66 градусов северной широты - Майкл Ридпат Страница 32

Прокурор взял карандаш и стал постукивать им по столу.

— Весьма примечательно то, каким образом исландским банкам удалось так быстро разрастись. В сущности, схема стара как мир. Так, одна инвестиционная компания одалживает деньги, чтобы вложить в другую, та одалживает еще больше, чтобы вложить в третью, третья одалживает деньги, чтобы вложить в банки, изначально дававшие им ссуду. И сто миллионов крон быстро превращаются в десять миллиардов.

— Процедура, похоже, сложная, — задумчиво проговорила Пайпер.

— Да, несколько громоздкая. Особенно когда все делается через сеть холдинговых компаний на Виргинских островах. Потребуются годы, чтобы все распутать.

— Годы? Значит, Оскара Гуннарссона не собирались в чем-то обвинять? — спросила Пайпер.

— Нет. Во всяком случае, в настоящее время. Возможно, со временем что-то изменится. Мы не собираемся спешить. Конечно, общественность требует крови, но если дело дойдет до предъявления обвинения, это нужно сделать надлежащим образом.

Прокурор, казалось, как-то неудобно чувствовал себя в своем темном костюме — видимо, потому, что тот не совсем подходил ему по размеру. Магнус подумал о Колби, занимающейся инвестиционно-учредительской деятельностью банков, и о ее многоопытных друзьях юристах в Бостоне. Те бы уж сдвинули это дело с мертвой точки. Но он знал также, что терпеливая и упорная полицейская работа в конце концов дает свои результаты. И несомненно, исландцы, поддерживающие своего прокурора, достойны всяческого восхищения.

— Мы составили список исландцев, контактировавших, как полагаем, с Гуннарссоном на протяжении последних нескольких месяцев в Лондоне. — Пайпер протянула прокурору сложенный вдвое листок бумаги. — Вам знакомы какие-то из этих имен?

Прокурор внимательно изучил список.

— Да, знакомы почти все. Бизнесмены, банкиры, адвокаты. Элита исландского бизнеса.

— Как ведут себя члены этой элиты в подобных ситуациях? — спросила Пайпер. — Объединяются для защиты своего или пользуются моментом, чтобы избавиться от соперника?

Прокурор рассмеялся.

— Соперники — это еще мягко сказано. Некоторые из них таят злобу десятилетиями. Знаете, я далек от этого мира и поэтому получил свою должность, однако, кажется, начинаю его понимать.

Дело в том, что уже давно сложился своеобразный союз неких влиятельных семейств, иногда именуемый «Спрутом», потому что еще в двадцатом веке он охватил своими щупальцами весь исландский бизнес. Этим кланам принадлежат судоходные компании, фирмы, занимающиеся импортом и оптовыми продажами. Они могущественны, но не очень агрессивны. Потом, есть новые люди, молодые «викинги-рейдеры», создавшие за последнее десятилетие обширную сеть компаний. Они скупили много предприятий в вашей стране: «Хамлиз», «Хаус оф Фрейзер», «Мазеркер», цепь исландских супермаркетов, «Мосс Брос» и даже лондонский футбольный клуб «Уэст-Хам юнайтед». У них есть доли в трех крупных банках. Одни из этих бизнесменов были друзьями нашего бывшего премьер-министра Олафура Томассона, другие врагами, на кое-кого из них он сам имел большой зуб, для кого-то создавал режим наибольшего благоприятствования в ходе приватизаций.

— И как вписывается во все это Оскар Гуннарссон? — спросил Магнус.

— Он подружился почти со всеми. «Одинсбанк» не был связан с какой-то одной группировкой, вел дела со всеми.

— Значит, у него не было никаких определенных врагов?

Прокурор покачал головой.

— Знаете, люди иногда говорят об исландской мафии. Конечно, все влиятельные семейства в Исландии знают друг друга. Но они не действуют с позиции силы. Мы здесь не говорим об итальянской или русской мафии. Полагаю, везде встречаются отдельные индивидуумы, готовые проявить вспыльчивость или совершить убийство, это возможно в любом обществе. Но от имени и по поручению своей группировки эти люди не совершают тяжких преступлений.

— А как насчет русских? В Лондоне говорят, что исландцы пользовались деньгами русских.

Прокурор покачал головой.

— Кое-кто из этих «викингов-рейдеров» сколотил капитал, занявшись ликероводочным бизнесом в девяностые годы в Санкт-Петербурге. Возможно, эти слухи пошли отсюда. Не исключено, что у них до сих пор сохранились контакты с русскими. Но в своем большинстве они к этим делам непричастны.

Пайпер вздохнула.

— Весьма признательна вам за эти сведения. Если обнаружите что-то еще на этих людей, сообщите нам.

— Мы будем тщательно заниматься «Одинсбанком», — украдкой глядя на часы, проговорил прокурор. — И если выявится что-то проливающее свет на убийство Оскара, я вам сообщу. Но в настоящее время ничего такого нет.

— И последний вопрос, — проговорил Магнус вставая.

Прокурор вскинул брови.

— Оскар был мошенником?

Прокурор вздохнул.

— Оскар ни у кого не крал. Никому не причинил физического вреда; во всяком случае, мне об этом неизвестно. Но если он и его друзья создали сеть офшорных компаний, чтобы тайно делать в них вклады, он нарушил правила. И это не просто отступление от каких-то формальностей, но граничащий с криминалом проступок. Это означает, что вся система исландского экономического бума была построена на обмане.

Он печально улыбнулся.

— Но нельзя винить только банкиров. Все мы, исландцы, должны спросить себя, почему влезали в долги, заведомо зная, что они практически не подлежат выплате. А тем не менее возвращать их нам придется.

Магнус уже немного притомился от оживленной болтовни за столиком. Он был под легким хмельком. Все пили уже несколько часов. Началось с двух бутылок вина у Ингилейф, потом они пошли отужинать в кафе, затем направились в бар на Лейгавегюр. Этот вечер обошелся ему в немалую сумму, но надо же было подобающим образом принять гостью, приехавшую им помочь, тем более в вечер пятницы. А при повсеместном снижении цен было как-то неловко просить управление полиции оплатить ему эти представительские расходы.

Накануне днем он вместе с Торкеллом и Шарон Пайпер посетил родителей Оскара в их доме в Гардабайре. Его поразила их скромность. Тогда как Эмилия выглядела вполне состоятельной сестрой «викинга-рейдера», их родители отличались строгим благородством «серебряной» супружеской пары. Отец Оскара все еще работал инженером-строителем в государственном ведомстве, мать, в прошлом администратор налогового управления, вышла на пенсию. Оба были потрясены. Было ясно, что сын являлся для них всем, они обожали его с раннего детства, внушали ему уверенность в себе, столь необходимую для достижения успеха.

Они весьма благосклонно восприняли визит полицейского из Лондона. Шарон заверила их, что британская полиция направила на расследование все силы, она также задала вопросы о личных проблемах, если таковые были у Оскара, и о возможных врагах, однако ничего нового узнать ей не удалось. Родители были знакомы с его обеими подружками, благоговели перед русской и считали венесуэлку невероятно экзотичной. Они явно гордились сыном, но их слегка беспокоил его расточительный образ жизни. Беспокойство перешло в чувство вины: им казалось, что, удержи они своего любимого Оскара в Исландии, он остался бы жив.