Дом с привидением - Иоанна Хмелевская Страница 34

Яночка одернула брата:

— Да замолчишь ты наконец? Ведь сам же перебиваешь, мы так никогда не узнаем, чем дело кончилось, Педагогическое начало все-таки победило в бабушке, и она недовольно проворчала:

— Нет, пожалуй, я больше не стану с вами сотрудничать, с такими невоспитанными. Яночке снова пришлось разряжать напряжение;

— Бабуля, он просто хотел похвалить тебя за оперативность. Рассказывай же! Вынимал он, значит, посылку, и что дальше?

Бросив грозный предупреждающий взгляд на внука, бабушка продолжила рассказ:

— Вынул посылку, но увидел меня и не захотел мне ее отдать!

И в самом деле, невероятное событие! Сорвавшись со своих мест, Павлик с Яночкой обступили бабушку и принялись тормошить ее:

— Как это — не захотел? А что сделал?

— Увидев, что у калитки я, а не соседка, тут же сунул ее обратно в сумку! — возбужденно рассказывала бабушка. — Я его спрашиваю, нет ли чего для нас. «И для соседки могу передать», — говорю. А этот грубиян, вместо того, чтобы передать посылку мне или хотя бы сказать, что тогда соседка должна лично расписаться на квитанции, нагло говорит: «Нет ничего! «. И быстро-быстро пошел прочь.

— А соседка что сделала? — поинтересовалась потрясенная Яночка.

— Ничего. Она даже не подходила к почтальону. Как увидела меня у калитки, так сразу же в дом вернулась. Сразу повернулась и скрылась за дверью. Ничего не понимаю! Похоже, ей не хотелось, чтобы я видела, как она примет посылку? Почему?

— Ясно, не хотелось! — торжествующе под твердил Павлик. — Видишь, как все это подозрительно? Ну, рассказывай же!

— Да вроде и все, больше ничего не было, — ответила бабушка.

Но внуки не оставили ее в покое, засыпали распросами. И выяснилось, что посылка была небольшая скорее, бандероль, размером с книгу средней величины. Завернута в бумагу, но странная какая-то.

— Я видела ее очень хорошо, почтальон вытащил почти целиком из сумки. И, знаете, на ней не было ничего написано! — удивлялась бабушка. — Не похожа она на почтовые посылки. Даже марок не было!

Бабушка и в самом деле совершила потрясающее открытие. Яночка бросилась в прихожую, лежащий под столом Хабр за ней. Распахнув входную дверь, девочка крикнула:

— Хабр, к калитке! Стереги почтальона!

Как рыжая молния Хабр пересек двор и занял пост у калитки. Павлик одобрил действия сестры:

— Ты тоже думаешь — он еще вернется?

— Обязательно, раз не отдал ей посылку, — уверенно ответила Яночка. — Ведь потом бабушка торчала на улице, высматривая нас. Теперь все понятно! Вот почему эта ведьма все время сидит в окне! Значит, ей надо получать посылки так, чтобы никто не видел, понятно? Бабуля, ты просто обязана каждый раз первой встречать этого подозрительного почтальона!

Такая перспектива почему-то отнюдь не вдохновила бабушку. Она даже сделала попытку воспротивиться:

— Дети, вы с ума сошли! С чего это я стану перехватывать соседкины посылки? Ясно ведь, не наша.

— Боевое задание — и никаких отказов! — командовал Павлик. — Мы должны узнать, в чем дело. Бабушка отмахивалась от внука обеими руками, как от надоедливого комара.

— Ни за что! Такое задание мне не по силам . Это некультурно — так вести себя! Никогда в жизни не совала нос в чужие дела и не собираюсь на старости лет! — бушевала старушка.

— Предпочитаешь подождать, пока дом не рухнет окончательно? — зловещим полушепотом поинтересовалась внучка.

— А при чем тут дом?

— При том, что пока соседка живет в нашем доме, ремонт нельзя закончить. Ведь она же не позволяет подняться на ее половину чердака, а ты сама говорила, дом начинает разрушаться сверху. Вот и будет разрушаться ее чердак, а так бы мы все там отремонтировали. Видишь же, как папа переживает из-за ремонта. Не хочешь помочь собственному сыну!

С осуждением глядя на бабушку, Павлик горько произнес;

— Вот, теперь и от собственных детей отрекается! Бедная тетя Моника! Так и не выйдет замуж, Рафал останется без отца.

Яночка ковала железо, пока горячо.

— А папа прямо на глазах седеет! Мы хотим ему помочь, видишь, делаем все, что в наших силах, муфточки раздобыли, теперь грымзу выследили с помощью Хабра, а ты...

— Дом рушится! — уже кричал Павлик. — Без ремонта совсем рухнет!

Ошеломленная таким натиском бабушка не знала, на что решиться.

— Не из-за почтальона же он рушится! — попыталась она возразить. — И не из-за соседских посылок.

— Езус-Мария! — схватился за голову Павлик. — Ну какая непонятливая! Сто раз ей повторяешь, а она ни в зуб! Хабр давно бы понял. Прежде, чем бабушка успела обидеться, вмешалась Яночка.

— Помолчи, я сейчас ей все объясню, — сказала она брату и обратилась к бабушке:

— Ты знаешь, папа уже нашел квартиру...

— Две квартиры! — перебил Павлик.

— ... две квартиры, куда она могла бы переехать, может выбирать. Но ей здесь хорошо, она и не думает переезжать. Зачем возиться с переездом, обживать новую у, когда здесь так удобно? А то, что мы сидим на головах друг у друга, не можем начать ремонт — так ей это до лампочки. Вот и нужно сделать так, чтобы она сама захотела съехать отсюда.

— Поняла? — наседал на бабушку Павлик. — А ты как барыня какая, не хочешь лишний раз пробежаться к калитке!

Увидев опасный огонек в глазах бабушки, . Яночка снова постаралась разрядить обстановку:

— Насчет барыни это не он выдумал, это дедушка говорит.

Павлик продолжал агитацию:

— Рухнет дом, и все мы под развалинами погибнем. А все из-за тебя! Неужели так трудно иногда к калитке сбегать?

— Да сбегать совсем нетрудно, — произнесла слегка ошеломленная таким натиском бабушка, — только не люблю я совать нос в чужие дела.

— Какие же они чужие? Самые что ни на есть наши! — убеждала бабушку внучка, целуя и обнимая ее. — Папа сказал — больше тянуть нельзя.

— Значит, у тебя нет выбора, — поставил точку в дискуссии Павлик. — Спасая близких, человек может пойти на все! Мы имеем право на самозащиту. Пожалуйста, если тебе так трудно, почтальона будем встречать мы, но тогда придется прогуливать занятия в школе...

— Ну-ну! Только без демагогии и шантажа! — рассердилась бабушка.

— Какая же тут демагогия? — обиделась Яночка. — Мы тебя обрабатываем... то есть, я хотела сказать — убеждаем, а не принуждаем. Не грозим, не шантажируем, а если ты не согласна, так готовы пожертвовать собой. Для нас жизнь наших родных важнее, чем даже учеба в школе. Не то что для некоторых...

— Такое бессердечие, можно сказать, даже бездушность... — вздохнул Павлик.

— Перестаньте морочить мне голову, — из последних сих отбивалась бабушка. — Говорите глупости, думаете, поверю вам? Правда, с тех пор, как мы с Хабром начали дежурить у калитки, нам стало приходить намного больше писем...