Немного героина для невесты Казановы - Екатерина Волкова Страница 34

Если судьба позволит, Марина обязательно приедет сюда снова, на карнавал.

Позолоченные стрелки большого циферблата в центре Башни часов приближались к двум пополудни; они также показывали лето, прохождение Солнца через созвездие Девы и текущую фазу Луны. Когда часовая стрелка достигла арабской цифры «четырнадцать», два бронзовых мавра на крыше Башни часов принялись за свою работу — звонить в колокол.

Марина вспомнила сюжет старого фильма Лукино Висконти «Смерть в Венеции» с Дирком Богардом. Герой влюбляется, рассуждает об искусстве и умирает от холеры. Он предпочитает умереть в Венеции. По Висконти, Венеция — город любви и смерти.

От переполнявших Марину впечатлений сердце ее билось из последних сил, но это не пугало ее.

За три часа, на исходе которых Марина оказалась в кафе на Сан-Марко с передозировкой адреналина в крови, она успела осмотреть несколько больших и маленьких магазинов и отвергла полдюжины темных тесных платьев.

Окружающая Марину красота настраивала на что-то яркое и воздушное. Она остановила свой выбор на белом двухслойном творении местных модельеров из шифона с крупным рисунком — красные и зеленые стручки сладкого перца. Платье струилось до колен и холодило кожу.

К платью подошли открытые сандалии, сплетенные из мягкой светлой кожи. В дополнение ансамбля Марина купила такую же плетеную сумочку на длинном тонком ремешке. Она сразу же вынула всю мелочь из карманов джинсов и спрятала в сумку.

Свертки ничуть не тяготили Марину. Отдышавшись и покинув площадь, она — сама не поняла как — вдруг обнаружила себя у кондитерской, в которой завтракала. Отсюда до гостиницы было рукой подать.

От соседнего со зданием гостиницы дома отделилась и направилась в сторону Марины хрупкая фигура.

— Синьорина не должна носить сама такие большие свертки. — Руки юноши потянулись к Марине.

Она окинула его взглядом. Выглядел он, мягко говоря, живописно. Чересчур узкая, приталенная розовая рубашка в стиле «диско». Блестки, которыми украшен остроконечный воротник, сверкают на солнце. Черные брюки, обтягивающие узкие бедра. Из-под них выглядывают носки ковбойских сапожков. Уложенные с помощью большого количества геля волосы. И приглашающий самоуверенный взгляд в сочетании с заискивающим тоном.

Способ, каким он зарабатывал себе на жизнь, не оставлял у Марины никаких сомнений.

Марина выпустила свертки из рук, и парень бросился подбирать их.

— Не рано ли ты начал сегодня? Сейчас только три часа дня.

— О, синьорина прекрасна при любом освещении. Даже дневном. Вы правы, сейчас очень жарко. Вечером в Венеции веселей. Но только не тем, кто одинок. Когда спадет жара, я мог бы показать вам настоящую Венецию, отличные места. Давайте, я угадаю, кто вы.

— О’кей, попробуй.

В глазах у парня появился самонадеянный блеск охотника, нетерпеливо следящего за зверем, который направляется прямо к его ловушке.

— У вас акцент, значит, вы американка. Вы только что развелись со стариком-мужем. Все только что разведенные американки приезжают в Венецию, одетые, как студентки, и такие же одинокие.

Они неуклонно приближались к гостинице. Марина не возражала, просто шла и молча улыбалась. Парень заговорил в два раза быстрее:

— Теперь вам нужен кто-нибудь помоложе и повеселее и кто знает город как свои пять пальцев. Вам повезло со мной, я и есть такой человек.

В дверях он передал Маринины свертки в руки гостиничного рассыльного.

— Я буду ждать вас здесь неподалеку весь вечер. Не забудьте! — кричал он вслед удаляющейся Марине. — Меня зовут Джакомо!

Швейцар пробурчал что-то неодобрительное и закрыл перед его носом дверь.

Марина поднялась к себе, дала рассыльному чаевые и попросила стакан сока. Парень в розовой сверкающей рубашке определенно потряс ее. Ни с чем подобным в Москве она, наверное, и не могла столкнуться.

На столике поверх вчерашнего буклета лежало приглашение на торжественное открытие фестиваля, которое должно было состояться сегодня в двадцать один ноль-ноль. Удивительное время выбирают итальянцы для официальных церемоний. Наверное, чтобы их не затягивать.

Открытие должно было проходить прямо в гостинице, в конференц-зале. Их фестиваль скорее походил на летний студенческий лагерь и уж совсем никак не напоминал помпезное мероприятие в зале «Россия».

Марине предлагалось подать заявку на доклад в завтрашней конференции по любой из волнующих ее гуманитарных проблем. Ничего подобного Марина делать не собиралась. Она даже не была уверена, что навестит официальную часть. В баре посидеть с Шуриком, на экскурсию съездить — это еще куда ни шло. Но проводить время в душном конференц-зале, ерзать в жестком кресле Марине совсем не хотелось. Не то чтобы ее совсем не волновали гуманитарные проблемы, но проблем много, а Венеция одна.

Марина забралась в душ и долго стояла под прохладными струями воды. Ей хорошо видны были пятна плесени по углам стен, и плесень вызывала у Марины уважение. Это была плесень с многовековой историей.

Чувство голода Марина испытала одновременно с боем больших напольных часов. Они показывали шесть вечера.

Она быстро оделась, прихватила сумочку и спустилась вниз, в ресторан.

Огромные, почти во всю стену, окна ресторана были распахнуты настежь. Внутри царил такой же, как и в номере, позолоченный, с налетом неистребимой сырости уют. Участники фестиваля по одному и группами входили и рассаживались за столиками. Каждый столик был украшен маленьким флажком страны-участницы.

— Марина! Марина! — истошно закричал Шурик и замахал руками.

Он уже уверенно сидел за ирландским столом в окружении двух девиц с рыжими волосами до пояса. Одна из них дергала Шурика за ярко-зеленый галстук и громко смеялась. Вторая без умолку говорила. Обе были очень эффектны, и Шурик с его невыразительной внешностью совсем им не подходил.

«Продукция Московского ликеро-водочного завода укрепляет гуманитарные идеалы не хуже самого фестиваля», — подумала Марина и направилась к Свете, которую только что заметила за столиком с российским флагом.

Света была все в том же темно-синем костюме, застегнутом на все пуговицы, наливала себе легкое местное вино. Через толстые стекла очков она увидела Марину и опустила поднятый было бокал.

— Отличное платье. Вам очень идет. А я всех потеряла. Каждый ест, где ему заблагорассудится. Никто не хочет делать доклад. Все будто с ума сошли.

— Сделайте вы, — предложила Марина, усаживаясь и накладывая себе овощной салат из большого блюда в центре стола.

— Но я тоже не хочу, — возмутилась Света. — И вообще у меня другие функции.

— Света, — улыбнулась Марина, — отдыхайте. Посмотрите вокруг — все веселятся. Попробуйте и вы. Вы который раз в Венеции?

— Первый. У меня вообще первая поездка, но это не имеет значения, — не сдавалась Света. — Я на работе.