Платный сыр в мышеловке - Валентина Андреева Страница 37

Все складывалось отлично — домой вернулись вовремя и с твердым намерением неукоснительно выполнять заветы Попова (фамилия такая у Ивана Романовича). Что, кстати, было не сложно — ничего самостоятельно не предпринимать, ни во что не лезть, если что — сразу звонить.

Будучи в хорошем настроении, возвращение Димки с работы я решила отметить каким-нибудь кулинарным шедевром. Все-таки два дня не виделись, вчера прикатил с работы, когда я уже спала. Да и давно его не баловала. Вот когда были рядом дети… Боже мой! Крутилась как белка в колесе. Спрашивается, почему в таком случае не воспользоваться свободой? Вдвоем остались. Я и воспользовалась. Готовые полуфабрикаты из супермаркета — тоже кулинарный шедевр. Кто осмелится оспорить этот вывод, если цена у них заоблачная?

Мудрость своего решения поняла сразу, как только муж переступил порог. На предельной степени усталости. Если уж он мой внешний вид не отметил!.. Вчера — понятно, не разглядел в темноте, а сегодня, попросту говоря, не заметил разницы между прошлым и настоящим. Значит, кулинарный шедевр моей ручной работы и подавно бы не оценил. Это если исходить из принципа, что ему дороже. Хотя после стольких лет семейной жизни… Я как верная жена постоянно маячу перед глазами, а вот что-то изысканно-новенькое на столе… «Ерунда какая-то лезет в голову», — подумала я, плетясь за Димкой в спальню с заунывными предложениями выпить хотя бы чайку, минеральной водички или просто водички. Из-под крана. Только отфильтрованной. — Спасибо, милая, все потом, потом… устал… — Дальше я слушать не стала. Односторонний Димкин храп, пусть даже легкий, свидетельствовал о моем присутственном одиночестве в спальне. Осторожно поправив свесившийся край одеяла, я с умилением отметила беззащитность правой ноги мужа, которую нечаянно оголила и вернула этот край в прежнее подвешенное состояние. Намеренно избавляясь от мыслей о деле фальшивого золота молчания, отправилась в другую комнату развлекаться переключением одного канала телевизионного вещания на другой. Реклама — неплохая вещь. Позволяет смотреть разом несколько передач, включая фильмы. Опять же — толчок мозгам. Что непонятно — можно додумать по своему усмотрению.

Свое обещание лишний раз нас не беспокоить участковый инспектор Попов Иван Романович нарушил в начале десятого. Вопросом о том, с чего мы решили, что господин Серегин — работник ФСБ. Я долго молчала, слушая, как он повторяет свой вопрос на разные лады. Разве так, с ходу, сообразишь?

— Учились они вместе с Кирилловым одному ремеслу. — Я вдруг почувствовала, что оправдываюсь. — Наверное, и служили вместе. Родине. Кириллова уволили, вроде как по анонимному доносу, а… Ну, не знаю.

— Серегина тоже уволили. Через полтора месяца после Кириллова.

— Иван Романович, ты выяснил, где он лежит?

— Выяснил. И лучше бы он там не лежал! Вы действительно ни с кем не делились сведениями о намеченной встрече в аэропорту?.. Алло?! Ирина, слышишь меня?

— Да, — еле выговорила я, отказываясь верить услышанному. — Скорее наоборот, старательно скрывали эту встречу. До и после. И звонок к нему не афишировали. Правда, переговорить с ним удалось только после того, как получили «добро» от его сына.

— Я понял. Спокойной ночи.

— Сукин сын! — рассердилась я, имея в виду участкового. — Желать спокойной ночи человеку после сообщения новости, обеспечивающей бессонницу! Изощренное издевательство!

В течение получаса я безуспешно названивала Попову, пытаясь выяснить подробности. Пока не кончилась зарядка. Можно было и дальше продолжать это бесполезное занятие, подключившись к зарядному устройству — ночь, она длинная, но приплелась Наташка. Входная дверь до момента реального перехода на ночное время, то есть отхода ко сну, у нас открыта. По довольному виду и расслабленному состоянию подруги я сразу поняла, что она — воистину человек разумный. Заявившись домой, первым делом отключила все телефоны.

— У тебя что, миллион евро взаймы попросили? — Со вкусом потянувшись и отметив это счастливым «эхх-х!», Наташка уселась в кресло.

— Потише, пожалуйста. Димка спит, — недовольно пробурчала я. — Миллион евро! С чего такие бредовые предположения?

— Каждый судит по себе. Вот я и рассудила, что случись такое несчастье, у меня был бы точно такой же вид. Как в данную минуту у тебя, только без сыпи. Вопервых, очень обидно, когда тебя считают обладательницей миллионов, зная, что ты не имеешь никакой возможности их наворовать. Во-вторых, тем более обидно, что у тебя их нет — ни миллионов, ни возможностей. И в-третьих, а это уж совсем невыносимо, — ну куда человеку такие деньги взаймы?

Я невольно прыснула. И решила не портить безмятежное Наташкино настроение мятежной новостью о смерти еще одного одноклассника, Серегина. Сам он едва ли наведается к ней во сне, чтобы пригласить на похороны. Наверное, следует позвонить сыну Серегина. А что, если он соврал по поводу родственных отношений? И никакой он не сын. Номер, по которому звонили, является мобильно-рабочим Серегина. И отвечал его секретарь, фильтрующий для шефа связи. Просто Серегину было неудобно оправдываться в том, что за проявленную Наташкой заботу не сообщил ей свой прямой номер. Надеялся, не будет нужды созваниваться еще когда-либо, а помощь «в случае чего» обещал. Вот чтобы не оказывать эту помощь… Интересно, где он все-таки работал? Впрочем, какое мне до этого дело?

Желание выяснять отношения с участковым инспектором пропало. Зачем именно сейчас тревожить себя лишними подробностями о смерти Серегина? Можно сделать это утром. Гораздо интереснее узнать, почему Марина считает, что у нее нет родственников, которые могут составить ей компанию по совместному проживанию? А двоюродная бабушка? Ах, да! Она же была под прицелом убийцы. С ней еще опаснее. Наверняка бабулька Марине звонила. Уж не поэтому ли девушка спешно передумала и ударилась в бега? Кстати, вопрос с покушением на Елизавету Марковну требует дополнительного анализа.

— …безразмерный лапоть. А мякоть пошла на котлеты. Чудесно все получилось. Ты вообще меня слушаешь? Неуверенная в положительном ответе, Наталья привстала, вытащила из-под себя декоративную подушечку и запустила в меня. Я с лету ее отбила. Инстинкт самосохранения сработал. Просто замечательно, думала, что он у меня в последнее время гуляет сам по себе.

— А як же… Главное, что все получилось чудесно…

Я недоверчиво смотрела на сбитую мной с телевизора модель самолета. Лайнер был подарен Димке одним благодарным летчиком с целью устранения нашей семейной фобии перед полетами. Лично у меня этот условно-летательный аппарат вызывал обратную реакцию.

Наташка машинально поправила волосы.

— Фига себе… Совсем не смешно. Даже нелетающие самолеты падают. Не вставай! Я сама его выкину. Зачем он вам с подбитым крылом и без подставки? Раз ты не веришь в чудесные вкусовые качества моего изделия, сейчас принесу объедки… Прости, оговорилась. Четверть фаршированного лаптя — это еще остатки.

Подруга обернулась быстро. Я долго охала и ахала и даже постанывала над остаточной частью батона, в который Наташка ухитрилась запихать все залежавшиеся в холодильнике куски и кусочки, которых в перспективе ждала бесславная участь мелких составляющих мусорного пакета. Будучи запеченными с батоном, они дождались своего звездного часа. Не иначе как подругу одолела зависть к бутерброду Ивана Романовича. Взяла и усовершенствовала!