Рассказы майора Пронина - Лев Овалов Страница 38

Но скоро хозяйка даже привыкла к Чейну и сама принесла ему на блюдечке хлеб, размоченный в молоке.

Однако, когда Иван Николаевич и Виктор собрались на пляж, Пронин действительно, как и обещал, не взял с собой Чейна, а, наоборот, запер и дверь, и окна, чтобы пес как-нибудь случайно не убежал.

Началась мирная жизнь. По утрам Иван Николаевич и Виктор купались, загорали, возвращались домой завтракать, опять отправлялись на море, обедали, спали… Это был настоящий здоровый отдых.

Раза два только уходил Иван Николаевич в городок – поискать владельца Чейна, как он говорил. Но отлучки эти были столь кратковременны, что даже Виктор почти не обратил на них внимания.

Лишь на седьмой день за обедом Пронин нарушил безмятежное спокойствие Виктора.

– Есть для тебя поручение, – сказал Иван Никола­евич. – Ты видел киоск мороженщика на пляже, пониже гостиницы?

– Да, – сказал Виктор, прихлебывая компот. – Сходить за мороженым?

– Попозже, – сказал Пронин. – Мы пойдем туда часам к шести. В это время там встретятся два человека. На того, который будет в военной форме, можешь не обращать внимания, а вот другим прошу заинтересоваться и запечатлеть его в памяти.

– Иван Николаевич! – Виктор так стремительно отодвинул от себя блюдечко, что забрызгал скатерть. – Значит, мы приехали все-таки работать?

– Спокойнее, – сказал Пронин. – Просто некоторые наблюдения на отдыхе…

Но Виктору больше ничего не нужно было говорить. Он оживился, послеобеденную сонливость с него как рукой сняло, и он даже принялся возиться с Чейном, чем вызвал немалое удивление со стороны последнего.

К киоску Виктор и Пронин пошли порознь. Перекинув через плечо полотенце, Виктор отправился низом, по пляжу. Он расположился на песке, почти у самого киоска, лег и принялся беспечно загорать, притворяясь совсем разморенным от солнца. Про­нин же, взяв спасительницу-газету, уселся поодаль на пригорке, на скамеечке, в виду киоска, прикрываясь тем самым листом бумаги, к помощи которого издавна прибегали сотни опытных и неопытных де­тективов.

К киоску подходили отдыхающие, покупали мороженое, но они не привлекали внимания Пронина. Тот, кто его интересовал, был аккуратен и подошел около шести часов. Он купил мороженое, но не отошел от киоска, а тут же остановился и принялся лениво ковырять в бумажном стаканчике деревянной ложечкой. Это был высокий крепкий человек с умным моложавым лицом, небрежно посматривающий на прохожих проницательными голубыми глазами. Чуть позже к киоску подошел второй из тех, кого ожидал Пронин, в военной форме с птичками на рукавах и петлицах. Он тоже был строен, хоть и не очень высок, но рядом с незнакомцем в штатском он сильно проигрывал и казался щуплым и развинченным.

Военный тоже купил мороженое. Незнакомец в штатском мельком взглянул на подошедшего, будто нехотя сделал шаг в его сторону, что-то сказал, и вдруг оба они засмеялись и неторопливо пошли вдоль пляжа.

Иван Николаевич подумал, что Виктор сейчас сорвется, устремится вслед за ними, но Виктор не сдвинулся с места, и Пронин мысленно его похвалил.

Встретились они дома.

– Запомнил? – спросил Пронин и, не дожидаясь ответа, сказал: – С завтрашнего дня ты будешь гулять и купаться вместе с этим человеком. Ты знаешь дом отдыха, находящийся на горе? Так он живет в этом доме. Ты должен ему понравиться и проводить с ним побольше времени. Но берегись ему надоесть или, чего доброго, вызвать в нем подозрения. Ни в коем случае не покажись навязчивым. В остальном твой образ жизни остается без изменений. Купайся, загорай, ешь, спи и набирайся сил…

Утром Виктор встретился с незнакомцем на пляже. Тот ничего не сказал, и Виктор ничего не сказал. Незнакомец бро­сился в воду, и Виктор бросился в воду. Незнакомец уп­лыл в море на полкилометра, и Виктор уплыл в море на пол­ки­лометра.

– А вы неплохо плаваете, – сказал незнакомец, по­ка­чи­ваясь рядом с Виктором на волнах.

– Пожалуй, за вами не угонюсь, – сказал Виктор, с искренним уважением поглядывая на пловца.

– А ну! – воскликнул незнакомец. – Попробуем! Он повернул к берегу, но поплыл не к песчаному пляжу, а к обрывистым скалам, выступающим из воды. Виктор с трудом догнал незнакомца.

– Полезли! – воскликнул тот, влезая на камни и карабкаясь по скользким скалам.

Виктор ухватился рукой за камень и закричал из воды:

– Бросьте! Легко сорваться! Разобьетесь! Незнакомец все-таки взобрался на скалу…

Он понравился Виктору своей ловкостью и силой, и на другой день они еще дальше уплыли в море и потом у берега незнакомец вновь удивлял Виктора своей ловкостью; на третий день повторилось то же, и Виктор видел, что рассказы о таком бесцельном времяпровождении почему-то доставляют Ивану Николаевичу удовольствие.

Всего лишь еще один раз незнакомец встретился на пляже все с тем же военным. Они посидели рядышком на песочке и разошлись, и с тех пор Виктор больше этого военного не видел.

Сам Пронин гулял больше пешочком по окрестностям и почти не спускался к морю. Только однажды он удивил Виктора, рассказав о прогулке по морю на моторной лодке, потому что Пронин недолюбливал моторки и обычно предпочитал прогулки в весельных лодках.

Один Чейн безвыходно сидел дома под присмотром хозяйки. Казалось, пес искренно привязался к Пронину, но тот не отпускал Чейна с Виктором на пляж и не брал его с собой на прогулки.

В выходной день Иван Николаевич не отпустил Виктора после обеда к морю.

– Выспись, – сказал Пронин. – Вечером предстоит работа.

– Я все равно не засну, – сказал Виктор. – Я лучше выкупаюсь.

– Ты что-то много стал в последнее время рассуждать, – сказал Пронин. – Ложись и спи.

Они легли на кровати. Обоим не спалось. Но Про­нин молчал. Виктор ворочался, вздыхал, снова ворочался. Пронин упрямо молчал. Тогда Виктора начало клонить в сон…

Пронин разбудил его в сумерках.

– Пойдем, освежимся, – сказал он.

Они сходили к морю, окунулись, вернулись домой, поужинали.

Стало совсем темно.

– Пора, – сказал Пронин.

Он прицепил сворку к ошейнику Чейна.

– Разве Чейн пойдет с нами? – удивился Виктор.

– Да, – подтвердил Пронин. – Пришло время и ему вступить в дело.

Они втроем вышли из дома. Землю окутывала теплая южная ночь. В кустах звенели цикады. В черном бархатном небе мерцали звезды. Глухо шумело море. Сквозь зелень из домов отдыха доносились голоса и звяканье посуды.