Государственный обвинитель - Игорь Зарубин Страница 37

— Есть такой человек. — Тифон задумчиво улыбнулся. — И ты его знаешь…

Лидия долго с ненавистью смотрела на Амфитею, а потом повернулась к Тифону и холодно спросила:

— Зачем ты привел эту женщину в мой дом?

— Когда ты узнаешь зачем, — сказал Тифон, — ты с радостью согласишься принять ее у себя.

Амфитея стояла за спиной Тифона и боялась посмотреть в глаза этой женщине. Ее всю трясло от страха.

— В самом деле? — удивилась Лидия. — Ну и зачем?

— Пусть она сама тебе все расскажет. А я подожду на улице.

Лидия пристально посмотрела на свою соперницу и наконец сказала:

— Ну что же, входи. Муж как раз ушел на симпосию и вернется только к вечеру.

Дверь за ними закрылась, и Тифон остался один.

Он нисколько не сомневался в том, что Лидия ему поможет. Да и Скилур, если станет искать Амфитею, не догадается, что она может прятаться именно в этом доме. Тифон же будет прилежно ходить к нему каждый вечер, пока тот не уедет, и таким образом узнает все, что на уме у этого скифа.

А может, выдать его? Эта мысль была такой простой и одновременно такой неожиданной, что актер даже остановился. Ну конечно! Стража тут же схватит его вместе со всеми охранниками, и на этом все кончится. А он, Тифон, наверняка получит неплохую награду за то, что помог схватить самого вождя варваров, своими набегами приносящих немало убытка приграничным поселениям.

Думая обо всем этом, Тифон бродил вокруг дома. Он так погрузился в свои мысли, что несколько раз наталкивался на прохожих. Обходил их и брел дальше, сосредоточенно глядя себе под ноги.

С одной стороны, конечно, неплохо было бы избавиться от Скилура, даже если он и царь. Но с другой стороны… Никаких денег ему никто не заплатит, потому что он актер. А вот скиф, напротив, положил ему неплохое жалованье. Этих денег вполне хватит на несколько первых взносов за дом и землю. И потом…

Ведь можно будет как-нибудь намекнуть скифу, что Тифон знает, кто он такой. Наверняка Скилур захочет купить у него его молчание. Тогда уже можно будет поторговаться. Только нужно сделать это Поосторожнее, а то кто станет долго искать какого-то жалкого актера? Поищут немного и забудут.

— Эй, Тифон, — окликнули его вдруг.

Тифон остановился и огляделся. И даже не сразу узнал Намиса, так тот изменился в лице. Торговец весь как-то осунулся, под глазами у него появились мешки, губы тряслись.

— А, это ты, Намис. Я даже не узнал тебя. Что-нибудь случилось?

— Гелен, — выдавил из себя лавочник, еле сдерживая слезы.

— Гелен? Что с ним случилось? — испугался Тифон.

— Все, как я и говорил, как я и говорил… — Намис опустился на тумбу, сокрушенно качая головой.

— Что, он пропал? — догадался Тифон.

— Вчера. — Намис наконец не выдержал, и по щекам его покатились слезы. — Не вернулся вечером домой.

— А Пракситель? — Тифон присел рядышком. Сразу вспомнились слова Гелена о том, что скульптор убивает своих натурщиков, чтобы лучше передать их облик в камне. — Он что, уже закончил статую Аполлона?

— Нет, в том-то и дело, что не закончил. Я пришел к нему сегодня утром, а он сидит в своей мастерской и ждет его. Тоже очень переживает, что Гелен пропал. Сказал, что теперь придется заканчивать работу по памяти, Хорошо, что осталось высечь только щит и складки одежды. Ну куда же он мог подеваться, несносный мальчишка, куда?

— Успокойся. — Тифон облегченно вздохнул. — И скажи мне лучше, не пропало ли из дома что-нибудь из его вещей? Теплые одеяла, зимние одежды или еще что-нибудь?

— Нет, ничего не пропало, — ответил Намис, вытирая слезы.

— Ну так и нечего беспокоиться. — Тифон хлопнул его по плечу. — Значит, твой сын просто решил провести ночь, а может, и две, в обществе какой-нибудь смазливой волчицы. Наверняка сейчас он уже сидит дома и с аппетитом уплетает твой товар. После ночи, проведенной с женщиной, мужчина так нуждается в восстановлении сил — не мне тебе рассказывать.

— Но этого никогда раньше не было. — Намис посмотрел на него с надеждой: — Никогда раньше мой Гелен не проводил ночь вне дома.

— Но и солнце когда-то взошло первый раз. — Тифон улыбнулся: — Так что не стоит отчаиваться из-за такого пустяка.

— Правда? — Намис встал и вытер слезы. — Как хотелось бы, чтобы ты оказался прав. Тогда я…

— Не стоит, — перебил его Тифон, поклонившись. — Если бы я был предсказателем, ты мог бы меня благодарить. Но не исключено, что твоему сыну попалась не самая неуклюжая гетера и он сможет вырваться из ее объятий только к вечеру, а то и к завтрашнему утру.

Но Намис уже не слушал. Махнул рукой на прощанье и бегом бросился вверх по улице, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих.

Лидия вышла из дома через час. Она была бледна, как мертвец, руки у нее дрожали, а глаза бегали по сторонам, стараясь не смотреть на Тифона.

— С кем это ты разговаривал? — спросила она дрожащим голосом.

— С одним знакомым. — Он пожал плечами: — Встретил его случайно. У него пропал сын, и теперь он…

— Ты не сказал ему, что Амфитея приходила в мой дом? — перебила она его.

— Нет, конечно. — Тифону показалось странным поведение женщины. — А почему «приходила»? Разве она уже ушла?

— Нет, почему? — встрепенулась Лидия. — Я просто оговорилась. Никуда она не ушла. Я сказала мужу, что это моя новая служанка. Нечего тебе волноваться.

— Спасибо тебе. — Тифон облегченно вздохнул. — Если у нас родится дочь, я непременно назову ее Лидией, в твою честь.

— Ну что ты, не стоит. В конце концов, я делаю это не для тебя и уж тем более не для твоей возлюбленной, а для себя самой.

— Могу я поговорить с ней? — спросил актер.

— Нет! — воскликнула она и даже попыталась перегородить Тифону путь, хотя он вовсе и не собирался врываться в дом. — Нет, не можешь!

— Но почему? — Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Не нужно тебе этого делать. — Она отвела взгляд. — Моему мужу не нравится, когда к моим служанкам приходят их возлюбленные.

— Ну хорошо, как скажешь. — Тифон пожал плечами. — Мне, пожалуй, пора. Нужно выспаться, а то опять придется вею ночь читать стихи этому скифу. — Он поклонился и зашагал к театру, где можно будет спокойно выспаться в полной тишине…

Виктор объявился в начале одиннадцатого. И объявился не один…

На пороге стояли две миловидные девицы с совершенно одинаковыми лицами и прическами, не иначе как близняшки. Своими щечками они прижимались к плечам Клюева (одна к правому, другая к левому) и пьяненько улыбались. Наташа подумала сразу о двух вещах — хорошо, что успели разъехаться с мамой и братом (те очень «порадовались» бы за Наташу). И жаль, что корреспондент «Розовой пантеры» ушел (был бы и Витьке сюрприз).