Эксперт по убийствам - Николь Апсон Страница 32

Джозефина взглянула на Марту с удивлением:

— Не исключено, что она то же самое скажет о вас. Насчет ее языка. Не знаю, но по поводу виляния хвостом она, конечно, права: актрисе без лести не прожить.

К тому времени как они оказались в гримерной, Лидия уже ушла на сцену для короткого выхода во втором акте, но Джозефина не чувствовала той неловкости, что обычно возникает между людьми в отсутствие общего друга. В отличие от их первой встречи Марта была весьма разговорчива. Не размениваясь на пустую болтовню, как нередко случается при беседе с едва знакомыми людьми, она с жаром говорила о Лидии. Из ее эмоциональной речи Джозефина поняла только одно: Марта по-настоящему тревожится за свою возлюбленную.

— Вас не устраивает ее работа? — Пытаясь понять суть ее беспокойства, она перебила собеседницу, сознавая, что скоро вернется Лидия и тогда не удастся поговорить с Мартой откровенно.

— Нет, дело не в этом. Меня волнует ее жизнь. Я никогда не просила ее бросать работу — совсем наоборот. Меня беспокоит, что с ней будет, если она останется без работы. В последнее время Лидия испытывает какие-то разочарования, и чем больше она притворяется, что они ее не трогают, тем больше я уверена, что они ее больно задевают.

— Когда подобного рода работа подходит к концу, неизбежно ощущение некоей неприкаянности. Но это пройдет, как только Лидия отправится на гастроли и начнет репетировать новую роль.

— Возможно. — Марта внимательно посмотрела на Джозефину, как бы оценивая, насколько она может быть с ней откровенна. — Скажите, а вы стали бы писать пьесу о королеве Шотландии, если бы Лидия не попросила вас об этом?

— Не думаю. Играть эту женщину на сцене, наверное, привлекательно, но у меня к ней никогда не было особой симпатии.

Марта кивнула:

— Знаете, я иногда думаю: лучше бы вы этого не делали. Нам всем в жизни нужна какая-то цель, и Лидия годами мечтала, что когда-нибудь сыграет эту королеву на сцене. Теперь ее мечта сбылась, но спектакли по новой пьесе могут закончиться уже к Новому году. А что она станет делать потом? Мне кажется, Лидия то и дело оглядывается в прошлое и считает, что лучшие годы позади.

Джозефина промолчала, раздумывая, следует ли предупредить Марту, что, если фильм по «Ричарду из Бордо» все-таки будут снимать, Лидию ждет еще один удар. И решила не говорить: волнений сейчас и так хватало и неизвестно еще, поставят фильм или нет. Вместо этого она мягко сказала:

— У Лидии до недавнего времени в жизни не было ничего стоящего, кроме театра. А теперь есть вы, и это ее наверняка радует.

Марта усмехнулась:

— Женщине в наши дни нужны и любовь, и работа. Неужели вы, если бы влюбились, бросили писать?

Джозефина, не ожидавшая такого вопроса, ничего не ответила.

— Простите, это, наверное, прозвучало грубо, и я не должна была так говорить с человеком, которого едва знаю, но я предвижу, что на долю Лидии выпадет много горя, а я ничего не смогу сделать, чтобы его предотвратить. Только не рассказывайте ей о моих тревогах, хорошо? Я ведь все это время уверяла ее в обратном.

— Я ничего ей не скажу. Но отвечу на ваш вопрос: бывают минуты, когда я готова поменять все свое творчество на совершенно другую жизнь. Или по крайней мере бывают минуты, когда я думаю: вот если бы этот человек оказался со мной рядом, жизнь моя не была бы столь одинокой. Так что не стоит недооценивать того, что вы для нее значите.

Марта обдумывала слова Джозефины, пытаясь понять, были ли они совершенно искренни или скорее предназначены ее утешить.

— Может, вы и правы, — наконец произнесла она. — Спасибо.

— И наверное, вы правы насчет «Королевы Шотландии». Я думаю, вы хотели сказать, но из вежливости постеснялись, что из-за моего равнодушия к королеве пьеса получилась посредственная, верно? — Марта залилась румянцем, а Джозефина продолжала: — Не волнуйтесь, вы можете быть со мной откровенны, я и сама считаю эту пьесу не слишком удачной. Моя симпатия к Лидии вынудила меня сказать «да», а надо было сказать «нет». Нельзя писать по заказу — мне по крайней мере такое не по плечу. Я не испытываю к Марии Стюарт ни любви, ни ненависти; она для меня скорее не личность, а персонаж. От этой пьесы я многого не жду — одна надежда, что Лидия будет иметь успех.

— Интересно, как меняются наши представления о людях. Мы как раз сегодня говорили об этом с Лидией. То, что я думала о людях в молодости, и то, что писала о них, не имеет ничего общего с тем, что я думаю и чувствую теперь.

— Так вы уже давно пишете?

— То пишу, то нет. На самом деле до прошлого года писала совсем мало. Я начала писать, когда мой муж ушел воевать. Моя свекровь дружила с Мей Гаскел. Слышали про нее?

— Нет, не слышала.

— Мей основала библиотеку для тех, кто сражался заграницей. Ее сына ранили на войне в Южной Африке, и она послала ему в госпиталь книги и журналы, чтобы скрасить ему жизнь. Это помогло парню продержаться, и потому в первый же день мировой войны Мей решила, что британским солдатам во Франции, чтобы легче переносить страдания, нужны интересные книги. Ей тогда уже перевалило за шестьдесят, но она была энергичной женщиной, да к тому же со связями, и то, что Мей задумала, удалось осуществить. Она уговорила кого-то сдать ей дом рядом с Марбл-Арч и превратила его в книжный склад. Люди со всей страны стали присылать ей книги. То придут грязные пачки всякой ерунды из Финчли, то тридцать тысяч томов из какого-нибудь поместья.

— Поразительно! И вы там работали?

— Да, пару лет, пока Красный Крест не взял это в свои руки. Откликнулось намного больше людей, чем Мей ожидала, и ей понадобились волонтеры. Люди отдавали целые библиотеки. Случались дни, когда из-за грузовиков с книгами мимо Марбл-Арч было не проехать. Мы посылали книги в госпитали по всему миру, не только во Францию, а когда я знала, что посылки идут в полк, где служил мой муж, мне хотелось послать и что-то от себя лично, и я отправляла еще и свои собственные рассказы. Может, они и не всегда к нему попадали, но для меня это была возможность сохранить с ним хоть какую-то связь.

— И что же с вашим мужем?

— Он погиб.

— Очень вам сочувствую.

— Увы, наше супружество было не из самых счастливых, и все это кануло в Лету. — Из зала до них донесся шум рукоплесканий, и Марта принялась искать штопор. — Кстати, о смерти: похоже, Лидия уже умерла. А это значит, пора наливать бокалы.

Джозефина уже успела пересмотреть свое мнение о возлюбленной Лидии, и хотя она не собиралась отказываться от слова «мила», которое так разочаровало Ронни, но добавила к нему несколько новых, главными из которых были «страстность» и «искреннее участие». Что же касается разговора о написанной Мартой книге — темы, которой Джозефина прежде предпочла бы избежать, — теперь она чувствовала, что заинтригована и горит желанием ознакомиться с ее творчеством.

— Лидия сказала мне, что ваш роман уже вчерне закончен, и просила меня его прочесть. — Джозефина взяла бокал из рук Марты. — Я знаю, что нет ничего хуже непрошеных советов, но если вам все-таки хочется услышать чужое мнение, я с удовольствием почитаю вашу прозу.