Настанет день - Деннис Лихэйн Страница 37

— Дайте этому слюнтяю полотенце, — проговорил Декан и оттолкнул голову Лютера.

Франт бросил полотенце на стол перед Джесси, и они с Дымарем отступили назад. Джесси схватил полотенце, прижал его к подбородку и втянул воздух сквозь зубы. Он тихонько хныкал и раскачивался в кресле. Декан сидел со скучающим видом, и никто не говорил ни слова. Когда полотенце стало красней Декановой шляпы, Дымарь подал другое, а то, измазанное в крови, кинул на пол.

— Значит, вспоминаешь, как твоего старика-воришку убили? — промолвил Декан. — Ну что ж, ниггер, теперь настал второй памятный момент в твоей жизни.

Джесси зажмурился и изо всех сил прижал к лицу полотенце, Лютер видел, что у него даже пальцы побелели.

— Услышу ль я «аминь», брат мой?

Джесси открыл глаза и воззрился на него.

Декан повторил свой вопрос.

— Аминь, — прошептал Джесси.

— Аминь, — изрек Декан и хлопнул в ладоши. — Как я понимаю, ты тянул у меня по десять долларов в неделю два года. Сколько всего получается, Дымарь?

— Одна тыща сорок долларов, Декан, сэр.

— Тысяча сорок. — Декан перевел взгляд на Лютера. — И ты, Деревня, либо участвовал вместе с ним в этом деле, либо знал, но не сказал мне. Таким образом, это и твой должок тоже.

Лютер кивнул, потому как не знал, что еще делать.

— Незачем кивать, будто ты согласен. Твоего согласия никто здесь не спрашивает. Если я говорю, что это так, значит оно так и есть, на все двести процентов. — Он отхлебнул виски. — А теперь вот что, Джесси Болтун. Можешь ты отдать мои деньги — или ты их все закачал себе в вену?

— Я могу их достать, сэр, — прошелестел Джесси.

— Что достать?

— Вашу тысячу сорок долларов, сэр.

Декан посмотрел на Дымаря с Франтом, все трое захихикали и тут же перестали.

— Ты что, не понимаешь, обколотый сукин сын? Ты жив только потому, что я, по благодушию своему, любезно назвал то, что ты взял, ссудой. Я ссудил тебе тысячу сорок. Ты их не крал. Если бы мне пришлось решить, что ты их украл, этот нож давно бы торчал у тебя из глотки, а во рту бы у тебя сидел твой собственный хрен. Так что скажи-ка это.

— Сказать что, сэр?

— Что это была ссуда.

— Это была ссуда, сэр.

— И в самом деле, — изрек Декан. — Теперь позволь мне ознакомить тебя с условиями этого кредита. Дымарь, какую мы каждую неделю берем комиссию?

У Лютера закружилась голова, и он с трудом сглотнул, чтобы сдержать рвоту.

— Пять процентов, — ответил Дымарь.

— Пять процентов, — сообщил Декан, обращаясь к Джесси. — Собираемых еженедельно.

Джесси сидел, закрыв глаза от боли, но при этих словах его веки взметнулись вверх.

— Какова недельная комиссия с тысячи сорока? — осведомился Декан.

— Сдается мне, пятьдесят два доллара, сэр.

— Пятьдесят два доллара, — медленно произнес Декан. — На первый-то взгляд не очень много.

— Нет, не очень, сэр.

Декан потер подбородок:

— Но, черт побери, погодите-ка, сколько это будет в месяц?

— Двести восемь, сэр, — вступил Франт.

Декан улыбнулся своей настоящей улыбочкой, еле заметной. Он явно смаковал момент.

— А за год?

— Две тысячи четыреста девяносто шесть, — ответил Дымарь.

— А если удвоить?

— Э-э, — Франт, похоже, отчаялся победить в этой игре, — это… Это будет, мм, это будет…

— Четыре тысячи девятьсот девяносто два, — выпалил Лютер, даже не понимая, что и зачем он говорит, пока эти слова не вылетели у него изо рта.

Франт двинул его по затылку:

— Я уже сам сосчитал, ниггер.

Декан посмотрел на Лютера в упор, и Лютер увидел в этом взгляде свою могилу, услышал, как лопаты скребут землю.

— А ты совсем не тупой, Деревня. Я это сразу понял, как только тебя встретил. И сразу понял, что ты отупеешь, если будешь водиться с такими вот кретинами, как этот, который весь мой стол изгваздал кровью. Я ошибся, позволив тебе брататься с вышеуказанным негром, и об этой ошибке я буду вечно сожалеть. — Он вздохнул и всем своим огромным туловищем потянулся в кресле. — Но это все дело прошлое. Итак, эти четыре тысячи девятьсот девяносто два доллара плюс еще первоначальный заем, всего будет?.. — Он поднял ладонь, запрещая отвечать всем остальным, и указал на Лютера.

— Шесть тысяч тридцать два.

Декан хлопнул ладонью по столу:

— Так оно и есть. Проклятье! А чтобы вы не подумали, что я человек безжалостный, вам надобно понять, что я еще слишком добр: только представьте, сколько бы вы мне оказались должны, если бы я послушал Франта с Дымарем и отдельно рассчитывал комиссию по основной сумме долга с каждой недели. Ясно?

Никто не проронил ни слова.

— Я спрашиваю — ясно? — повторил Декан.

— Да, сэр, — сказал Лютер.

— Да, сэр, — сказал Джесси.

Декан кивнул:

— И как же вы мне собираетесь вернуть шесть тысяч тридцать два доллара моих кровных?

Джесси начал:

— Уж мы как-нибудь…

— Вы как-нибудь — что? — рассмеялся Декан. — Обчистите банк?

Джесси молчал.

— Или, может, двинете в белый город грабить каждого встречного?

Джесси безмолвствовал. Лютер тоже.

— Не сможете, — негромко проговорил Декан, разводя ладони. — Не сможете, вот и все. Мечтайте о чем хотите, но некоторые вещи лежат за пределами возможного. Нет, парни, вам никак не удастся возместить мои… проклятье, а ведь уже новая неделя, я и позабыл… мои шесть тысяч восемьдесят четыре доллара.

Джесси стал косить куда-то вбок, потом с усилием посмотрел прямо перед собой:

— Сэр, по-моему, мне нужен врач.

— Тебе, черт дери, понадобится гробовщик, если мы сейчас не обговорим, как вам расхлебывать эту кашу, так что заткнись, на хрен.

Лютер проговорил:

— Сэр, просто скажите нам, чего вы от нас хотите, и мы это сделаем, как пить дать.

На сей раз его стукнул по затылку Дымарь, но Декан поднял ладонь:

— Идет, Деревня. Идет. Ты рвешься к самой сути, мальчик, я такое уважаю. Потому и отнесусь к тебе с уважением.

Он поправил лацканы своего белого пиджака и наклонился над столом.

— Есть кое-какие ребята, они мне порядочно должны. Одни за городом, другие тут, в городе, в самом что ни на есть центре. Дымарь, список.

Дымарь обогнул стол и вручил Декану лист бумаги; Декан посмотрел в него и затем положил на стол, чтобы Лютеру и Джесси тоже было видно.