Эскорт для предателя - Дэвид Игнатиус Страница 31

А теперь надо прекращать это дело. Если Азади кого-то ищет, то кто-то может искать и его самого. Он пропустит следующую встречу с британцами в Катаре и перестанет отвечать на их послания. И больше никогда не будет встречаться с ними на территории Ирана. Исчезнет, скроется в своей лаборатории в Тегеранском университете. Будет ходить на пятничную молитву и кланяться так, что набьет на лбу шишку.

Азади начал спускаться по тропинке, тяжело переставляя ноги. Одно дело — подниматься сюда, в Дербенд, возвышаясь над городом лжи, и совсем другое — спускаться в его утробу.

Вечером Азади попытался успокоиться, принявшись читать одну из любимых книг — роман иранского автора «Дядюшка Наполеон», [13] написанный в середине семидесятых, когда сам Азади только появился на свет. В нем рассказывалось о раздражительном старике, который считал, что англичане контролируют в Иране буквально все. Главный герой, Дядюшка Наполеон, взял себе такое прозвище именно потому, что ненависть французского императора к Британии была особенно близка ему по духу. Единственным гражданином Великобритании, которого Дядюшка встретил за весь роман, была властная жена индийского бизнесмена. Ну и что. Как и большинство иранцев в те годы, Дядюшка считал, что англичане и их шпионы повсюду. Когда создавалась книга, Америку еще не называли Великим Шайтаном. Они, конечно же, нечестивцы, но не настолько. Асадолла, друг Дядюшки, все время убеждал своих приятелей, как важно «ездить в Сан-Франциско». Это был эвфемизм для обозначения занятий сексом. «Не можешь съездить в Сан-Франциско, так хоть в Лос-Анджелес попробуй», — говорил Асадолла.

Дядюшка Наполеон был безумцем. А может, и нет. Он просто говорил то, о чем все думали, но боялись сказать вслух. «Британцы — нечестивцы, причина всех бед, их агенты вездесущи». В это верил каждый иранец. В семидесятых по книге поставили телесериал, и он был очень популярен. Потом аятоллы попытались запретить его, поскольку там были насмешки над муллами и шпиономанией, пусть и по отношению к англичанам, но так и не смогли сделать этого. Попробуй прикажи не смеяться целому народу.

Азади любил перечитывать «Дядюшку Наполеона» и потому, что это служило хорошим прикрытием — показывало, что он презирает британцев и их агентов, как и любой другой иранец. Он носил книгу с собой в лабораторию, иногда читал ее в обеденный перерыв, не стесняясь смеяться над особенно веселыми эпизодами. Но суть была не в этом. Хотя роман и был юмористическим, почти что фарсом, но он укреплял Азади в его мнении о том, что судьбой Ирана руководят из-за границы, а его тайная помощь этим могущественным правителям — единственно правильное решение. Этой ночью он заснул быстро. Открытая книга лежала на кровати рядом с ним.

Вашингтон, Лондон

Гарри Паппас получил по защищенному каналу письмо от Эдриана Уинклера о последних новостях из Тегерана. Оно было написано в нерешительном и осторожном стиле. «Возможно, у нас есть полезный контакт в Тегеране, — сообщал Уинклер. — Не мог бы ты в ближайшее время снова приехать, чтобы мы составили какой-нибудь план?» «Возможно», «не мог бы», «какой-нибудь»… Такие слова — для дипломатических переговоров. Гарри подозревал, что Уинклер повременил с отправкой письма день-два, чтобы обдумать свои действия и провести собственное расследование. Обижаться не на что. На его месте Паппас поступил бы точно так же.

Он тут же отправил ответную телеграмму, сообщая, что будет в Лондоне в течение сорока восьми часов. В Вашингтоне дела тоже не стояли на месте. Доктор Али ответил на письмо, оставленное ему в сохраненных файлах на адресе iranmetalworks на gmail. У него нет никакой новой информации об альтернативных программах по плутонию и реактору на тяжелой воде. Эти проекты выполняются в других подразделениях, если они вообще существуют. Но он сообщил дату испытания генератора нейтронов — три месяца назад — и указал место: исследовательский комплекс в Парчине, в двадцати милях к юго-востоку от Тегерана.

Для Артура Фокса и прожектеров из Оперативного центра этого было достаточно. Вот координаты, которые можно ввести в системы наведения крылатых ракет. Оповестили Центральное командование. Корабли Пятого флота, патрулирующие Персидский залив, добавили Парчин в список своих целей.

«Пожалуйста, будьте осторожны. Риск для вашего бизнеса очень мал, а для моего — весьма велик», — заканчивал письмо доктор Али.

Гарри попытался обсудить это с Фоксом. Что значит: «Риск для вашего бизнеса очень мал»? Не является ли это частью зашифрованной информации? Иранцы пытаются создать бомбу, но не преуспели в этом. Есть трудности технического характера. Возможно, аналитики из Комитета по нераспространению и политики из Совета национальной безопасности что-то упустили. Иранцы не на пороге решающего этапа, скорее — очередной неудачи.

Впрочем, Фокс отнесся к этому без должного внимания.

— Ты ищешь способ избежать конфронтации, — сказал он.

— А что плохого в том, чтобы избегать ее?

Фокс делано закатил глаза, всем видом показывая, что старый оперативник его просто не понимает. Гарри это разозлило. Обычно он старался не вступать в такие споры по причине их непродуктивности, но в этот раз не стал молчать.

— Эй, Артур, если ты вдруг не заметил, то у США и так не хватает войск, чтобы вести в этой части мира войны, которые мы уже начали. Но ведь это не по твоему ведомству? Вы кашу завариваете, а расхлебывают другие.

Фокс фыркнул. У него все козыри. Паппас может протестовать, сколько ему вздумается, но это ни на что не повлияет. Власть сама плывет в руки людям решительным, а не к перестраховщикам и педантам. Да Гарри и сам знал, что у него не хватает информации для того, чтобы противостоять Фоксу. Нельзя в точности сказать, что именно имел в виду доктор Али, равно как и подтвердить правдивость его информации об иранской ядерной программе, пока неизвестно, кто он такой. А в этом плане, по крайней мере с точки зрения Фокса, Гарри не продвинулся ни на шаг.

Паппас отправился к директору, чтобы получить разрешение на еще один визит в Лондон. Разговор оказался непростым. В глубине души директор так и остался кадровым офицером. Его кабинет на восьмом этаже был заставлен морскими безделушками, которые он сохранил с прежней службы. Миниатюрные модели подводных лодок и крейсеров, награды, нашивки, даже диплом Академии ВМС. Возможно, он держал их тут, чтобы отпугивать нездоровые флюиды ЦРУ. Гарри было жаль его. Он будто выброшенный на берег кит, здесь, в Лэнгли, со своими четырьмя адмиральскими звездами. Как всякий военный, адмирал придерживался субординации, не любил конфликтов среди подчиненных и, при всем уважении к МИ-6, не горел желанием делиться самыми ценными секретами. Но Гарри был непреклонен.

— Думаю, в Лондоне смогли идентифицировать нашего человека, — объяснил он. — Мы не сможем добиться сколько-нибудь значимого успеха, пока не выйдем на контакт с ним. Сейчас нам приходится строить свою работу на крохах разведывательной информации, не говоря уже о том, что мы не знаем в точности, откуда они взялись и в чем их истинный смысл.