Война без особых причин - Александр Багой Страница 32

– Засыпайте, – сказал он.

Осина взял лопату. Поддел снизу кучу земли и обрушил ее в могилу. Из могилы донеслось тихое всхлипывание.

… Я остервенело кидал землю. Я торопился засыпать могилу. Плач Сявы звучал у меня в ушах.

Когда на месте ямы вырос невысокий холмик, я остановился. Встал, опершись на лопату и тяжело дышал. Дядя Коля присел на корточки и прижался ухом к земле. Прислушался.

– Еще живой, сучонок, – удивленно сказал он.

Дядя Коля выпрямился, шагнул на холмик и затоптался на нем. Рыхлая земля проседала под его тяжестью. От машины подошел Длинный. В руках у него была большая банка.

– Вот бензин, сказал он. – Чего жечь будем?

– Полей бревно и вокруг, – ответил дядя Коля не переставая топтаться. Длинный повернулся, чтоб уйти. Дядя Коля повернулся и снял с себя рубашку.

– Эй, Длинный, – сказал он. – Ее тоже сожги, – и кинул ему свою запачканную кровью рубашку.

– Сожгу, кивнул Длинный.

– Мою тоже возьми, – сказал Осина.

– Давай. Длинный посмотрел на меня.

– Ты тоже давай, Вадик.

Я стянул через голову футболку. Вытер ею лицо, руки, плечи. Кинул Длинному.

– Держи. Длинный ловко поймал. Перебросил через руку вместе с остальными и ушел. Дядя Коля взял квадрат дерна, Уложил. Придирчиво оглядел.

– Пойдет, – и оглянулся на нас. – Работаем, пацаны, работаем!

– Эй, мудаки! – услышал я крик Длинного. Обернулся. Длинный стоял возле бревна и размахивал чем-то над головой. Я не сразу понял чем.

– Эй, мудаки! – кричал Длинный. – Вы же руку забыли! К горлу подкатил комок. Я стиснул зубы, сдерживая тошноту…

– Сожги ее! – крикнул дядя Коля и вздохнув добавил, – не раскапывать же…

Мы укладывали последние квадраты дерна, когда подошел Длинный. От него сильно пахло бензином.

– Почти незаметно, – сказал он.

– Полить бы хорошо, – ответил дядя Коля. – Жалко воды нет.

– Можно только поссать, – сказал Осина. Дядя Коля засмеялся.

– А что? Можно. Где тут у него голова?

– Тут, – показал Осина.

Дядя Коля встал на свежеуложенный дерн. Расстегнул брюки. Осина встал рядом с ним. Зажурчала струя мочи.

– Пусть Сява попьет, – ухмыльнулся дядя Коля.

– Думаешь протечет? – с интересом спросил длинный. Дядя Коля пожал плечами.

– Не знаю. Может быть.

– Тогда я тоже поссу, – решил Длинный. А ты, Вадик?

– Я? Что я? – вздрогнул я.

– Ну, будешь ссать?

Я взглянул на них. Они все стояли на могиле. Ссали. Даже Чиба. Да, Чиба тоже стоял там. Они смотрели на меня и ждали. Я физически ощутил пустоту, образовавшуюся вокруг меня. Я должен был что-то сделать.

– Давай, чего ты? – подбодрил меня дядя Коля. – Не стесняйся.

И я шагнул вперед. Встал на могилу. Расстегнул джинсы. Сначала не было ничего. Ни капли. Но вдруг полилась толстая желтая струя. Остро запахло мочой.

– Молодец, Вадик! – захохотал Длинный. – Напои Сяву! Дядя Коля подтянул брюки.

– Хватит ссать, – сказал он. – Поехали, – и пошел к машине. Осина и Длинный двинулись за ним. Струя иссякла. Я стряхнул последние капли и застегнулся.

– Вадик, забери лопаты! – крикнул мне Длинный.

Я собрал лопаты, очистил с них глину. Принес к машине и засунул под сидение. Сел сам.

Когда мы уже отъезжали, я оглянулся и увидел примятую траву и догоравший посреди поляны костер. Дядя Коля повернулся на переднем сидении.

– Ну что Вадик, решил когда свадьба-то?

Прошло три месяца. Наступила осень, – пора свадеб. Мою свадьбу гуляли в «Ласточке».

…Дядя Коля поднес рюмку к губам. Пригубил. Поморщился. Недоуменно посмотрел вокруг.

– Горько, – сказал он. – Горько. Горько!

– Горько! – радостно подхватили все за столом. – Горько! Горько!

Я вздохнул и покорно встал, в который уже раз. Следом поднялась Юля. Я с тоской оглядел застолье. Увидел смеющиеся, красные от выпитого лица гостей. Их открытые в крике рыт:

– Горь-ко! Горь-ко!

Я откинул фату с Юлиного лица. Юля смотрела на меня сияющими от счастья глазами. Я снова почувствовал себя неловко. Будто сделал пустяковый подарок, а в ответ получил горячую, искреннюю благодарность. Я смущенно улыбнулся и поцеловал ее в теплые податливые губы. Гости бурно зааплодировали.

Я сел на свое место, чувствуя себя клоуном в цирке. Юля под столом сжала мою руку.

Застолье снова распалось на группы. Вспыхнули утихшие было разговоры. Музыканты на невысокой эстраде в углу заиграли что-то энергичное. Площадка между эстрадой и витриной кафе заполнилась танцующими. Мама наклонилась через стол ко мне.

– Я за тебя рада, Вадик! – сказала она. – И за тебя, Юленька! Счастья вам, дети!

– Спасибо, мам, – вяло ответил я.

– Что с тобой? – встревожилась мама. – Почему такой скучный?

– Да устал я что-то, скорее бы все закончилось. Мама смеясь укоризненно покачала головой.

– Ну как ты можешь так говорить, Вадик? Что Юля-то подумает? Ты Юленька не слушай его.

– Да я и не слушаю, – улыбаясь сказала Юля. К маме подошел отец.

– Хватит, мать, молодых воспитывать, – сказал он и потянул ее из-за стола. – Еще успеешь. Пошли лучше танцевать.

Мама вскочила, легко, как молодая. Отец подхватил ее под руку и повел к танцующим.

Близняшки тоже были на свадьбе. Света пришла с Осиной. Марина – с дядей Колей. Несмотря на внешнюю похожесть, внутренне они оказались очень разными. Вели себя тоже по-разному. Света веселилась, кричала «горько», танцевала. Марина же сидела мрачнее тучи. От дядя Коли не отходила не на шаг. А он как назло почти не обращал на нее внимания. Марина сильно переживала. Это заметили все. И видно с горя она вдруг сильно напилась. Теперь она пригорюнившись подперла кулаком щеку и с завистью смотрела на Юлю.

– Счастливая ты, Юлька, – с пьяной откровенностью сказала Марина. – Все у тебя получается. И в институте ты учишься, и замуж ты вышла, а я …– и она тяжело вздохнула. Юля великодушно возразила:

– Ну что ты, Марина! У тебя тоже все будет, ты главное не переживай.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросила Марина.

– Конечно! – горячо ответила Юля. Марина внезапно развеселилась, тряхнула головой.

– И верно, какие мои годы? – воскликнула она – Все еще впереди! – и неудержавшись похвасталась, – а я ведь твой букет поймала!