно посмотрел на Черноусова и неохотно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Не на сто процентов. Так, девяносто шесть-девяносто восемь.

– А велика ли была вероятность того, что я разгадаю письмо? – парировал Виктор и мысленно похвалил себя.

Василенко с ненавистью посмотрел на Яцкевича. Потом перевел взгляд на Черноусова.

– Ты ставишь безумные условия, – сказал он. – Где гарантии, что кто-то другой не считает тебя опасным свидетелем? Ты ведь уже видел этих… С тобой что-то случится – не по нашей вине, – а я буду расплачиваться? Так, что ли?

– Это ваше дело, – сказал тот, хотя чувствовал определенную долю истину в его словах. – Я о своих условиях сказал. Гарантии безопасности – и каталог ваш.

– Что ж к тебе, пожизненную охрану приставить, что ли? – взвился Леонид.