Побег из `Школы искусств` - Даниэль Клугер Страница 33

Камера крупно показала руку, оплетенную вздувшимися синими венами. Рука сжимала белую бумажку. На таких обычно пишут просьбу Всевышнему. Пишут и оставляют в узких щелях между блоками, из которых сложена Стена. Потом старик обернулся. Это опять был Реймонд Галлер. И выражение его лица вновь напомнило Черноусову пьяную сентенцию Игоря. Интересно, о чем просил старик?

Он сделал глоток из чашки. Кофе уже остыл, но ему не хотелось покидать кресло, чтобы приготовить новую порцию.

Журналисты на экране окружили миллиардера, и он вновь рассказывал о трудностях современного бизнеса, делал прогнозы. А насчет давления или аритмии – ни слова. Страшно думать о себе самом, куда безопаснее думать о своем банковском счете. Пусть даже о пустом. Впрочем, о пустом счете приличествует думать, например, Виктору Черноусову, но уж никак не американским миллиардерам, даже если они – ровесники века. Виктор вздохнул и начал переключать каналы. Глупое занятие, но ни на что другое его в конце дня не хватало. После работы час уходил на дорогу из Тель-Авива домой в Реховот, полтора часа чтобы прийти в себя.

Несмотря на то, что выпитый кофе был достаточно крепким, Виктор задремал – как раз во время новостей BBC. Проснувшись, он машинально нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Репортаж откуда-то из Пакистана тотчас сменился эмблемой Российского телевидения.

На Черноусова вновь печально смотрели выцветшие глаза американского миллиардера. «Странно, – подумал он, еще не окончательно проснувшись, – и здесь Галлер. Сплошной мистер Галлер по всем каналам».

Комментатор что-то бормотал о двух годах, прошедших со дня распада СССР и повернувших экономику бывших союзных республик в принципиально новом направлении, а Черноусов смотрел на экран и думал о роли случайностей в жизни человека.

Комментатор упомянул о том, что Реймонд Галлер должен вот-вот прибыть в Симферополь для подписания контракта с местной компанией «Юг-Финансы 2000».

«Хороший повод, – отрешенно подумал Виктор. – Классный материал, есть о чем говорить с Коганом».

Самолет «Ту-154» частной компании «Krym Airlines International» (признак новых времен) приземлился в Симферополе рано утром – в пять часов. Черноусов не был уверен в том, что ему удастся найти в такую рань такси, хотя те, кто побывал в СНГ недавно, утверждали, что это не проблема.

Пограничник на контроле долго и внимательно изучал его паспорт, а он, в свою очередь, столь же внимательно изучал нашивку на его рукаве – желто-голубую, с трезубцем и буквы «ПВУ».

– Зеев Флейшман, – прочитал пограничник.

Черноусов кивнул с некоторым опозданием. За десять лет, прошедших с тех пор, как он взял фамилию матери и поменял имя в соответствии с необъяснимой традицией, сложившейся в Израиле более полувека назад, – он так и не привык к этому новому сочетанию. Зато, как-будто, догадался, что означают загадочные буквы «ПВУ» – видимо, «Прикордонна Варта Украiни».

– Говорите по-русски? – спросил пограничник.

– Как и вы, – ответил Черноусов. Удивления это не вызвало. Оно и понятно: при том количестве граждан СНГ, которые в последние годы стали гражданами Израиля, подобные вещи перестали восприниматься чем-то из ряда вон выходящим.

– У вас виза российская, – заметил пограничник.

– Верно, – согласился Виктор. – В Крыму я проездом. Вообще-то я еду в Москву.

– Когда? – спросил пограничник.

– А сколько времени я могу находиться здесь без визы? – в свою очередь, спросил Виктор.

Пограничник немного подумал.

– Я могу поставить вам транзитную визу, – сообщил он. – В этом случае вы сможете находиться на территории Украины три дня.

– Прекрасно, – сказал Черноусов. – Трех дней мне вполне хватит. Сколько это стоит?

– Пятьдесят долларов.

– А что будет, если я задержусь еще на три дня? – вежливо поинтересовался израильский гость.

– Придется заплатить штраф, – так же вежливо ответил пограничник.

– Какой именно?

– Пятьдесят долларов.

Черноусов выудил из бумажника две бледно-зеленые купюры с портретом не-важно-какого президента США и протянул пограничнику.

– Я же сказал – пятьдесят, – заметил тот безо всякого удивления в голосе. – А здесь – сто.

– Пятьдесят за визу и пятьдесят – штраф за задержку, – объяснил Черноусов. – Авансом. Чтобы лишний раз вам не надоедать.

Тому, видимо, понравился такой поворот дела. А может быть он просто очень хотел спать. Во всяком случае, больше он не рассматривал подозрительные документы, молча шлепнул какую-то печать, и Виктор направился на таможенный досмотр.

Тут пришлось ждать куда дольше. Во-первых, очередь собралась приличная, кроме того в азарте национального самоутверждения таможню не обеспечили ни одним бланком декларации на английском языке. На русском тоже отсутствовали. Пришлось Черноусову поднапрячь память и вспомнить школьные познания в украинском. Заполнив декларацию, он встал в очередь к усатому таможеннику, поглядывая со снисходительным высокомерием на сограждан, удосужившихся освоить кроме арабского и еврейского только английский язык.

У туриста, стоявшего перед Черноусовым, вислоусый таможенник долго выяснял: что за прозрачный напиток содержится в вычурной бутылке «Кеглевич»? Правда, против ожидания, выяснял по-русски и даже без мягкого южного акцента, характерного для крымчан. Видимо, запорожские усы таможенника и отсутствие текстов деклараций на английском и русском были достаточно весомыми подтверждениями национального возрождения. Во всяком случае, ничего другого Черноусов пока не заметил.

Напиток, вызвавший подозрение бдительного таможенника, был самой обычной водкой, что и объяснил растерянный израильский гость. Таможенник глубоко задумался, а потом сурово спросил:

– Сертификат Минздрава Украины имеется?

От неожиданного вопроса турист даже слегка присел.

– Имеется или не имеется? – суровость в голосе бдительного стража окрасилась металлом.

Провинившийся турист беспомощно развел руками.

– Нельзя, – заявил таможенник.

«Понятно, – подумал Черноусов, – отныне евреям разрешается спаивать великий украинский народ только при наличии сертификата украинского Министерства здравоохранения. Что ж, вполне логично».

Видимо, он произнес это вслух, потому что таможенник вдруг отставил злосчастную бутылку в сторону и окинул Черноусова грозным взглядом. К его разочарованию, нахальный гость не вез ни водки, ни закуски. Он вообще не вез ничего, кроме нескольких смен белья, репортерского диктофона и кое-каких мелочей; основной багаж прихватили коллеги, вылетавшие прямо в Россию. Промурыжив Виктора около получаса, выяснив, что Зеев Флейшман – израильский журналист, едет в Москву на встречу торгово-промышленных делегаций России и Израиля, а на территорию Украины забрел исключительно для того, чтобы оценить темпы строительства независимого государства, таможенник, наконец величественным жестом отпустил Черноусова.