Фильма пятая. Фильма шестая - Борис Акунин Страница 31

Про обстановку на европейских фронтах Главштаб тоже упомянулбез подробностей. Зато долго, в деталях, описывал недавние действия нашегоЗапфронта, весь март теребившего немцев без каких-либо заметных результатов.Главзап слушал, набычившись, но ни к чему в докладе придраться не смог.Председательствующий оперировал лишь цифрами и фактами, дипломатично уклоняясьот оценок.

На Северном и Юго-Западном активных действий давно невелось, поэтому Главштаб уделил каждому из этих фронтов не более пяти минут.Здесь вводная часть закончилась – без обсуждения. Сегодня командующих собралине анализировать итоги зимней кампании, а согласовывать план новой, летней.

Настроение у участников было бодрое, но в то же времяощущалось и напряжение. Бодрость объяснялась тем, что после ужасных потерьпрошлого года армия получила пополнения, значительно лучше стало со снабжением,а главное – враг перенаправил главные силы на западные фронты, где сейчас подВерденом крутилась страшная мясорубка, ежедневно выплевывая тысячи и десяткитысяч трупов. Напряжение же возникло из-за различия стратегических взглядовмежду полководцами.

По старшинству и возрасту, по географической логике первымвыступал Главсев, военачальник очень опытный, начинавший еще со Скобелевым, нослывший «осколком прошлого». Сам он, однако же, считал себя единственным трезвомыслящим и дальновидным стратегом российской армии. У него имелась собственнаятеория ведения войны, которую он пока держал при себе. Генерал полагал, что в боевыхдействиях нам германцев не одолеть. Враг во всех отношениях сильнее. Но у насесть свои козыри: просторы, время и ресурсы. Воевать надобно отступательно,выматывая противника и пятясь хоть до Волги. Одним словом, по-кутузовски.Ввязываться в драку – только впустую проливать русскую кровушку. Главсев всёждал, когда Главковерх поймет эту истину и призовет его в спасители отечества,как Александр Благословенный призвал старого Кутузова.

В том же смысле была и неспешная, с покашливанием, речьГлавсева. Застряли немцы под Верденом – отлично. Воспользуемся этим, чтобынакопить сил. Союзники требуют активности? Что ж, давайте проведем демонстрациюсилами нескольких корпусов.

Второй выступающий, Главзап, выразил готовность произвестирешительное наступление против германцев, но при условии, что ему вдвоеувеличат личный состав, втрое тяжелую артиллерию и вчетверо запас снарядов.Мартовские неудачи у озера Нарочь он объяснял скудостью предоставленных емусредств и низким качеством солдатского материала. Говорил генерал угрюмо, всемвидом показывая, что он человек прямой, честный и неискательный. Главзап одиниз всех был по происхождению немец и помнил об этом каждую минуту. Потому исказал про «качество материала», хотя знал, что государя это покоробит.Гордость не позволяла его высокопревосходительству изображать из себяура-патриота.

Услышав про тяжелую артиллерию и снаряды, оживилсягенерал-инспектор. У него имелась своя тайная причина для страданий. Главартбыл великим князем и подозревал, что в армии к его высокой должности относятсянесерьезно, толкуя ее в нелестном для него смысле – получил-де не за дело, а заромановскую кровь. Поэтому его высочество не упускал случая продемонстрироватьсвою компетентность. Память у него, как у всех Романовых, была превосходная. Счетверть часа Главарт запальчиво доказывал присутствующим, что его ведомство итак делает всё возможное, что дополнительных ресурсов взять негде, а о трех –или четырехкратном усилении Запфронта говорить просто смешно.

– Тогда я считаю наступление невозможным, – сказал Главзап,желая лаконичностью реплики выгодно оттенить многоречивость великого князя.

– Прошу вас, ваше высокопревосходительство, – пригласилГлавштаб третьего командующего, сухопарого и щеголеватогогенерала-от-кавалерии.

Юго-Западный фронт был значительно слабее Северного иЗападного – противостоящих ему австрийцев считали силой не такой опасной, какнемцы. Поэтому серьезных предложений от Главюгзапа не ждали.

– Не берусь говорить о других фронтах, ибо их не знаю, –сердито начал третий командующий.

Он вообще все время, с самого начала войны, пребывал вперманентном раздражении. Считал, что верховные начальники ведут войнунеправильно (чтоб не сказать – бездарно). Надо поскорее браться за ум, иначевсё будет потеряно. Если Главсева можно было причислить к кутузовской школевоенного искусства, то Главюгзап несомненно являлся убежденным последователемсуворовской.

– Да, не берусь, – еще резче повторил он, готовясь сразусказать главное. Тонкий ус, наполовину седой, подергивался на остром породистомлице. – Но Юго-Западный фронт, по моему убеждению, не только может, но и долженнаступать. Полагаю, что у нас есть все шансы для успеха.

Эти слова он отчеканил со всей возможной отчетливостью,глядя только на государя. И умолк, ожидая вопросов.

Главштабу этот аристократ никогда не нравился. Вот и сейчасподчеркнутое апеллирование к монарху показалось председательствующемубестактным. И неумным. Ведь всем отлично известно, что истинным предводителем российскихармий является не царь, а он, Главштаб, мнением которого его величестворуководствуется во всех стратегических вопросах.

Этот заслуженный генерал действительно был опытнымполководцем. Весь смысл его жизни заключался в службе. Он, беспородный солдатскийсын, в эпоху невиданных испытаний оказался у руля многомиллионной армии – этамысль, с которой он просыпался каждое утро, делала его счастливым и прибавляласил.

– Должен вас предупредить, генерал, что подкреплений для васвзять неоткуда, – сухо сказал невзрачный, скуластый Главштаб красавцуГлавюгзапу. – Вы, должно быть, отвлеклись и не слышали?

– Я не прошу ??одкреплений. Обойдусь тем, что есть.

Надменный «паж» (про себя Главштаб называл генерала именнотак, ибо тот когда-то окончил Пажеский корпус) по-прежнему смотрел только нагосударя.

– И сколько же времени вам понадобится на подготовку?

– Шесть недель.

Двое остальных главкомов скептически переглянулись.

– Ну хорошо-с. – Главштаб, иной раз нарочно подчеркивавшийплебейскую простоту своей речи словоерсами, подошел к карте. – На каком участкедумаете сконцентрировать силы?

– Еще не решил. К тому же не думаю, что следует утомлять еговеличество и господ генералов техническими подробностями. Дело оперативное,внутрифронтового масштаба.

Устремленный прямо на царя немигающий взгляд становилсянеприличен. Все знали: государь не любит, когда на него пристально смотрят.

Сам император на Главюгзапа глаз не поднимал, но,разумеется, понимал смысл молчаливого вопроса. Колючий генерал ждал решениялично от венценосца.

Опыта в стратегических материях у царя было в сто, если не втысячу раз меньше, чем у окружавших его военачальников. Он и по погонамполучался всего лишь полковником. Поэтому при важных обсуждениях обычно молчал,внимательно выслушивая все точки зрения. Руководствоваться старался не столькорассудком, который может подвести, сколько сердцем, наитием – его величествоискренне верил в мистическую силу Помазания Божия.