Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Карина Тихонова Страница 36

«Мы ведем себя как дети, — подумала Валька. — Почему? Ведь у меня это не в первый раз. И у него, конечно, не в первый… Откуда такая глупая застенчивость?»

— Ты хорошо спала? — нарушил молчанье цыган, и Валька обрадовалась нейтральной теме.

— Очень хорошо. Даже проспала. Ты не очень долго ждал?

— Не очень, — ответил Арсен, бросив короткий взгляд на приборную доску. — Всего десять минут.

— Я всегда быстро собираюсь, — похвасталась Валька.

— А я вечно копаюсь, — признался Арсен. — То одно забуду, то другое… И вечно назад возвращаюсь: то ключи от машины дома оставлю, то зонтик… В общем, безголовый. Я тебе завидую.

— Да ну? — поразилась Валька. — Так ты считаешь это моим женским плюсом?

— Конечно! — не раздумывая, ответил Арсен. — Разве могут быть два мнения?

— Могут, — мрачно ответила Валька. — Моя бабушка считает это самым кошмарным дамским минусом. Я имею в виду, умение моментально собраться.

— Почему?

— Да потому, что когда женщина быстро собирается, она не может нормально накраситься, — терпеливо пояснила Валька, — сделать нормальную прическу, и все такое прочее. Ты что, не видишь, как я одета?

Цыган повернул голову и скользнул по Вальке озадаченным взглядом.

— По-моему, прекрасно одета…

— Да? А ты сам-то какой стиль одежды предпочитаешь?

— Удобный, — сразу ответил Арсен. — Чтобы сразу встал, оделся и побежал… Спортивный, короче говоря.

Валька с облегчением откинулась на спинку сиденья. Именно то, что предпочитает и она. Пара дежурных джинсов, пара дежурных свитеров, осенью — кроссовки, зимой сапоги на невысоком каблуке… Слава богу, что в этом вопросе их вкусы неожиданно совпали.

— Представляешь, мне на работе приходится носить строгие костюмы, — пожаловалась она.

— Да ты что!

— Угу. И, что хуже всего, туфли на высоком каблуке. Ужас.

— А я галстуки ненавижу, — излил душу собеседник.

— У тебя же их нет! — ехидно напомнила Валька.

— Что? А-а-а, — вспомнил цыган и слегка покраснел. — Один есть. Пасхальный.

— В каком смысле? — не поняла Валька.

— Ну, в том смысле, что одеваю его по великим праздникам.

— Понятно.

Они замолчали, сосредоточенно рассматривая дорогу впереди. Молчать после неожиданного поцелуя Вальке было неловко, и она, откашлявшись, нарушила паузу.

— Только бы этого мерзавчика там не было…

— Какого мерзавчика? — откликнулся Арсен.

— Есть у бабушки один воздыхатель, — мрачно сказала Валька. — Альфонс, короче говоря.

Она краем глаза покосилась на спутника, ожидая реакции, но лицо цыгана осталось непроницаемым.

— Представляешь, парню еще и тридцати нет, а он уже у богатых бабушек на содержании живет.

— А твоя бабушка богатая? — сделал Арсен неожиданный акцент на совсем другом предмете.

— Ну, не знаю… Думаю, что да.

После этих слов лицо цыгана заметно омрачилось.

— Но она совершенно лишена снобизма, — поторопилась исправить Валька свой возможный промах. — Бабушка — хулиганка в самом лучшем смысле слова. Не прощает никому надутости, чванливости, глупого высокомерия… Я ее очень люблю.

— Зачем же ей понадобился такой поклонник? — снова удивил ее Арсен неожиданным поворотом разговора.

— Понимаешь, она очень жизнелюбивый человек. Во всяком случае, мне так кажется. Поэтому с молодыми людьми ей гораздо интересней, чем с ровесниками. Бабушка еще очень красивая. Ты удивишься, когда ее увидишь. Так что ее я понимаю. А таких мерзавчиков, как этот альфонс, — нет.

Она посмотрела на собеседника, ожидая поддержки, но цыган снова промолчал.

— Он стриптизер, — подлила масла в огонь Валька. — Хорошенькая профессия для мужчины, правда?

Молчание.

— Арсен! — позвала Валька.

— Я слышу тебя, — откликнулся спутник.

— Тогда почему ты мне не отвечаешь?

— Что ты хочешь услышать? — терпеливо спросил Арсен.

— Ты сам знаешь…

— Знаю. Но не могу сказать того, что ты ждешь. Я не люблю априорно осуждать незнакомых мне людей. Да, честно говоря, я вообще не люблю никого осуждать.

— Не судите и не судимы будете? — ехидно подколола Валька.

— Хотя бы поэтому, — согласился собеседник.

— А как быть с насильниками, маньяками, педофилами? Их ты тоже не осуждаешь?

— Валь, я говорю о людях, — напомнил Арсен. — Все перечисленные тобой преступники под эту категорию не попадают, потому что это — против человеческой природы. Так что о них речь не идет.

— А если человек убийца?

— Убийцы бывают разные. Как и причины, по которым человек становится убийцей. Я даже вдаваться в подобные рассуждения не хочу. Валь, когда я был маленьким, я еще не знал, кем я хочу быть. Но твердо знал, что никогда не стану работать в цирке. А сейчас я твердо знаю, что впридачу к этому, не хочу быть судьей.

— Особенно в нашем судопроизводстве…

— В любом судопроизводстве.

— Что ж теперь, отказаться от соблюдения законов? — удивилась Валька. — Ты представляешь, во что выльется такая твоя позиция?

— Да нет, ты не поняла… Я совсем не призываю отказаться от правовых институтов. Конечно, общество должно поддерживать какое-то подобие порядка, иначе начнется хаос… Просто сам я не хочу никого судить ни по юридическим, ни по моральным критериям. Особенно по моральным. Мне вообще кажется, что люди осуждают ближних только для того, чтобы самоутвердиться за их счет. Это же так легко: чувствовать себя лучше, благородней, умнее только потому, что рядом есть человек, которого можно обвинить в отсутствии этих качеств. Мне такой способ самоутверждения всегда был глубоко неприятен. Представь: ничего не нужно делать, ничего не нужно доказывать, опираясь на собственные силы и собственный труд… Достаточно просто ткнуть пальцем в ближнего и с негодованием заявить: он — альфонс! Подтекст — а я нет. Следовательно, я лучше него.

— Ты считаешь, что я самоутверждаюсь за счет Андрея? — тихо спросила Валька.

— Ни в коем случае! Ты судишь этого человека потому, что таковы правила, которым тебя научили. Ты просто не задумывалась, правильные эти правила или неправильные, прости за плоский каламбур. И еще ты, наверное, ни разу в жизни не оказывалась на месте подсудимого.

— А ты? — испуганно спросила Валька.

Цыган оценил ее испуг и расхохотался.

— Да уж… Представляю твой ужас: мало того, что он цыган, так еще и уголовник!

— Арсен, я же извинилась, — быстро перебила его Валька.