Скелет в шкафу - Анна Владимирская Страница 30

Генерал сделал эффектную паузу, а затем, словно фокусник, снова принялся доставать из заветной папочки справки, диагнозы, экспертные заключения.

Нетерпеливый Топчий заерзал в кресле. Он уже не решался спросить вслух, но рукой нарисовал в воздухе знак вопроса, развеселив Ивана Петровича.

– Ты хочешь спросить меня, что это за бумажки?

Аркадий Леонидович закивал головой.

– Отвечаю. Вот справка из отдела кадров больницы – о том, что у них работала в должности медсестры… Фамилию и имя пока тебе не скажу, подержу интригу. Да, да, и не корчи рожи! А чтобы тебя окончательно заинтриговать, вот еще одна выписка из рецепта. Оказывается, таллий в малых дозах применяется для лечения туберкулезных больных. Смекаешь?

– Нет, не смекаю. Одна из двух баб, то ли кухарка, то ли горничная отравила собаку таллием. Ну и что? А все остальные напасти и болячки Николаенко и его семьи тут при чем?

– Вот для этого у нас еще одна экспертиза. В ней написано о симптомах длительного отравления этим ядом. Зачитываю: галлюцинации, психическое возбуждение. Могут быть психические расстройства – маниакальное или депрессивное состояние. Возможны поражения глазодвигательного аппарата (паралич наружных мышц глаз) и расстройства зрения в результате нарушения аккомодации, воспаления и вторичной атрофии зрительного нерва. – Генерал отложил экспертное заключение и добавил, объясняя: – Именно при хроническом отравлении солями таллия такое происходит. Всем погибшим перед смертью мерещился «особняк-призрак»!

Топчий взмолился:

– Хватит демонстрировать мне эти документы! Ты меня совсем запутаешь! Мне все-таки непонятно, кто из двух баб это сделал? И почему депутат не признал родную дочь, а фамилия как же? И при чем тут, скажи на милость, этот «особняк-призрак»?

– Отвечу кратко: дочь депутата – Виталина. Съедина – эта фамилия мужа, а девичья ее фамилия – Николаенко. А «особняк-призрак» она сама выдумала после всех разговоров о доме, построенном на кладбище! Это она себе алиби создала, переведя стрелки на мистическую причину бед семейства.

– На что она рассчитывала? На наследство? Но ведь формально она Николаенко чужой человек!

– Тут ты заблуждаешься, Аркаша! Она такая же наследница, как и сын от второго брака. Со временем она бы их всех укокошила, а потом предъявила бы права на наследство и получила бы его, заметь, на законных основаниях.

– И что же, муженек ее в этом тоже участвовал? – чтобы подвести итог, спросил Топчий.

– Нет, представь себе. Он ни о чем не догадывался, она и его провела. Он и понятия не имел, что она дочь Сергея Николаенко!

– И весь этот клубок размотал Поташев? Уважаю! Вот теперь мне понятно, почему ты к нему так благоволишь! – Топчий допил остатки арманьяка из бокала и в задумчивости прошелся по кабинету генерала. Остановившись перед ковром с холодным оружием, он спросил: – Почему тогда, если этому Алексею так хорошо удается распутывать такие непростые дела, – почему бы ему не заняться этим профессионально?

– А кто тебе сказал, что он не занимается? Хотя на первом месте у него архитектура. Тогда же, через несколько лет после института, Заднепровский помог Поташеву открыть собственное архитектурное бюро. Ему было очевидно, что ученик может работать самостоятельно. Но иногда жизнь подбрасывает Леше интересные детективные загадки. И, как видишь, он их с блеском решает!

– Иван, я хочу тебя попросить об одной услуге…

Но в этот момент открылась дверь и в дом вошла жена генерала, нагруженная пакетами с покупками, а также их сын. Стало шумно, суетно. Гость засобирался домой. Зима, провожая Топчия на крыльцо, сказал:

– Я понял, о чем ты просишь… Я поговорю с Поташевым. Если он согласится, я тебе позвоню.

* * *

Господин Никто, как именовал себя Стас Топчий в письмах к тем, кого шантажировал, добился желаемого. Все его жертвы заплатили требуемые суммы. Это произошло быстро, без неожиданных поступков, а потому шантажист стал испытывать скуку. Стас рассчитывал хоть на какое-то сопротивление, на попытки связаться с кем-то, кто может пресечь его циничное вымогательство, возможно, даже на обращение в милицию. Но они сломались без всякого сопротивления. И теперь ему снова стало скучно. А Сто Баксов радовался победе, как подросток, которого не поймали после совершенного преступления. Он довольно хохотал, пил пиво, матерился. Стас хмуро посмотрел на своего холуя и сказал сквозь зубы:

– Отвези меня домой. Нужно подумать!

Сто Баксов моментально стих. Он включил мотор, машина послушно двинулась по улице Сагайдачного к центру города.

А в это время в квартире родителей Стаса сидели гости. У одного из них, Павла Зеленевича, телеведущего, был пунктик – клады. Еще в раннем детстве дедушка ему рассказывал о зарытых сокровищах украинских гетманов, и эти байки так глубоко засели в Пашиной голове, что время от времени он начинал фонтанировать идеями, похожими на ненаучную фантастику.

В тот момент, когда Стас вошел в гостиную и вежливо поздоровался со всеми присутствующими, Зеленевич как раз начал излагать свою версию о кладе гетмана Полуботка.

– То, что эти сокровища как бы не миф, а реальность, как бы уже доказано. Всем известно, что, придя к власти, Павел Полуботок на самом деле затеял опасную игру с царем и его окружением. Узнав об этом, царь Петр приказал как бы заточить гетмана в казематы Трубецкого бастиона. На него было заведено, ну… это… следственное дело. Пожилой гетман не вынес тяжелых условий заключения и, возможно, как бы первичных «допросов с пристрастием». Скончавшись внезапно, Полуботок унес в могилу, типа, тайну своих сокровищ, не успев как бы, на самом деле, поделиться ею даже со своими сыновьями. Я как бы говорил с одним археологом… – С этими словами телеведущий оглянулся и подошел к двери гостиной, проверяя, не подслушивает ли их разговор кто-то из обслуживающего персонала. Топчий выразительно посмотрел на жену, а Зеленевич продолжал: – Часть сокровищ осталась у нас… как бы… – Он понизил голос до шепота. – Есть данные, что Павел Леонтьевич запрятал свой клад, на самом деле, подальше от родного дома, к примеру, в древнем городке Любече, как бы на левом берегу Днепра!

– Ты, Паша, конечно, непревзойденный рассказчик! – ласково смотрел на гостя Топчий. – Вот слушаешь тебя, и прямо сразу хочется бежать, задрав штаны, если не за комсомолом, то на поиски клада Полуботка!

– Да, бедный, бедный Пашенька! Сколько лет мы знакомы, а ты все за кладами гоняешься! Правда, чего греха таить, без этих твоих былин про сокровища наши посиделки были бы намного скучнее, – вторила мужу Марта Васильевна Топчий.

– Я слышала, что есть еще клад Ивана Мазепы, – поддержала разговор Юлия Грачева, владелица ресторана «Фройд».

Пока родители общались с гостями, Стас вышел на кухню, где стоял вкусный бисквитный дух – повариха готовила торт. Кухня была большая, плита с тортом стояла в одном конце, а поднос с чашками – в другом.

Хулиганская мысль пришла Стасу в голову. Он открыл кухонную аптечку, достал мочегонный сбор и насыпал в коробку с цейлонским чаем траву (владелица ресторана, Грачева, пила исключительно цейлонский чай). Повариха орудовала возле духовки, и его экспромт остался незамеченным. После этого он вернулся к столу.