Ложный след - Хеннинг Манкелль Страница 37

Валландер знал эту болезнь. Он вспомнил, что то же самое было у матери Сведберга. Но и сам не мог припомнить, как она называется.

— Как ты об этом узнал? — спросил он. — Ты был у врача? Почему ты раньше ничего не говорил?

— Я даже был у специалиста из Лунда, — ответил отец. — Гертруд меня возила.

Отец замолчал и глотнул кофе. Валландер не знал, что сказать.

— Я, собственно, приехал, чтобы попросить тебя кое о чем, — сказал отец, взглянув на него. — Если это не нарушит твоих планов.

В этот момент зазвонил телефон. Валландер приподнял трубку и, не ответив, положил ее обратно на рычаг.

— Я могу подождать, — заметил отец.

— Я просил, чтобы меня не беспокоили. Лучше расскажи, что у тебя за просьба.

— Я всегда мечтал побывать в Италии, — сказал отец. — И пока не поздно, хочу туда съездить. Я подумал, что тебе надо бы поехать со мной. Гертруд в Италии делать нечего. Да, по-моему, она и сама не хочет. Вся поездка будет за мой счет. На это у меня деньги есть.

Валландер посмотрел на отца. Тот был каким-то маленьким и сгорбившимся. Словно только сейчас он стал действительно старым. Скоро ему восемьдесят.

— Решено, едем в Италию, — сказал Валландер. — Думаешь, когда нам туда отправиться?

— Наверно, лучше не откладывать надолго, — ответил тот. — Говорят, в сентябре там не слишком жарко. А может, в это время тебе неудобно?

— Свободная неделя у меня всегда найдется. Но ты, наверно, думал пробыть там подольше?

— Неделя — это в самый раз.

Нагнувшись, отец отставил кофе в сторону. Встал.

— Не буду тебя больше задерживать, — сказал он. — Подожду Гертруд на улице.

— Лучше посиди здесь, — предложил Валландер.

Отец погрозил ему своей палкой.

— У тебя дел невпроворот, — сказал он. — Чем ты там занимаешься, я не знаю. Я на улице подожду.

Валландер проводил его до дежурной части, где он уселся на диван.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты здесь дожидался, — сказал отец. — Скоро приедет Гертруд.

Валландер кивнул.

— Значит, решено — едем в Италию, — сказал он. — Как только будет время, я к тебе доберусь.

— Приятное будет путешествие, — ответил отец. — Хотя никогда не знаешь наперед.

Валландер оставил отца и подошел к девушке из дежурной части.

— Извините меня, — сказал он. — Вы правильно сделали, что позволили отцу дожидаться у меня в кабинете.

Он вернулся к себе. И вдруг заметил, что на глаза навернулись слезы. Хотя отношения с отцом у него были напряженные и совесть на этот счет у Валландера была нечиста, сейчас ему стало очень печально при мысли о том, что отец скоро покинет его. Когда-то мы были настолько близки, что ничто не могло нас разделить. И Благородные Меценаты на шикарных американских лимузинах приезжали покупать твои картины. Уже тогда ты говорил о поездке в Италию. А в другой раз, всего лишь несколько лет назад, ты уже совсем собрался туда поехать. Я обнаружил тебя, одетого в пижаму, на полпути, с сумкой в руках. Но теперь мы действительно туда отправимся. И ничто нас не разлучит.

Валландер вернулся к столу и набрал номер сестры в Стокгольме. Автоответчик сообщил, что она вернется вечером.

Ему не сразу удалось забыть о визите отца и снова сосредоточиться на расследовании. Ему было неспокойно. Он все еще не мог смириться с тем, что́ ему пришлось услышать от отца. Он не хотел признавать, что это правда.

После разговора с Хансоном Валландер основательно рассмотрел и проанализировал состояние дела. В начале одиннадцатого он позвонил домой Перу Окесону и изложил свою точку зрения. Закончив беседу, он поехал на Мариягатан, принял душ и переоделся. В двенадцать он уже ехал обратно в полицейское управление. По пути в кабинет Валландер зашел за Анн-Бритт Хёглунд. Он рассказал ей об окровавленной бумажке, которую нашел позади сарая дорожных рабочих.

— Ты связалась с психологами из Стокгольма? — спросил он.

— Я разыскала человека по имени Роланд Мёллер, — ответила она. — Он сейчас у себя на даче возле Ваксхольма. Нужно только, чтобы Хансон как исполняющий обязанности шефа написал формальную просьбу.

— Ты с ним разговаривала по этому поводу?

— Он уже все сделал.

— Отлично, — сказал Валландер. — А теперь давай поговорим совсем о другом. Как тебе мысль о том, что преступник всегда возвращается на место преступления?

— Это расхожий вымысел и правда одновременно.

— Что здесь вымысел?

— То, что это происходит во всех случаях без исключения. Всегда.

— А что тогда правда?

— То, что на самом деле это случается только иногда. Классическим примером из нашей собственной практики можно считать случай, произошедший здесь, в Сконе. Полицейский, который в 50 лет совершил несколько убийств, а потом сам принимал участие в их расследовании.

— Это не лучший пример, — возразил Валландер. — Ему пришлось туда возвращаться. А я говорю о тех, кто приходит назад по собственной воле. Зачем они это делают?

— Чтобы подразнить полицию. Чтобы потешить свое самолюбие. Или чтобы узнать, насколько полиция продвинулась в расследовании.

Валландер задумчиво кивнул.

— А почему ты спрашиваешь?

— У меня было странное ощущение, — сказал Валландер. — Такое чувство, будто за ограждениями возле усадьбы Карлмана я видел человека, которого встречал на берегу, когда мы расследовали убийство Веттерстедта.

— А что, разве такого не может быть? — удивленно спросила Анн-Бритт.

— Нет, может. Но в этом человеке было что-то такое необычное. Только не могу понять, что именно.

— Здесь я, наверно, помочь тебе не смогу.

— Знаю, — сказал Валландер. — Но хотелось бы, чтобы в будущем как-нибудь ненавязчиво фотографировали тех, кто толпится за ограждениями.

— В будущем?

Валландер понял, что сболтнул лишнее. Он трижды постучал указательным пальцем по столу.

— Я, конечно, надеюсь, что больше убийств не будет, — сказал он. — Но вдруг.

Он проводил Анн-Бритт в ее кабинет. Затем вышел на улицу. Отца возле дежурной части уже не было. Валландер поехал к закусочной, расположенной у одного из въездов в город, и съел гамбургер. Термометр показывал двадцать шесть градусов тепла. Без четверти час он уже был в полицейском управлении.

Пресс-конференция в полицейском управлении Истада в день Праздника середины лета запомнилась тем, что Валландер полностью перестал понимать смысл происходящего и вышел из зала еще до того, как все закончилось. Впоследствии он в этом не раскаивался. Да и большинство его коллег решили, что поступил он совершенно верно. Однако на следующий день Валландеру позвонили из Главного полицейского управления, и хлопотливый начальник, занимавший должность шефа канцелярии, указал ему на то, что полицейскому не пристало вступать в конфликт с прессой. Отношения между масс-медиа и полицейским корпусом издавна были довольно напряженными, и лишние осложнения им не нужны.