Информатор - Курт Айхенвальд Страница 36

Уайтекер повесил трубку. Он чувствовал себя всемогущим. Все шло по плану. Переговоры о фиксировании цен он вел в основном через Мимото, и тот без конца названивал ему по любому пустячному поводу. Теперь звонков больше не будет. Говорить с Мимото он будет только из телефонов-автоматов.

Уайтекер улыбнулся. Пусть ФБР ставит «жучки» где угодно. Все равно они ничего не услышат.

– Разберемся со звонками Фудзивары, – сказал Шепард. – Сколько раз он звонил вам?

Уайтекер задумчиво посмотрел в потолок.

– Около полудюжины, – ответил он.

– То есть шесть?

– От пяти до восьми.

Шепард кивнул. Расследование вымогательства Фудзивары длилось больше месяца, а Уайтекер все еще не записал ни одного разговора с японцем. На этой встрече Шепард хотел прояснить кое-какие подробности вымогательства.

– Куда он звонит вам обычно?

– По большей части домой, но в самый первый раз он звонил в АДМ.

– И вы говорите, что звонков не было уже несколько недель?

– Один раз он звонил мне на работу, но ко мне как раз зашел Мик Андреас, и я не смог сделать запись.

Шепард хотел продолжить вопросы, но Уайтекер перебил его, сменив тему:

– Вам, парни, надо кое-что знать. Сегодня уволили одного нашего, Уэйна Брассера. Велели собрать манатки и освободить помещение еще до конца рабочего дня.

– Отчего бы это? – спросил Шепард.

– Думаю, он слишком много знал о фиксировании цен. Похоже, это ему не нравилось, и он не скрывал этого. Наверное, сочли, что он угроза для компании.

Шепард без энтузиазма записал имя Брассера. За месяц Уайтекер не дал им ничего, ни одной ниточки. Скорее всего, и этот случай не исключение. {103}

Шепард позвонил Кадмору в Спрингфилд. Он был по горло сыт пустыми обещаниями Уайтекера. Похоже, тот считал, что он умнее и потому может врать без зазрения совести.

– Ничего не складывается, я просто не знаю, чему верить, – пожаловался Шепард прокурору.

Он уже обращался к психологам-бихевиористам из научного подразделения ФБР, которые составляют профили и анализируют поведение. Те дали ему несколько советов. Кадмор выслушал предложение Шепарда. {104}

– По-моему, толково, – сказал он. – Попробуйте.

Спустя две недели Уайтекер ехал в отель «Холидей-Инн» на очередную встречу с ФБР. Он был спокоен и уверен в себе. Постоянный рост цен на лизин замедлился, а потом остановился. Из Японии больше не звонили. Агентам он морочил голову жалобами на недоверие со стороны руководства АДМ, заверял их в своем стремлении к сотрудничеству и даже торопил с подписанием соглашения. Он был убежден, что расследование все равно скоро рассыплется. Его план сработал даже лучше, чем ожидалось.

Припарковав автомобиль, Уайтекер вошел в отель. Из сообщения на голосовой почте он знал, что его ждут в комнате 515. Он поднялся и постучал. {105}

Дверь открыл Шепард. Агенты поприветствовали Уайтекера как обычно и обменялись с ним рукопожатиями, но в соседней комнате он заметил незнакомого темноволосого человека. При появлении Уайтекера тот вышел в общую комнату. На вид он был даже моложе Уайтекера.

– Марк, познакомьтесь, – сказал Шепард. – Это специальный агент Эд Гамара. Он сегодня поможет нам.

Еще один агент. Ну что ж, одним больше, одним меньше. Уайтекер дружески приветствовал Гамару. Шепард и Везеролл наблюдали за ним. По-видимому, он ни о чем не догадывался.

– Агент Гамара работает с полиграфом, – сказал Шепард.

Уайтекер посмотрел на него непонимающе.

– Полиграф, – пояснил Шепард, – это детектор лжи.

– Вас зовут Марк?

Агент Гамара пометил ручкой место своего первого вопроса на выползавшей из полиграфа бумажной ленте. Сидевший рядом Уайтекер ответил «да». Гамара поставил маленький плюсик под осциллограммой.

Уайтекер боялся пошевелиться. Его грудь и живот обвивали резиновые трубки, регистрировавшие дыхание. Два маленьких зажима на безымянном и указательном пальцах измеряли поток электронов в коже. Манжета для измерения давления крови, соединенная с трубкой, содержавшей ртутный столбик высотой сантиметров восемь, определяла объем крови, протекавшей в плечевой артерии. Уайтекер сидел лицом к окну, выходившему на шоссе. Шторы были задернуты.

Он удивился решению Шепарда и Везеролла использовать полиграф, но возражать не стал. Шепард обиняками дал ему понять, что отказ будет расцениваться как признание в обмане. Поэтому Уайтекер прошел вместе с Гамарой в соседнюю комнату, снял пиджак и терпеливо подождал, пока агент подсоединит его к аппарату. Дверь между двумя комнатами Гамара закрыл, они остались с глазу на глаз.

Манеры Гамары успокаивали; чтобы уменьшить тревогу Уайтекера, которая могла исказить истинную картину, он заранее объяснил, каких вопросов следует ожидать. Они касались исключительно Фудзивары и не затрагивали фиксирования цен.

– Вы родились в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году? – спросил Гамара.

– Да.

Гамара поставил еще один плюсик. Уайтекер дышал ровно, примерно восемнадцать вдохов и выдохов в минуту. Сердце тоже билось ровно, электрическое сопротивление кожи стабилизировалось. Прежде чем продолжить, Гамара выждал секунд двадцать.

– Вы намерены отвечать правдиво на вопросы о звонках Фудзивары?

– Да.

Сам по себе вопрос ничего не значил, он был нужен для того, чтобы Уайтекер без лишнего волнения ответил на два более существенных.

Прошло двадцать секунд.

– Вы не опасаетесь, что я задам вопрос, о котором не предупредил?

– Нет.

Гамара поставил на графике минус и проверил результаты. Уайтекер говорил правду. Он готов к проверке и не испытывал беспокойства, которое могло бы повлиять на результаты.

– До этого года вам случалось лгать с целью выпутаться из неприятного положения?

– Нет.

Это была ложь, но, очевидно, сознательная. Почти все испытуемые отвечали на этот вопрос «да»: был ли кто-нибудь полностью откровенен с родителями, рассказывая о студенческой вечеринке? Но Гамара перед испытанием объяснил Уайтекеру, что ему важно получить как можно больше правдивых ответов, чтобы ложь заметнее выделялась на их фоне.

Двадцать секунд.

– Фудзивара действительно звонил вам домой и сообщил о том, что в АДМ орудует «крот»?

– Да.