Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева Страница 37

— Кто о чем, а ты все о Ефимове! Зря я тебя им напугала. Бани так быстро не строятся. Напоминаю: пара дней в запасе у нас есть. К тому времени Олег точно проснется. Лекарство от стресса и бессонницы, которым я его угостила, долго не действует, — заявила Наташка и испуганно прикрыла рот рукой.

Я невольно открыла свой.

— Ты…

— Ну да. Простое успокоительное. Сама же видела, в каком он был состоянии. А сон — лучший лекарь. Не мной сказано. Часов пять-шесть продрыхнет, проснется как новенький, мы его сразу и намахаем к женам. Прямо без завтрака. Если не пройдет английский вариант расставания.

— Не пройдет. Мне надо с ним пообщаться. Я вообще этой ночью спать не намерена.

— Тогда тебе следует перебраться ко мне. Все условия для бессонницы. Главное из них — инородное спальное место. Будешь нести караульную службу у двери. Собачья работа, но, по крайней мере, ответственная. Надо же тебя чем-то занять, пока я буду отсыпаться. Олега закроем на все замки. Будет как у Христа за пазухой. Трехкомнатная одиночка, поди плохо. Твой дом — его крепость. Утром позвоним следователю, пусть разбирается со всеми Венерами, Настями, Ульянами и Галинами. Если не передумаем. Почему-то у нас постоянно семь пятниц на неделе. А что тебе, собственно говоря, нужно от Олега?

— Правда. Я только сейчас уразумела: Олег избегал называть «семейную реликвию» своим именем.

— «Своим именем!» Ну ты оригиналка! Как ты это себе представляешь? «Венера-Анастасия-Ульяна Джамболоньевна Небесная-Пруткова»? Проездом из славного города Тамбова, — фыркнула подруга из недр моего пустого холодильника. В свою очередь надумала проверить его на наличие подкинутого оружия. А вдруг холодильный агрегат вооружен и очень опасен.

Я с трудом осмыслила услышанное и решила было не мешать подруге делать собственные умозаключения. Но не выдержала и тоном наставницы пояснила:

— Олег ни разу не назвал бронзовую красавицу Венерой Джамболоньевной. Да что там, даже слово «статуэтка» не упомянул. Плел что-то о не представляющей никакой ценности вещи, принадлежавшей одной знакомой. Даже само выражение «семейная реликвия» запущено в оборот именно тобой.

— Ир, а ведь это ты принудительно «женила» Олега на Насте. Вспомни свои разглагольствования по поводу взаимоотношений между ней и проводницей. Он, как честный человек, просто не мог отказаться…

— Как честный человек, Олег был обязан сказать нам правду. Хотя бы признаться, что понятия не имеет о характере «семейной реликвии» знакомой.

— М-да… Характер у нее, надо сказать, стервозный. Так и сеет вокруг себя проблемы. И каков вывод?

— Их несколько, но все они на одной основе. Олег боится потерять наше доверие. Скорее всего, он гоняется за какой-то другой ценностью. Венера ему не нужна. А если и нужна, то только в качестве эквивалента для обмена на ту, за которой гоняется. Надо позвонить Кэтьке!

— Еще чего! Впрочем… если только пожелать ей спокойной ночи. Как раз второй час. Почти.

Взглянув на часы, я отметила — подруга «спешит» на пятнадцать минут. Но это не повод для возражений, тем более что нужные сведения можно почерпнуть и от самой Наташки.

— Сосредоточься! Кто из вас первым, ты или Катерина, заикнулся о вынужденном временном пристанище матери и сына Прутковых в Кэтькиной квартире?

Наташка попробовала сосредоточиться, но тут же прыснула в кулак.

— Да мне и напрягаться не надо. Я, разумеется. Ты же сама все слышала. А мастерски я Кэтьку уболтала, уводя в сторону от нашего с тобой самоуправства. О Прутковых доложила вскользь, как о чем-то мелком и несущественном. В результате Кэтька напрочь лишилась возможности высказать нам свое недовольство. Представляю, что она чувствовала, когда ей из милиции сообщили о подселенцах.

— Ничего она не чувствовала, ибо никто ей ничего не сообщал.

— Но Олег…

— Оставь в покое металлолом!

Я отняла у Наташки пластиковую коробочку, используемую Димкой для сбора каких-то винтиков, шурупчиков и гаечек. Муж упорно держит ее на холодильнике, игнорируя мои язвительные замечания по поводу его хронического стремления к порядку. Давно не выкидывала содержимое коробочки.

— Олег нам просто сказал, что, уточняя его личность, в милиции сделали кое-какие звонки. Мне думается, Катерине оттуда не звонили. До последнего разговора с тобой она понятия не имела о подселенцах. Я проанализировала детали ваших, с позволения сказать, двухсторонних переговоров.

Привычно опустошив коробочку, я отправила содержимое в мусорный пакет, чем вызвала недовольство подруги. Уж очень ей приглянулась пара винтиков, которые она обозвала саморезами. Некоторое время мы были заняты препирательством и сортировкой мусора. По окончании процесса выяснилось, что саморезы были настоящими болтиками, которые Наташке и на фиг не нужны. Подруга основательно расстроилась, ибо потерпел крах ее план «присаморезить» над кухонным столом пару декоративных тарелок и тем досадить мужу. На протяжении нескольких месяцев он никак не выкроит для этого время.

Горестно вздохнув, Наташка нахмурилась и без всякого перехода поинтересовалась:

— Аргументы?

Можно подумать, меня легко сбить с толку.

— Представь себя на месте Олега…

— Еще чего. Мне своя кровать дороже.

— Хорошо. Тогда посмотри на факт его задержания с рациональной точки зрения. Первым делом сотрудники заставляют его признаться в том, что он вовсе и не он, а Тимур Васильевич Егоров. Соответственно предлагают добровольно выдать оружие. Не обнаружив пистолета, везут невольного самозванца в отделение, где устанавливают его настоящую личность и причину появления в чужой квартире. Спрашивается, на кого должен Олег сослаться для объяснения этой самой причины?

— Отвечается: на нас…

— О! — победно подняла я вверх указательный палец, поощрив подругу за догадливость. — Однако нам не поступало от оперативников ни одного звонка! Кэтьке тоже. Олегу просто не известен номер ее мобильного. Тем не менее арестанта отпускают. Почему?

— Да. Почему?

— Потому что оперативники в отделении и без нас убедились, что Олег не Тимур. Наверняка добавили ему пару тумаков за самозванство. Дальше возможны два варианта. Первый. Олег все же сослался на нашу доброту в части временного его переселения вместе с матушкой в чужую квартиру. Нас решили не беспокоить, дабы не спугнуть, а ему предложили сотрудничество. Задача Олега — добыть что-то, обменяв его на то, что фактически находится у нас. В таком случае мы «под колпаком».

— И на фига нам этот «абажур»? Ир, у нас так много всего находится… Мама дорогая! Надеюсь, твой второй вариант лучше?

— Несравненно. Допустим, Олег сослался на близкое знакомство с Катериной, которая их с Галиной приютила как погорельцев. Проверить-то это, пока Кэтька отдыхает на костылях за границей, невозможно. О нас он даже не заикнулся. Может, из благородства, а может, от страха. Боялся потерять упомянутую мной возможность обмена ценностями. Кроме того, мы с тобой могли быть какими-нибудь рецидивистками. Зачем ему сомнительное знакомство. Как бы то ни было, но отпущенный на свободу Олег не старался добраться до нас или до собственного дома, что было бы вполне логично.