Любовницы - убийцы - Джеки Коллинз Страница 31

Почему я впуталась в это дело? – думала она.

Ник спал в спальне. Почему это должен был быть Ник?

Ее рука слегка дрожала, когда она затягивалась сигаретой, ощущая, что больше не хочет курить. Ник не несет ответственность за то, что сделал его отец. Даки К. Уилльямс был прав, а Рио с ее безумными планами мести совершенно ошибалась. Как бы Лара не любила Маргарет, ее сестра мертва, и никакая месть не вернет ее. Если Энцио Бассалино действительно несет ответственность, пусть Даки расправляется с ним, как хочет.

О, Боже, как же она влипла в это дело? Прошло несколько часов с того момента, когда они с Ником уехали из «Ле Клаба».

– Поедем к тебе или ко мне в отель? – спросил он. У нее кружилась голова от шампанского, которого она выпила больше, чем следовало. Она ответила:

– Ко мне.

Целоваться они начали уже в машине, как школьники.

– Бэби, бэби, ты сводишь меня с ума, – сказал он, помогая ее руке нащупать торчащий в брюках его член, чтобы она ощутила истинность его слов.

На какое – то мгновение она испытала чувство вины – потому что получала наслаждение от его прикосновений, а по идее не должна была наслаждаться. Но когда они вошли в ее квартиру, это чувство вины растаяло, когда он обнял ее, разорвал на ней черное платье, стоившее девятьсот долларов и овладел ею прямо на полу.

Потом он отнес ее в спальню и там они занимались любовью, пока Лара не уснула.

Теперь она проснулась и ходила взад и вперед по гостиной, как взволнованная кошка.

Можно ли влюбиться в человека, которого ты должна ненавидеть?

– Как насчет кофе, принцесса? – Ник вошел в гостиную, заставив ее вздрогнуть. Он был обнажен. Гибкое, мускулистое, загорелое тело.

Он обнял ее, прижал к себе и медленно начал стягивать с ее плеч рубашку, обнажая ее тело.

Она отвернула голову – все лучше, чем отвечать на его поцелуи. Никогда раньше ни к кому не испытывала она такое чистое физическое влечение. Всегда были какие-то причины, почему она ложилась в постель с мужчиной. Эти причины всегда были вполне земными.

С Ником все было иначе. Да, да, и здесь была причина. Но она более не имела значения, оказалась несущественной.

Он легко поднял ее и отнес в спальню.

– Леди, вы прекрасны. Я имею в виду, действительно прекрасны. Вы знаете, о чем я говорю?

Да, она знала, о чем он говорит. Знала она и то, что скоро принесут утренние газеты. Как он тогда будет себя чувствовать?

Бетт осталась с детьми Бассалино. Ее подташнивало и она была напугана. Если с ребенком Анны Марии что-нибудь случится, это ее вина и мысль об этом была непереносима.

Фрэнк позвонил утром. Голос его звучал странно.

– Собери свои вещи и уезжай, – резко скомандовал он. – Немедленно. Я не хочу застать тебя, когда вернусь домой.

– Все в порядке? – взволнованно спросила она. – Что с ребенком?

Наступила пауза, потом раздался холодный и четкий голос Фрэнка.

– Убирайся из моего дома, шлюха. И не вздумай оставлять свой адрес, потому что если я когда-нибудь увижу тебя еще раз, я убью тебя.

Он швырнул трубку на рычаг.

Бетт в ужасе отпрянула от телефона. Все кончено. Как бы там ни было, все кончено. Она свободна. Она может возвращаться домой.

Трясущимися руками она подняла телефонную трубку, набрала номер справочной службы и получила номер телефона больницы.

– Я хочу узнать о состоянии миссис Бассалино. Она поступила к вам сегодня рано утром. Я ее родственница. Она в порядке?

– Мне очень жаль, – извинилась дежурная, – но мы не можем сообщать информацию по телефону.

Конечно, с горечью подумала Бетт. Она поспешила в свою комнату, упаковала свои немногочисленные вещи и через несколько минут вышла из дома. Она испытывала огромное облегчение. Теперь она может вернуться к своей дочурке Чине, вернуться в коммуну. Но прежде она должна узнать про Анну Марию.

Остановка автобуса была за полквартала от больницы. Бетт с ужасом подумала, что может столкнуться с Фрэнком, но желание узнать было сильнее страха.

– Миссис Бассалино умерла в восемь часов утра, – сообщила ей медсестра. – Осложнения с положением ребенка и еще кое-что… Вы ее близкий друг? Я думаю, что доктор Роджерс может захотеть поговорить с вами.

– А что с ребенком?

– Делается все возможное, но боюсь… Бетт повернулась и бросилась бежать. Медсестра в изумлении смотрела ей вслед.

– Пожалуйста, подождите, если вы можете нам помочь. Бетт бежала, не останавливаясь. Она не передохнула, пока не оказалась на вокзале Гранд Сентрал, где купила билет до дома.

Перед тем, как сесть в поезд, она позвонила Касс.

– Я думаю, вот этого вы все хотели, – с горечью сказала она. – Но разве это поможет Маргарет? Это ведь не вернет ее, правда?

Они занимались любовью.

– А ты с каждым разом становишься все лучше, – наконец-то одобрила его Рио. – Может, я была не права в отношении тебя.

Анжело словно плыл по волнам. Он контролировал свой член. Как хорошо отлаженный автомобиль, он преодолевал любой овраг и любые холмы и не сбивался.

Тихим аккомпанементом мурлыкал в стерео голос Стоуна. Наступил уже вечер, весь день все шло успешно.

– Давай устроим перерыв, чтобы покушать, – объявила Рио. – У меня есть друг, который привезет се, что мы захотим.

Перекатившись по постели, она взяла телефон. Анжело лежал, чувствуя себя триумфатором. Он мог трахать ее столько раз, сколько она хотела. Король Жеребец.

– Да, ты можешь захватить Пичес, – говорила Рио в трубку. – Да, я думаю, есть случай повеселиться. Точно. До встречи. – Она шлепнулась обратно постель. – Еда уже в пути. Как насчет аперитива, бэби?

Анжело подумал, не позвонить ли в казино и предупредить, что он сегодня вечером не появится, а потом решил – какого черта… это приведет только к тому, что сюда примчится Хитроумный Шпион и будет маячить около дома, а кому это надо?

– Я готов, – самоуверенно заявил он.

– Прекрасно!

Рио любила нюхнуть аммис. Вскоре она надломила еще одну ампулу и сунула ее Анжело под нос.

Он глубоко вздохнул, чувствуя, как действие наркотика растекается по всему телу до ногтей на пальцах ног.

– Ты знаешь, ты не так уж плох, – бормотала она, переместившись по его телу и сжимая своими длинными ногами его шею. – Только, Боже милостивый, твоя борода колется.

Энцио ходил взад и вперед по кабинету в больнице, лицо его походило на жуткую маску.