Есть, господин президент! - Лев Гурский Страница 35

Кунце потупился. У него был вид первого ученика, по необъяснимой причине забывшего вдруг таблицу умножения.

– Не знаю, – в смущении проговорил он. – Понимаете, Яна, я… у меня… как бы это точно сказать по-русски… проще говоря, я ничего не приготовил по этому рецепту… пока не вышло…

Так всегда и бывает в жизни, огорчилась я. Стоит только поверить в приятное, чуть расслабиться – и к тебе тут же с юркостью ушлых родичей из провинции втирается облом. Здра-асте, приехали!

– Выходит, вы не расшифровали текст до конца? – затеребила я Макса. – Вы запутались в почерке Парацельса? В его латыни? Признавайтесь, не сумели перевести в современные граммы все эти фунты, золотники… в чем они взвешивали… да? Или каких-то компонентов сегодня уже не достать?

– Нет, что вы! – возразил Макс. – С теорией как раз порядок. И рецепт весь переведен с латинского языка, и компоненты самые простые, и вес каждого пересчитан в метрической системе. У Парацельса там не фунты, к слову сказать, это для него слишком крупно. Там все в более мелких дозах, в гранах и скрупулах: каждая скрупула – это двадцать аптекарских гран, а каждый гран – одна и четыре десятых доли, а каждая доля…

– Верю, вы все сосчитали, – поспешно сказала я. – Не терзайте меня, в чем же загвоздка? А-а, кажется, догадываюсь. Дело не в рецепте, а в вас? Колитесь, Макс! У вас мало кулинарного опыта?

– Не то чтобы мало, – с застенчивым видом признался Кунце. – Скорее, его нет вовсе. Мне очень стыдно, но в готовке я профан, Яна. Могу сделать бутерброды, пожарить омлет, разогреть пиццу… и это максимум. К тому же устройство обычной домашней кухни не дает дозволения… не позволяет следовать этому рецепту без ошибки. Там довольно сложный, капризный температурный режим. Я пробовал шесть раз, но оно пригорало… четыре раза подряд…

– А остальные два раза? Был хоть какой-то результат?

– Пятый и шестой разы оно вообще сгорело, – с грустью поведал мне Макс. – Повезло, что я огнетушитель в кухне держу. На занавески огонь не перекинулся, но стол немного пострадал… Сами видите, с этим рецептом – одни проблемы.

– На самом деле, проблема всего одна, – решительно объявила я ему. – Надо выпустить муху. Или, если хотите, прихлопнуть ее.

– Какую муху? – вытаращился на меня ариец.

– Обычную, маленькую. – Я отмерила четверть фаланги на своем указательном пальце. – Не пугайтесь, я не сошла с ума. Есть такое популярное русское выражение «делать из мухи слона». А еще говорят – «огород городить», «чесать левое ухо правой рукой»… Не понимаете идиом? Ладно, тогда еще проще. Я хочу сказать, что не надо создавать проблем на пустом месте. Если с теорией заморочек нет, практика – не ваша забота… Слушайте, Макс, а давайте не будем заказывать свиных отбивных. Здесь еще часа два будут нас мурыжить ради куска мяса, знаю я темпы этих рыцарей. Они свой Гроб Господень отвоюют быстрее, чем исполнят наш заказ. Предлагаю не тратить времени зря и вернуться туда, откуда мы вчера начали, – на улицу Шаболовку. Мне по-любому надо там быть, я обещала своим подопечным новый сладкий рецепт. Думаю, этот как раз и пригодится. Надо же какую-нибудь пользу поиметь от вашего алхимика… Когда, напомните мне, Парацельс умер?

– В тысяча пятьсот сорок первом, – отрапортовал ариец.

– Замечательно. – Я произвела в уме нехитрый подсчет. – Стало быть, авторские права мы не нарушаем. Уже лет эдак четыреста с лишним интеллектуальная собственность гражданина Швейцарии Ф. А. Т. Б. фон Гогенгейма перешла в общенародное достояние и без каких-либо дополнительных условий может быть использована любым из жителей планеты в коммерческих целях. Едем к Юре и Тоне!

По пути от Солянки до Шаболовки я еще раз убедилась: Москва подземная и Москва надземная – два разных города. Три коротких остановки на метро обратились наверху в два десятка перекрестков со светофорами-психопатами, мигавшими недружно и невпопад. Один раз я была уверена, что мы куда-нибудь врежемся. Второй – что протаранят нас. В обоих случаях нам, однако, везло. На третий раз, обреченно подумала я, аварии не миновать. Но тут мы приехали.

На вывеске «Пирожные Черкашиных» название фирмы сопровождалось цветной стрелкой, указывающей вбок: пирожники могли арендовать у хозяев только треть особняка, и в их части фасада места хватало лишь для окон с видом на улицу; пройти же внутрь самого магазина покупатель мог сквозь длинную каменную арку и внутренний дворик.

Штат заведения состоял всего из четырех человек. Кроме Юрия и Антонины, хозяев и кондитеров в двух лицах, здесь еще работала двоюродная племянница Антонины – молоденькая продавщица Света. Суровому Глебу Евгеньевичу, деду с атаманской фамилией Дахно, поручалось исполнение всех прочих служебных обязанностей – экспедитора, грузчика, бухгалтера, уборщика и охранника.

Как и в прошлый раз, Макс оставил «кавасаки» на ближайшей автостоянке и явился сюда пешком. Но со вчерашнего дня статус гостя заметно вырос. Вчера он был рядовым покупателем, а значит, за границы торгового зала его бы не допустили ни за что. Теперь он сопровождал Яну Штейн – совсем другой коленкор! Право экстерриториальности распространилось и на него. Дед Дахно окинул сторожевым взглядом сперва меня, затем Кунце, проворчал под нос что-то неопределенное, однако отодвинулся, высвобождая проход в главнейшую часть кондитерской – в то волшебное место, где, может, и не все тыквы становились каретами для Золушек, зато все знакомые продукты обретали новую суть, фантастическим образом воплощаясь в сладкие кулинарные шедевры.

На Юрия и Антонину мне всегда приятно смотреть. Оба звонкие, легкие, румяные, моложавые, в одинаковых синих комбинезончиках, они порхали по комнате с изяществом и проворством балетных танцоров. Не знай я точно, что ни тот, ни другая почти ничего не видят, я бы в жизни этому не поверила – настолько ловко они ориентировались среди кухонных столиков, плит с высокими зонтикообразными вытяжками, вместительных печей-духовок, плоских шкафчиков с посудой, длинных полок с продуктами и ребристых полочек со специями. Быстрые перемещения кондитеров сопровождались лишь легкими порывами ветерка и негромким мелодичным цоканьем: Черкашины нарочно надевали обувь с металлическими подковками на каблуках, чтобы ненароком друг на друга не натолкнуться.

– Добрый день, Яночка! – на лету пропела Антонина, едва мы с Максом открыли дверь в кухонный зал и за секунду до того, как сама я успела поздороваться с хозяевами. – Ты сегодня не одна? Ты с кавалером? Замечательно! Молодой человек, заходите, не тушуйтесь, мы рады всем Яночкиным друзьям… Как вас зовут?

Нежданно-негаданно попавший в мои кавалеры, Кунце растерялся. Он даже отступил назад – поближе к двери и подальше от цокающих вихрей. Пришлось брать инициативу на себя, объясняясь за двоих.

– Здравствуйте, Тоня, здравствуйте, Юра, – в той же мажорной тональности произнесла я, – молодого человека зовут Макс.

Он из страны Кессельштейн, привез вам новый, но очень старинный рецепт пирожного. Мы еще не пробовали, но если все сделать верно, может получиться нечто… У вас же в хозяйстве есть изюм и пряности?