Дело о небрежной нимфе - Эрл Стенли Гарднер Страница 37

– Нет, сэр, я не говорил этого. По-моему, это былобыкновенный чулан с вентилятором. Ведь собаку держали в нем не постоянно, тамбыла ее постель, миска с водой, а внутренняя сторона двери оказалась всяисцарапана, когда пес пытался вырваться оттуда в день совершения преступления.Он даже повредил себе коготь.

– Вы обратили внимание, что у пса оторван коготь? – спросилМейсон.

– Я не видел оторванного когтя, но можно было понять, что онсорван, потому что на внутренней стороне двери были ясно видны три кровавыеполоски, где его лапа скребла по дереву, а на полу чулана осталась паракровавых пятен, несколько смазанных. Если спросите меня, я скажу, что преступнобыло оставлять собаку запертой в помещении, обшитом деревянной панелью, кактам. Внутреннюю сторону двери следовало обшить мягким куском дерева, тогдасобака не сорвала бы коготь о панель.

– А прежде он когда-нибудь скребся в дверь? – неожиданнозадал вопрос Мейсон.

– Ну, надо отдать справедливость хозяину, царапины былисовсем свежие. Полагаю, что… Виноват, я забыл, что не могу высказывать своемнение.

– Продолжайте, продолжайте, ничего, – одобряюще кивнул емуМейсон. – Я не возражаю. Как видно по всему, ваше мнение более обоснованно, чемзаключение экспертов.

Свидетель ухмыльнулся.

– Так вот, царапины на двери были совсем свежими. Я обратилна это внимание других, когда мы открыли дверь и собака выбежала из чулана.Очевидно, пес был дисциплинированный и приученный оставаться спокойно в чулане.Но когда он услышал выстрел, а до этого, полагаю, и ссору, то он… словом, емутак хотелось вырваться оттуда, что он сорвал коготь о грубую обшивку. Ялюбитель собак, и меня всегда возмущает, когда я вижу животное, страдающееиз-за небрежности человека.

– У собаки было сорвано больше одного когтя? – спросил Мейсон.

– Я бы сказал, только один.

– И ни одной несвежей царапины на двери?

– Нет, сэр. Между прочим, я спрашивал у слуг про это, нобоюсь, что их слова не могут служить свидетельством для суда.

– Другими словами, – тотчас догадался Мейсон, – вы пыталисьдоказать, что – по крайней мере, по вашему убеждению, – выстрелу предшествовалассора. Так?

– Да, сэр.

– Вы так и сказали вашим товарищам?

– Да, сэр.

– В таком случае, раз уж мы заговорили о предположениях, каквы полагаете, каким образом убийца мог завладеть револьвером Олдера?

– Должно быть, он лежал на письменном столе, или, возможно,молодая женщина…

– О, ваша честь! – запротестовал Глостер.

– Все это, разумеется, не является уликами, – провозгласилсудья Кэри. – Защитник может спрашивать про эти факты, но это не улики.

– Нет, почему же? Это совершенно то же самое, что иостальные факты дела, – возразил Мейсон.

– Думаю, нам следует воздержаться от дискуссии, мистерМейсон.

– Справедливо, ваша честь.

– Это все, – объявил Глостер. – Моим следующим свидетелембудет шериф графства, Леонард С. Кедди.

Шериф, высокий, коренастый, медлительный субъект, принесприсягу, расположился на свидетельском месте и назвал свою фамилию, адрес и родзанятий.

– Вы были вызваны в резиденцию Джорджа С. Олдера на «ОстровеОлдера» в ночь на третье августа?

– Да, был, сэр.

– И что вы там обнаружили, шериф?

– Когда я приехал, там уже были люди, прибывшие туданекоторое время назад. Я организовал обыск, осмотрелся. Мы обнаружили, что спристани пропала лодка, одна из маленьких лодочек, и предположили, что в неймог скрыться убийца. На пристани был установлен сигнал тревоги, но тот, кто былзнаком с его устройством, знал, что его можно отключить только со стороныберега, и тогда он бездействовал около трех минут, но потом опять включался. Язанялся той частью расследования, которая включала розыск лодки.

– И вы нашли ее?

– Да, сэр, нашел.

– Где?

– Она плавала в заливе.

– Можете нам показать на этой карте, хотя бы приблизительно,точку, где вы нашли эту лодку?

– Да, сэр, могу. Она была как раз вот здесь, где я сейчаспоставлю карандашом крестик.

– Лодка была найдена в вашем присутствии?

– Да, сэр.

– А вы не заметили ничего особенного в этой лодке?

– Она была свежепокрашена зеленой краской.

– Вы производили расследование относительно яхты подназванием «Китти-Кей», принадлежащей обвиняемой?

– Да, сэр.

– Что именно вы обследовали?

– Место, где на боку яхты было пятно размазанной зеленойкраски.

– А что вы сделали с этой зеленой размазанной краской?

– Я проследил, чтобы ее сняли и отправили на химическийанализ в лабораторию для сравнения с зеленой краской, которой была выкрашена талодка, которую мы обнаружили дрейфующей в заливе и которую мы впоследствииопознали как лодку, принадлежавшую Джорджу С. Олдеру.

– Что еще вы делали? – спросил Глостер.

– Да вот, – медленно протянул шериф, – мы подумали, что есликто-то прыгнул второпях ночью в лодку, так он мог уронить что-нибудь… На всякийслучай я захватил с собой подводный бинокль и стал просматривать дно залива,где был пришвартован небольшой скиф.

– И нашли что-нибудь? – спросил Глостер, бросив на залторжествующий взгляд.

– Да, сэр.

– Что именно?

– Женский кошелек.

– А где сейчас этот кошелек?

– Он хранится у меня, – сказал шериф.

– Будьте любезны предъявить его суду.

Шериф открыл сумку, достал плотный конверт, запечатанныйкрасным сургучом и покрытый многими подписями, и протянул судье.

– Он тут, в этом конверте.

– Ну-с, а вы произвели инвентаризацию содержимого этогокошелька?

– Да, сэр, произвел.

– А где предметы, находившиеся в кошельке?

– Они у меня, сэр, во втором конверте.

– Эти конверты, как я вижу, запечатаны и на них имеютсяподписи?

– Да, сэр.

– Чьи это подписи?

– Я написал свою фамилию на конверте, в котором был запечатанкошелек. Так же поступили и другие полицейские, присутствовавшие при этойпроцедуре.