Эскапада - Уолтер Саттертуэйт Страница 35

Я немного подумал. Посмотрел на него.

— И это предлагает Гудини, сэр Артур?

Он улыбнулся.

— Ну…

— Тогда это ваша идея, не так ли?

— Ну, так. — Он улыбнулся еще шире и склонил голову, как на исповеди. — Признаюсь. Простите меня, если я позволю себе предположить, что это самый удачный выход.

— Согласен, — сказал я.

Он довольно ухмыльнулся.

— Вы в самом деле так думаете?

— Хорошая мысль. Вы об этом уже говорили с лордом Перли?

— Пока нет. Но он же согласился, что без полиции не обойтись. Не станет же он возражать против конфиденциальности?

— Прекрасно.

— Так вы согласны? — спросил Дойл.

— Конечно.

— Отлично! — воскликнул он. — Превосходно! — Он протянул мне свою ручищу, и я ее пожал. Он добавил еще несколько морщин на моей ладони.

К дому мы возвращались не спеша. Возможно, Дойл устал. А может, теперь, когда он изложил мне свой вариант компромисса, торопиться уже было некуда.

Я спросил его:

— Вы давно знаете Гудини?

Он взглянул на меня, моргнул.

— Простите? Нет, не очень. Мы познакомились в прошлом году. А вы, как я понял, знаете его всего месяц или около того.

— Чуть больше месяца.

Он кивнул.

— Выдающийся человек, вы не находите?

— В некотором смысле.

— Отважный и одаренный. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы человек проявлял такую бесшабашную смелость. Он постоянно рискует жизнью, не говоря уже о руках и ногах.

Я знал, что Великому человеку отваги не занимать. Но я видел, как он готовится к каждому представлению, и уверяю вас, о бесшабашности не может быть и речи. Он рисковал жизнью, руками и ногами куда больше здесь, в английской деревне, чем на сцене.

— Он необыкновенный артист, — сказал Дойл. — Прекрасно чувствует сцену.

— Угу, прекрасно.

— И, разумеется, он медиум.

Я взглянул на него.

— Медиум? Он улыбнулся.

— Да будет вам, господин Бомон. Медиум. Ясновидящий. Более того. Он человек, обладающий чрезвычайной силой. Иначе как бы он мог совершать свои чудеса? О, конечно, он все отрицает, у него на это свои причины. — Улыбка стала покровительственной, он покачал головой. — Скорее всего, скромность.

— Скромность, — повторил я. Я все еще смотрел на Дойла. Он казался вполне искренним. Но чтобы убедиться, я переспросил еще раз: — Скромность?

Он кивнул.

— Конечно, я понимаю, внешне он иногда кажется довольно самовлюбленным. Я слышал, его называют надменным, и, похоже, я знаю, что сбивает людей с толку. Но, по-моему, его самоуверенность всего лишь проявление яркого таланта, дара божьего — преодолевать границы времени и пространства.

Он смотрел на меня улыбаясь.

— И вы, конечно, все это понимаете. Вы знаете этого человека. Вы с ним путешествовали. И наверняка видели, как он дематериализуется.

— Дематериализуется?

— Завидую вам, должен признаться. Естественно, я читал об этом все, что можно. Внимательнейшим образом. Случаи, описанные в Библии. Истории о Дэниеле Дангласе Хьюме. [10]И о госпоже Гаппи — знаете, она действительно телепортировалась из Хайбери в Блумсбери. Как бы мне хотелось на это поглядеть! — Он хлопнул в ладоши, затем сунул руки в карманы брюк и качнул несколько раз большой головой. Потом снова взглянул на меня. — Но жить практически рядом, как вы, с таким чудом… Завидую вам, господин Бомон.

Он посмотрел вниз на гравий и вздохнул.

— Сэр Артур, — сказал я.

— Гм-м?

— Гарри не дематериализуется.

Он оглядел меня и сдвинул брови. И через мгновение улыбнулся мне, как улыбнулся бы отец, глядя на сына, который уверяет его, что пропавшее печенье стащили цыгане.

— Да будет вам, — сказал он.

— Он иллюзионист, сэр Артур. На сцене у него одни фокусы. Отменные фокусы. Но все же фокусы.

Он еще какое-то время смотрел на меня. Затем снова улыбнулся. Покровительственно кивнул.

— Отлично вас понимаю. Больше ни слова.

У меня больше и не было слов. Так мы и промолчали до самого дома.

— Ну вот, — сказал он, — мы снова здесь. — Он задумчиво посмотрел на меня. — Очень надеюсь, что происки Цинь Су не помешают сегодняшнему сеансу. Мадам Созострис, знаете ли, необыкновенно чувствительна. На ее способности вполне может подействовать злая воля, если она здесь присутствует.

Он оглянулся вокруг и поднял глаза к небу, как будто боялся, что злая воля собралась там в виде тучи. Повернулся ко мне.

— Вот увидите, что она женщина необыкновенная. Мы ждем ее к чаю. А пока я немного отдохну. Путь из Лондона был неблизким. Очень рад, что мы с вами так славно поговорили.

Он протянул мне руку. Я отдал ему свою и позволил немного ее помять.

Когда я вернулся в наши апартаменты, Великого человека в его комнате не оказалось. Я взглянул на часы. Половина четвертого. Чай в четыре. Я разделся и быстренько принял душ. Надел чистое белье и чистую рубашку.

Мой костюм весь день собирал урожай в лесу — веточки, листья, разные колючки. Я смахнул их и снова влез в него. «Кольт» калибра 32 все еще лежал в кармане пиджака. Там он и останется до моего отъезда из Мейплуайта.

Я вышел из комнаты. И оказался как раз напротив двери, ведущей в апартаменты госпожи Аллардайс и мисс Тернер, когда из-за угла впереди выплыла Сесилия Фицуильям. Она шла ко мне, правда, сегодня на ней была кое-какая одежда — красное платье с длинными рукавами. Я остановился.

— Господин Бомон! — улыбнулась она. — Какое прекрасное совпадение. Я как раз шла к вам. — Она остановилась и слегка передернула плечами, затем сложила руки чуть ниже живота, положив левую ладонь на правую. — Как поживаете? — Она мило взглянула на меня, будто ждала, что я поцелую ее в надутые губки. Я попытался припомнить пресыщенную девицу, которая накануне говорила со мной, растягивая слова.

— Принесли ключ от наручников? — спросил я.

Она удивленно нахмурилась.

— Но разве… У вас есть ключ. Я его положила… — Она быстро огляделась и понизила голос. — Я положила его на вашу кровать.

Я покачал головой.

Она почти топнула ногой.

— Но я положила, — сказала она. — Когда вы ушли, я нашла его под кроватью и положила на середину матраса. Где бы вы его непременно нашли.