Две дамы и король - Ольга Играева Страница 34

Коля полез в карман брюк и долго там шарил с побелевшим лицом. На какое-то мгновение ему показалось, что искомого у него в кармане нет — пропало, да и все. Но потом он все-таки извлек оттуда маленький бумажный комочек. «Уф!» — отлегло у него от сердца. Коля расшевелил комочек грубым коричневым указательным пальцем и протянул Саньку.

Тот внимательно рассматривал содержимое кулечка.

— Золото… — громко просипел Коля.

— Какое золото, — с сомнением отозвался Санек. — Небось подделка.

— Ты что! — забыв про осторожность, вскинулся Коля, но потом опять вспомнил про конспирацию и зашевелил губами прямо в ухо Саньку:

— Точно тебе говорю, золото. А камушки-то, видишь…

— И откуда? — задал вопрос на засыпку неисправимый скептик Санек.

— Откуда… — растерялся Коля. — Вот я и думаю, откуда…

— У Вальки спрашивал?

— Что я, дурак? Наоборот — вот уже несколько дней ни слова. И она будто и знать ничего не знает о сережках — тоже как воды в рот набрала. Слушай, я вот чего думаю… Может, любовник у нее богатый завелся?

Санек посмотрел на Колю как на придурочного.

Он вспомнил облик Колиной жены — приземистой, черноволосой, стрижка под мальчика, с увядшей кожей на лице и глазами, вечно ждущими плохих новостей.

— Да откуда… — отмахнулся он.

— Оттуда! — заволновался Коля. — Откуда я знаю!

Просто так золотые сережки в доме вдруг не обнаруживаются! Не я же их ей купил, значит, кто-то другой.

С какой такой стати, за какие такие услуги и красивые глаза? А она, видно, тоже чует, чье мясо съела, — ничего не спрашивает, не интересуется, куда ее сережки подевались… Вот сука! Все бабы суки, честное слово!

— А ты бы напрямик спросил, — предложил Санек, с сомнением выслушавший всю тираду.

— Отпираться будет, ясное дело, — напустился на него Коля. — Признается, что ли? Наоборот, станет вопить, что я где-то сережки украл и что тюрьма меня ждет. Начнет плакать о детях, что они из-за моих пьянок плохо учатся, и проклинать тот день, когда за меня замуж вышла… Хрен я ей покажу — еще отберет.

Я так считаю, эти сережки мне по праву принадлежат — потому что не фиг хахалей заводить! Она за моей спиной будет трахаться с кем попало, а я ей золото любовника возвращать?

— Да не суетись ты раньше времени, — посоветовал Санек, покосившись на блестящие бирюльки в руке Щетинина. — Кому твоя Валька нужна? Она у тебя не из таких — все о детях да о детях… Да и не золото это. Бижутерия. Дай посмотреть поближе.

Санек взял у Коли сережки, повернул к солнцу, поднял и посмотрел на просвет, отодвинул руку и поглядел на украшения издалека. Совершив все эти манипуляции, он вынес вердикт:

— Бижутерия…

— Бижутерия? — возмутился Коля. — Дай сюда!

Он выхватил сережки обратно, замотал их в кулечек, сунул в карман и придержал рукой, убедившись, что они там смирненько лежат.

— А вот давай проверим! Спорим, что золото! — предложил возбужденный Коля. — На что спорим?

— На бутылку, — основательно подумав, ответил Санек. Что еще в самом деле он мог сказать?

Приятели дружно повернулись и двинулись обратно к магазину, при этом мелкий распетушившийся Коля шел рядом с Саньком, безотчетно напирая на собутыльника и тесня его к краю дорожки, повторяя:

«Вот увидишь, вот увидишь…».

В понедельник утром в кабинет к Занозину ввалился загадочно улыбающийся Карапетян. Занозин только собрался позвонить Регине Никитиной, чтобы проверить, прекратилась ли с субботы слежка. Он уговаривал себя, что сведения, которые он намеревался от нее получить, очень важны для расследования убийства Киры Губиной. Дело пока продвинулось мало, что там говорить. Тем не менее Занозин колебался, подозревая себя в посторонних мотивах. Он пытался сосредоточиться и спокойно проанализировать свои ощущения, заглядывал внутрь себя, чтобы убедиться, что никакого иного интереса, помимо профессионального, к Регине Никитиной у него нет. «Это было бы слишком пошло», — выговаривал он себе. Но хитрое приспосабливающееся сознание тут же услужливо подбрасывало Занозину оправдание: «Просто кто-то должен ее защитить. С моей стороны это естественно — это мой долг». Фраза про долг звучала фальшиво — и Занозин, как человек умный, это чувствовал и досадовал на себя, что ничего поубедительнее выдумать не может… В итоге он плюнул на пустые душевные переживания, ибо истока их найти так и не смог, и схватился за телефонную трубку.

Как раз в это время и появился Сашка. Занозин знал это выражение лица своего напарника — оно означало, что у него есть какая-то курьезная новость.

Он положил трубку на рычаг и обратился к Карапетяну без особого энтузиазма:

— Ну что?

— Приветствую вас, дражайший начальник! Должен сказать, сегодня вы особенно любезны…

— Ну ладно, ладно… Привет! Не тяни кота за хвост, говори.

Но Карапетян не спешил. Он взгромоздился на стол, вынул сигарету, прикурил и объявил:

— Звонили из сто пятидесятого. Они там задержали двух каких-то алкашей.

— Ну и что? Знаешь, сколько алкашей по Москве каждый день задерживают? Отчего ты так взволновался?

Занозин не забыл про несостоявшийся звонок Регине Никитиной и был неприветлив — Карапетян подметил верно.

— Нервы, нервы, начальник, — ехидно протянул Карапетян, пуская кольца дыма в потолок.

Занозин уже начал жалеть о своей природной демократичности. «Распустил их на свою голову. Что за фамильярность! Ей-богу, заставлю всех в погонах ходить строем и честь отдавать при каждой встрече», — думал он с досадой. Впрочем, Занозин предпочел не срывать зло на подчиненном — это непристойно, к тому же он старше Карапетяна и по званию, и по возрасту и потому, рассудил он, должен быть умнее Карапетяна и выше его подколок.

— Задержали двух алкашей… — терпеливо напомнил он увлекшемуся курением Карапетяну.

— Да, — спохватился тот. — И представляешь, что у них обнаружили?

Он выдержал паузу, выразительно блестя на Занозина черными глазами. Но тот не поддался — не стал его подгонять. Более того, взял со стола какое-то дело и углубился в чтение, всем видом показывая Сашке, что не очень-то и хотелось знать его новость. Прием сработал — Карапетян понял, что дальше интриговать начальника бессмысленно. «Вот ведь, толстокожий!» — с досадой подумал темпераментный Карапетян, которому скучно было просто так взять и выдать информацию.

— Ну, короче, у них обнаружили сережки желтого металла с прозрачными камешками посередине, похожие по описанию на те, что пропали с трупа Губиной, — наконец выдал он, Занозин оживился, тут же отбросил дело и, опершись локтем на стол и навалившись на него всем телом, воззрился на коллегу.