Леший - Николай Старинщиков Страница 32

– Нелюбин. Бывший начальник отделения милиции. Майор. Ветеран МВД. Теперь глава администрации. А они, – он развел руками. – Они все мне как дети. Штаты у нас сократили. Не мог отстоять… Иногда захожу…

Нелюбин трепал в руках рыбину.

– Давай очищу, Фролыч, – предложил Молебнов.

– Сам. Сам. Вот не лежит у меня душа к этому сушняку. Дай лучше колбаски. – И ко мне: – Интересная пошла нынче жизнь, товарищ полковник. Недавно, например, ухайдакали одного физика. Взяли и просто утопили в реке. В Нагорном Иштане.

Я вопросительно смотрел Фролычу в глаза, внимательно слушая.

– Физик, товарищ полковник, – это не шаляй-валяй. Это даже не гималайский медведь. Это выше. Такие профессии на дороге не валаяются. Понимаю, приехал туда человек отдохнуть, но чтобы ни за что ни про что, – не понятно. Я бы начал, будь я следователь, с этого физика. Надо взять за основу место его работы и обитания. Вы понимаете?

Я кивнул.

– Так что вот именно с этого. А ребята вам помогут. Правда, ребята?

– Так точно, Фролыч, – ответил Гуща, совершенно не понимая, о чем идет речь. Наверняка он забыл, что полковник здесь совсем по другому делу.

– Эта умница, – продолжал Фролыч, – приперлась в обед из Иштана на «Мерседесе» и орет: «Хочу пантеон для собаки соорудить! Из металла!..» Заперлась к директору Рюмину в кабинет и вопит: «Завтра же вас не будет, если не исполните!» Дурдом!

– Кто? – спросил Иванов.

– Губернаторская теща. Кобеля дохлого решила сберечь для потомков. А директор, не будь дурак, предложил: «Может, его забальзамировать – и под стекло к вам в спальню…» На том и разошлись. Теперь пионерка думает, как ей поступить. Размышляет, будто богатырь на распутье, у того камня. Рассказывала, будто дога-самца якобы леший острым сучком пропорол. И записку оставил: «Приберись, старуха». Вот она теперь в недоумении – где ей прибираться? Вот врать нынче пошел народ…

Оставалось лишь мотать на ус. Выходило, что Леший забрался на дачу именно к губернатору. Повезло деревне, если в ней губернаторы водятся. Браво, брависсимо!

– Речь об Иштане? – обрадовался я. – Мне бы завтра туда смотаться. Согласно нашим разработкам, именно в Иштане в прошлом году останавливался на лето подозреваемый. Точнее говоря, он там скрывался.

– А что он натворил? – спросил Фролыч.

– Банк ограбил в составе группы. Вот сейчас по прошествии трех лет взялись опять…

Алкоголь начинал действовать мне на мозги. Ненароком можно было проговориться. «Пора уходить», – принял я быстрое решение.

– На дорожку! – пристал ко мне Гуща, позабыв о субординации.

– Нет. Извините. Мне действительно пора, потому что старуха, у которой я остановился, будет волноваться. Собирался снять гостиницу – говорили, есть такая. Но оказалось, она давно закрыта. Даже дом успели снести. Вас не хотел беспокоить по такому пустяку.

– Толик! – Иванов поднялся над столом. – Завтра мы в полном вашем распоряжении. – Пол качался под его ногами. – Запряжем наш «уазик» и съездим, куда только ты скажешь. Гуща, проводи полковника. Или лучше я сам…

– Не беспокойтесь, – остановил я их. – Всё будет хорошо, – и запел: «Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо…» До завтра! – поднялся я из-за стола и отдал Фролычу честь.

Плотно притворив за собой дверь, я опустился вниз. На улице горели редкие огни. Вынув пистолет из кобуры, я дослал патрон в патронник, засунул оружие в правый карман пиджака и, держась за ручку, пошел домой. В любой момент можно было ответить выстрелом, не вынимая оружия, практически от бедра. В мыслях рисовались планы, один причудливее другого, однако один из них нравился больше остальных. «Я их заставлю самих действовать, – рассуждал я. – Они вылупятся как цыплята из яиц. Чем раньше это произойдет, тем лучше… Для этого надо заставить их работать в нужном направлении, орудовать быстро, вынудить на скороспелые решения. В бандитском бизнесе скорость опасна… Она приводит к ошибкам, цена которым – смерть. Способ заставить совершить ошибку, известен давно. Это провокация. Простое латинское слово с характерным местным душком… Будет весьма здесь полезно произвести летнюю провокацию сорняков и затем скосить их.

Молодец был полковник Перельман, преподаватель в высшей школе МВД, который говорил: «Не кривите губы при слове провокация. У него совсем другое значение, и мы от него отвыкли…»

Он внес в аудиторию один из томов современного русского языка и торжественно произнес: «У слова несколько значений. Вот это, третье, мне больше всех по душе: искусственный вызов всходов семян сорных растений с целью последующего их уничтожения…»

…Конечно, в этот вечер я был в порядочном подпитии. Казалось, передо мной стоит простая задача – надо лишь определить, кто за всем этим стоит, кто главный кукловод?

Чтобы получить хоть какой-то результат, нужно завтра же выйти на след покойного физика, решил я. Великан, если начнет шевелиться, многих заставит дергаться и трястись. Один будет дрожать за собственную шкуру, второй – за теневые доходы, третий за рабочее место. Хорошую услугу могли бы оказать местные СМИ. Например, газеты. Начнутся гонки на выживание, охота на инакомыслие, инопланетян, ведьм, преследования из-за цвета кожи… Полковник Кожемякин пришелся ко двору, так используй же свое положение. В милиции, конечно, не дураки. Их на кривой не объедешь. Им известны местные условия, и этим они сильны. И не надо терзаться муками совести, оттого что ребята не поставлены в известность. Им это ни к чему. В конечном счете, обе стороны делают общее дело. Наверняка субъект федерации серьезно болен. Вспышка педикулеза! Привыкли блохи ездить в чужой шкуре!..

Я остановился около материнского дома: светилось лишь кухонное окно. «В этом краю меня никто не знает, кроме старых надежных друзей по далекому детству, – сказал я сам себе. – Можно быть совершенно спокойным. Меня не расколют, как грецкий орех…»

Утро встретило меня назойливым треском сорок. Две белобоки, тряся от натуги хвостами, выясняли отношения в черемухе возле окна. Трескотня стояла невероятная. Я с шумом захлопнул форточку. Сороки вскинулись на крыло и, бултыхаясь в воздухе, запорхали через дорогу к соседней березе.

На часах было пять. Если снова лечь, то едва ли уснешь. Черт принес белобокое отродье. Нашли место для общения!

Мать спала. У нее бронхиальная астма, поэтому она поздно вставала.

Вышел во двор. Прохладно. На огороде роса. Солнце в сиреневом мареве стоит за рекой, над пихтами. Пастух молча прогнал общественное стадо на задах, и все опять стихло.

Вернулся домой, поставил на плиту чайник и начал писать отчет о предстоящей операции. Неизвестно, как сложится моя дальнейшая судьба. Возможно, карьера, будь она не ладна, на этом оборвется. Но я обязан, согласно инструкции, составлять отчет почти что каждодневно. Во всяком случае, в отчете должны присутствовать основные идеи задуманного, главные задачи и заключение. Заключение пишут по возвращении. Оно должно быть выдержано в строго официальном деловом стиле. В отчете должны фигурировать лица и события. Собственные поступки должны быть мотивированными. Возьмет начальник отчет и сразу увидит, чем занимался его подчиненный на протяжении прошлой декады. Пригласит, если нужно, психиатра с навыками шифровальщика (или наоборот), иначе не прочитает. Таковы правила. Их писали не на пустом месте.