Рояль в кустах - Дмитрий Щеглов Страница 35

Кузьма Кафтанов вытащил из кармана паспорт и военный билет Алексея и стал сличать фотографию с оригиналом, стоящим напротив него. Зря он в дурь попер. Натуська коршуном налетела на него:

– Человек веру в людей может потерять, а он издевается над ним. А ну сейчас же отдай паспорт. А ты, папа, раз взялся обеспечить Лизе регистрацию в Москве, сделай ее заодно и Алексею Тихонову. А то он, как бомж, бездомный обретается в Москве.

Под напором Натуськи молодой капитан беспрекословно отдал документы владельцу. Кузьма Кафтанов, казалось, выяснил тот вопрос, ради которого его вызвали к Шпаку, но уходить не торопился. Эта непосредственная, живая, как ртуть, Натуська, магнитом притягивала его взоры. Свободный мужчина, тридцати лет, последнее время он начал задумываться о семье. Холостяцкий ужин в общежитии ему порядком поднадоел, а случайные и непродолжительные связи не оставляли в душе заметного следа.

Ему хотелось постоянно слышать звенящий, как серебряный ручей голос этой молодой девчонки.

Завтра он сюда обязательно еще раз явится и назначит ей свидание, решил Кузьма Кафтанов.

– Э..э..э… а вы в каком институте учитесь? – спросил он Натуську, почему-то отдавая именно ей паспорт Алексея Тихонова. Вопрос капитана, к тому делу, по которому его вызвали сюда, наверх, не имел никакого отношения.

– Вы мне решили справку-освобождение дать? – обрадовалась Наташка.

– Подумаю!

Родители, Ван Ваныч и Серафима Карловна переглянулись.

Мама Фима в каждом входящем в дом молодом человеке видела потенциального жениха. Вот и этот совершенно не относящйся к делу разговор ее дочери с молодым капитаном навел ее на мысль о будущем сватовстве. Зять должен быть богатым, мы вон в каком круге вращаемся, часто она напоминала мужу. Ван Ваныч совсем с другой меркой подходил к молодым ребятам, окружавшим его единственное чадо. Слюнявых мальчиков не надо, муж должен быть мужчиной. И сейчас он откровенно любовался молодым оперативником. Кузьма Кафтанов помимо хорошей следовательской школы имел еще и недурную внешность. Поэтому у родителей была совершенная противоположная реакция на необдуманное предложение Кузьмы.

– Никакая справка ей не нужна!

– Заходи, капитан!

Лиза подошла к черному роялю и откинула крышку. В гостиной разлилась чарующая музыка. Осеннее настроение разлилось по зале. Все притихли – в квартире звучал Шопен.

Алексей почувствовал себя чужим в этом доме. Он собрался уходить, так и не получив вразумительного ответа, согласны хозяева или нет на его предложение.

– Ну, я пошел?! – полувопросительно, полуутвердительно заявил он.

– Мама! – вскричала Натуська, – мастер Алексей уходит, мы ремонтируемся у него или нет?

Ее возглас четко показал, кто в этом доме главный.

– А ты возьми у него телефон. Вы где остановились Алексей?

Необдуманные вопросы часто наносят жестокие раны. Алексей смутился, но все же ответил.

– Я же вам рассказывал. Я только сегодня вернулся из деревни, а до этого ночевал в пустой квартире у вашего соседа Аркадия. Одну ремонтировал, а во второй ночевал. Мне много не надо.

– А сейчас куда вы пойдете? – спросила Натуська. – Куда мой Олежка делся, он обязательно что-нибудь придумал бы.

– А Олежка это кто? – спросил Алексей Тихонов. У него была плохая память на имена, он уже запутался в присутствующих. Знал он хорошо только деда, Шпака Иван Кузьмича, Натуську и Серафиму Карловну– маму Фиму. Жениха Натуськи, Олежка, он представлял себе таким же веселым и беспечным человеком, как его хохотушка невеста. Хоть тепло чужого дома и не особенно греет, уходить на морозную улицу ему не хотелось. Он посмотрел на играющую за роялем девушку. Сердце защемило. И он решил вытащить свой единственный козырь. Пятьдесят процентов клиентов видевших, что он может сделать своими руками, не хотели уже ни с кем другим иметь дела. Он полез в карман и вытащил пачку фотографий.

– Вот посмотрите, это мой дом, а эта часовенка, которую я в селе поставил.

– Можно мне глянуть, – первой протянула руку Натуська. После того, как она перебрала несколько фотографий, раздался ее восторженно-возмущенный крик.

– Мама! Ты только глянь, что он своими руками сделал. Микеланджело рядом с ним не стоял.

– Ну, ты и хватила!

Фотографии пошли по рукам. Человеку свойственно чувство прекрасного. Часовенка завораживала. Столько в ней было душевной теплоты и уюта, столько своеобразия и человечности. От нее веяло спокойствием и умиротворением. Часовня была с трех сторон окружена изящным гульбищем, галереей опоясывающей ее с трех сторон. Уже сама эта галерея смотрелась шедевром деревянного зодчества. Резные столбы и ажурный балясник, оживляли боковые фасады часовни и создавали потрясающую игру светотени. Казалось, мир реальный на твоих глазах перетекал в мир сказочный.

А венчали часовенку стрельчатые бочки, которые широко разметали свои крылья, наподобие кокошников русских красавиц. Луковичная главка была покрыта чешуей серебристого лемеха.

Только настоящий мастер мог придать этой часовенке такую индивидуальность и вдохнуть жизнь в свое прекрасное творение.

– Пять тысяч пластин я сделал своими руками.

– Один?

– Братишки помогали.

– А дом, на дом вы только посмотрите! – визжала от восторга Наташка, – Это же терем! Боже, какое крыльцо! Я такое же хочу!

Алексей знал или догадывался, что помимо художественного значения орнаментальное украшение дома выполняет чисто психологическую функцию, про которую знали еще наши предки. В доме– тереме человек отдыхает, испытывает психологический комфорт. Успокаивающая обстановка позволяет снять стресс. Когда все насмотрелись, Алексей собрал фотографии.

Он испытывал чувство гордости за собственное мастерство и удовлетворение за проделанную работу. Ради такого момента стоило жить и ломать себе по вечерам голову.

Но в данный момент его больше всего интересовала реакция молчаливой девушки, так смело бросившейся на его защиту.

В доме, кажется, наступил переломный момент. Ему мог перепасть заказ.

– Что ты еще своими руками сделал? – снисходительно спросил Ван Ваныч.

– Дрессуар!

В гостиной весело переглянулись, а Ван Ваныч со смехом заявил:

– Нет, писуар резной нам совсем не нужен, даже на даче.

Алексей Тихонов впервые за весь вечер улыбнулся и протянул вторую пачку фотографий.

– Дрессуар, это резной посудный шкаф. По тому типу, что делали в эпоху Людовиков. Я так просто попробовал, что у меня получится. Вот он!

Теперь Алексей отлично знал, клиент начнет спрашивать, а что он может для него сделать. Так и есть!

Мама Фима не выдержала первой, она что-то прикидывала в голове.