Смертельное путешествие - Кэти Райх Страница 34

Следует ли мне заявить об этом происшествии? И если да, то кому – Кроу, Макмагону?

Показался ли мне знакомым силуэт водителя? Я автоматически говорю «водитель», но был ли это в самом деле мужчина?

Я решила за ужином спросить совета у Райана.

Добравшись до кухни Руби, я приготовила чай и выпила его не торопясь. Когда я поднялась к себе в «Магнолию», нервы успокоились и руки больше не дрожали. Я позвонила в Университет в Шарлотте, не особо надеясь на ответ. Моя ассистентка подняла трубку после первого же гудка.

– Что ты делаешь в лаборатории в субботу?

– Выставляю оценки.

– Ну да, конечно. Алекс, я в восторге от твоей преданности делу.

– Оценивать студенческие работы – это часть моих обязанностей. Ты где?

– В Брайсон-Сити.

– Я думала, тебе там больше делать нечего. Верней, хотела сказать, что твоя работа там закончена. То есть… – Она замолкла, явно не зная, как лучше выразиться.

Ее растерянность говорила о том, что весть о моем отстранении дошла до университета.

– Объясню все, когда вернусь.

– Ты у нас молодчина, – неловко пробормотала Алекс.

– Слушай, ты можешь сейчас заглянуть в лабораторный экземпляр моего сборника?

– Издание восемьдесят шестого или девяносто восьмого?

Мне довелось быть редактором сборника по методикам судебно-медицинской экспертизы, который занял в своей области ведущее место главным образом благодаря великолепным трудам авторов, которых я сумела подобрать, присовокупив, впрочем, и пару глав собственного сочинения. Через двенадцать лет сборник переиздали, переработав целиком.

– Восемьдесят шестого.

– Погоди-ка.

Буквально через минуту она вернулась.

– Что тебе там нужно?

– Глава о национальных особенностях строения пяточной кости. Открой ее.

– Уже открыла.

– На сколько процентов точна классификация при сравнении костей ног у представителей монголоидной, черной и белой расы?

Воцарилась долгая пауза. Мысленно я видела, как Алекс просматривает текст, сосредоточенно морща лоб, и очки потихоньку сползают ей на кончик носа.

– Чуть меньше восьмидесяти процентов.

– Негусто.

– Нет, погоди.

И снова пауза.

– Это лишь потому, что белых и черных сложно отличить друг от друга. Монголоидную расу можно определить с точностью от восьмидесяти трех до девяноста девяти процентов. Совсем недурно.

– Отлично. Продиктуй список замеров.

Я записывала под диктовку, чувствуя, как замирает сердце.

– Теперь глянь, есть ли там таблица с нестандартизированными каноническими коэффициентами дискриминантной функции для американских индейцев, черных и белых.

Эти цифры понадобятся для сравнения с коэффициентами, которые я получу при изучении неопознанной ступни.

Молчание в трубке.

– Таблица номер четыре.

– Отправишь мне эту главу по факсу?

– Да, конечно.

Я назвала ей имя Примроуз Хоббс и номер факса стационарного морга в Брайсон-Сити. Повесив трубку, разыскала свои заметки по образцу 387.

Когда я набрала другой номер и попросила к телефону Примроуз Хоббс, незнакомый голос сообщил, что ее нет на месте, но спросил, не пригодится ли мне номер ее телефона в «Ривербэнк инн».

Примроуз тоже сняла трубку после первого же гудка. Воистину, у меня сегодня удачный день.

– Привет, ягодка! Как поживаешь?

– Хорошо, Примроуз.

– И не вздумай опускать руки из-за этих наговоров. Господь судит сообразно Своей воле, а уж Ему-то точно известно, что все это вздор.

– Не вздумаю.

– Когда-нибудь мы с тобой усядемся рядышком, сыграем еще одну партию в заказной вист и посмеемся над всем этим.

– Знаю.

– По правде говоря, хотя ты и умная женщина, Темпе Бреннан, но худшего игрока в заказной вист я в жизни не видела. – Примроуз закатилась таким знакомым низким гортанным смехом.

– Я не очень-то хорошо играю в карты.

– Вот тут ты попала в точку.

И снова гортанный смех.

– Примроуз, мне нужна услуга.

– Проси что хочешь, сладкая моя.

Я сжато изложила историю своей находки, и Примроуз согласилась в воскресенье, с утра пораньше, отправиться в морг. Получит факс, позвонит мне и, следуя моим указаниям, сделает недостающие замеры. Затем Примроуз снова прошлась по обвинениям против меня и уточнила анатомические места, в которые Ларку Тиреллу полагалось засунуть все эти обвинения.

Я поблагодарила ее за поддержку и повесила трубку.

Райан пожелал ужинать в «Забегаловке Индейца Джо», а я – в кафе «Смоки-Маунтинс», обещавшем новую французскую кухню вкупе с потрясающими видами на гору Бальзам и долину Мэгги. Убедительные доводы обеих сторон не помогли разрешить конфликт, и тогда мы бросили монетку.

«Смоки-Маунтинс» смахивала больше на лыжную базу, чем на кафе: бревенчатые стены, высокие потолки, камины и много стекла. Сразу по прибытии нам любезно сообщили, что свободный столик придется ждать полтора часа, зато вино в патио нам подадут немедленно.

В «Забегаловке Индейца Джо» нам нашли места безо всяких проволочек. Даже когда я выигрываю – остаюсь в проигравших.

С первого взгляда было видно, что забегаловка рассчитана на совсем другой контингент посетителей, нежели кафе. Полдесятка телевизоров показывали университетский футбольный матч, у стойки бара теснились в ряд мужчины в кепках с широким козырьком. Парочки и компании, сидевшие за столиками и в кабинках, были сплошь в джинсах и тяжелых ботинках и в большинстве своем выглядели так, словно в жизни не знали, что такое бритье или стрижка в парикмахерской. Кое-где в толпе мелькали туристы в ярких разноцветных ветровках, а кроме того, я углядела два-три лица, знакомые по расследованию.

Двое мужчин орудовали за стойкой: хлопали пробками, раскладывали лед и наливали спиртное из бутылок, выстроившихся в ряд перед тусклым зеркалом. Оба бармена были бледнокожи, с редкими каштановыми волосами, стянутыми в конский хвост и перехваченными банданой. Ни один из них ни в малейшей степени не был похож на Индейца Джо и уж точно не одевался от «Армани». Первый бармен щеголял в футболке с рекламой «Джонсонс Браун эль», второй – с логотипом некой группы «Клевые сиськи».

На помосте в дальней части зала, напротив бильярдного стола и автоматов для игры в пейнтбол, настраивал инструменты оркестр, которым руководила женщина в черных кожаных штанах и с макияжем в стиле Круэллы [39]. Каждые две-три секунды мы слышали, как она энергично стучит пальцем, а затем считает до четырех. Эти упражнения едва пробивались сквозь прямой эфир футбольного матча, извергавшийся из телевизоров, да щелчки и звяканье пейнтбольных автоматов.