Убрать Картера - Тед Льюис Страница 30

— А что? Хочешь показать?

Она ударила меня по лицу. Я дал сдачи. Она ударила еще раз. Я встал, поймал ее за запястья и отшвырнул к стене, а потом вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Она выбежала из кухни вслед за мной.

— И куда, по-твоему, ты направился? — закричала она.

— В кровать. Ты со мной? — не останавливаясь, спросил я.

Она подбежала к лестнице.

— Убирайся! Убирайся, черт побери! Если не уберешься, я вызову полицию!

— Конечно вызовешь, — сказал я, входя в комнату.

Я вытащил длинный сверток из-под кровати и принялся разворачивать газеты. Моя хозяйка появилась в дверном проеме, но я не обратил на нее внимания. Она же, увидев, что я распаковываю ружье, все свое внимание сосредоточила на мне. Я переломил ружье, достал из сумки коробку с патронами и два вставил в стволы.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросила она.

— Защищать свое имущество.

— Ведь сегодня они не вернутся, а?

Я защелкнул ружье.

— Откуда мне знать.

— А если вернутся, ты воспользуешься этим?

— Не глупи. Достаточно только нацелить его, чтобы получить результат.

— Тогда зачем ты зарядил его?

— Кто-то может решить, что я блефую. Придется показать ему, что он ошибается.

— Господи, — устало произнесла она.

Я прислонил ружье к стене рядом с кроватью, лег и закрыл глаза. Я слышал, как моя хозяйка подошла к тумбочке, взяла одну чашку и что-то налила в нее.

— Почему они убили твоего брата? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я. — И еще я не знаю, кто такие «они».

— А разве Торпи не имеет к этому отношения?

— Очень сильно сомневаюсь. У него кишка тонка.

— Зато сегодня у него хватило духу направить тебя по ложному следу.

— Для этого не надо особой смелости. Он играл наверняка. Предполагалось, что при любых обстоятельствах я сюда уже не вернусь. Он обделается, когда узнает, что я действовал по другому сценарию.

— Ты отомстишь ему?

— Отомстил бы, если бы смог поймать. Вероятно, он уже на полпути к Донкастеру, или Барнсли, или куда-то еще. Он вернется сюда через месяц после моего отъезда.

— А как же Кейт? Как ты поступишь с ним?

— Дам денег.

— Ну да, ему сейчас от них большая польза.

— Ведь я же не знаю, где он живет, не так ли? Не знаю, куда они увезли его, верно? А ты знаешь?

— Нет.

— Вот и все.

Некоторое время она молчала. Я сел, выпил бренди, снова лег и закрыл глаза.

— Как ты поступишь, если поймаешь того, кто это сделал? — спросила она.

— А ты как думаешь?

Молчание.

— Почему? — сказала она.

— Он был мой брат.

Она села на кровать.

— Ты просто убьешь их? Просто возьмешь и убьешь?

— Если они первыми не убьют меня.

— А они смогут? Вот так, спокойно, без мучений и терзаний?

— Любой смог бы, если бы на карту была поставлена его жизнь и если бы он знал, что его не поймают.

— А тебя тоже не поймают?

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и все.

Помолчав, она сказала:

— Предположим, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем пансионе поселился мужчина с ружьем и что он собирается кого-то застрелить из этого ружья?

— Не позвонишь.

— Откуда ты знаешь, что не позвоню?

— Оттуда же, откуда я знаю, что ты носишь зеленые трусы.

— Что это значит?

— Подумай.

И она задумалась.

В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.

— Что они сделали? — спросил я.

— Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.

Я пальцами прикоснулся к синяку.

— Он ударил тебя сюда, да? — сказал я. Она ничего не ответила.

— Наверное, было не очень приятно, — сказал я. — Или я ошибаюсь?

— Какой же ты подлец!

Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.

Я проснулся.

Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.

— И к чему все это? — спросил я.

— Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?

Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.

— Что, — спросила она, — есть ничего не будешь?

— Я не завтракаю, — сказал я.

— Ну ты действительно просто прелесть, — сказала она.

Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.

Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.

Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.

И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.

Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках — тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.