Сезон охоты на падчериц - Наталья Саморукова Страница 38

Что ж, у каждого свои игрушки.

— Удивили, Семен Альбертович, — искренне ответила я.

— То-то же! Покойник Федор любил над клиентами подшутить. Отправит их ко мне, они в шоке, давай ему названивать. А я раз на кнопочку — пожалуйте в гости. Челюсти у всех так и отвисали.

— Что же вы не уберегли хозяина? — решила я применить систему опроса, именуемую психологами шоковой.

Но старик остался равнодушным к моему выпаду.

— Не уберегли вот, — просто согласился он, — да и как было уберечь? Если человек сам решает умереть, то кто же ему помешает?

— О чем вы говорите? — испугалась я.

— А то не понимаешь!

— Вы хотите сказать, что это было самоубийство??

— Что же еще? Конечно. — Потапов согнул в сильной, совсем не старческой ладони чайную ложку и легко сломал ее на две половинки. — Это же ясно как белый день.

— Господи, но зачем? Почему?

— Ой, девка, ты думаешь, я тебе тут и директор, и психолог, и психиатр заодно? Зачем у людей крыша течет? Кто ж знает, кроме Господа Бога? Федор уж три года, почитай, а то и больше, от придури маялся. А перед Новым годом совсем худо ему стало. Вот, знать, и порешил себя. Но ты ведь пришла об Алешке спрашивать, так спрашивай. Федор — отдельная история. О причинах его гибели никто особо не распространяется. Ты думаешь, почему дело сразу замяли? Да потому что некого искать! Нет виновников. К мобильнику своему только он сам доступ и имел. Ну посуди, девка, мыслимое ли дело, чтобы кто-то изловчился в его мобильник взрывное устройство засунуть? Да как же такое могло быть?

— Это мог сделать кто-то из близких, кому он доверял.

— Ага, мог, но не сделал! Этот телефон он купил за день до смерти. Сам! Я лично его в руках держал и уверяю тебя: аппарат был в полном порядке. Мы встречались с ним перед тем, как он к гостям рванул. Он мне давал кое-какие распоряжения. Потом уж только я понял, что предсмертные. Домой он приехал в одиннадцать тридцать, сразу же отзвонился мне. Ну как ты думаешь, мог ли кто-то, кроме него самого, за двадцать минут взрывное устройство подготовить? Только он сам. На обратном пути из города все и сделал.

— Странно, — протянула я и задумалась. — Скажите, а что за распоряжения вы от него получили?

— По поводу близняшек, чтобы, значит, как вернутся они, так сразу ввести их в курс дела. Он ведь планировал их ко мне в контору пристроить. Толковые девки, только шебутные. Самое для них у нас место.

— Интересно… А кто сейчас ведет все дела Фредди?

— Ой, не люблю я, девка, этого собачьего имени. Дела Федора не надо вести. Он перед смертью продал, почитай, весь бизнес, перевел в деньги. Только “Северо-Восток” и оставил. Подписал на меня. Исключительно из уважения, я ведь не раз ему по жизни помогал. Он мне тогда, в нашу последнюю встречу, так сказал: “Семен, если, не дай бог, со мной что-нибудь случится, ты девчонок не бросай. Ангелину я обеспечил, она еще лет сто может как сыр в масле кататься. А девчонки непутевые, пропадут. Ты возьми их к себе, научи уму-разуму”. Да и то, у меня клиентура такая, что за два года можно самых вершин достичь.

— Вы хотели сделать из девушек телохранителей?

— Тьфу, бестолковая. Охранять не значит только кулаками махать. У нас же тут все! Банк данных такой, что ФСБ и не снилось. Мы каждую сделку за две минуты просчитать можем. Кадровую безопасность налаживать — тоже наша задача, чтобы, значит, утечек не было никаких. За компьютерными сетями присматривать, чтобы кто не влез, должников к стене прижимать — забот полон рот. А если кто в политику прет, то и тут без нас никуда. А ты говоришь, телохранители… Кто к нам попал, тот не пропадет, особенно если с пониманием. Со стороны никого не берем, по рекомендациям только. Но уж если прошел человек проверку, то, значит, не сегодня-завтра с членами правительства может за ручку здороваться.

— И все-таки я не понимаю… Как Федор мог все бросить и вот так — взять и…

— Никто не понимает. Ты просто прими это как факт.

— А как же девочки? Ведь их тоже убили. Их смерть, получается, выпадает из вашей схемы.

— Я тебе вот что скажу. Мы с этим делом разберемся сами. Тебе нечего лезть. И Гришке своему скажи, что вы у нас как под микроскопом. Мы вам по шее потому не даем, что не особо пока мешаетесь. Копайте себе, но смотрите, не закопайтесь. А то порой роешь, роешь, а потом раз — могилу вырыл. Всяко, знаете, бывает… Девки отца искали своего, знаешь об этом?

— Знаю, — кивнула я.

— Вот-вот. А в лице отца, стало быть, еще один наследник имеется. В завещании четко указано, что в случае смерти сестер их часть равномерно делится между ближайшими родственниками. Сама теперь кумекай, что к чему.

— А кто он? Кто их отец?

— Над тем же голову ломаем. Не нашли пока. Гелька стоит на своем, что человек он в ее жизни случайный, переспала с ним чуть ли не один всего раз, а потом не встречалась больше никогда. Знать о нем ничего не знает, ведать не ведает.

— Может, в таком случае Федора убил именно этот человек? А потом таким же способом устранил девочек?

— По логике оно так. Но практически — нет, не могло такого быть. Я уж сам ломал голову, но не получается. Хоть ты тресни! — Потапов громыхнул по столу кулаком. Стол не треснул, но пошатнулся. — Ладно, некогда мне с тобой.

— А Алеша? Про Алешу так ведь ничего и не сказали!

— И говорить нечего. Дерганый был парень в последнее время, да. А больше ничего не скажу тебе.

Информации у нас было уже столько, что голова отказывалась ее вмещать, и Лизавета аккуратно заносила сведения в базу данных компьютера. Скопилось огромное досье, поскольку очевидцами убийства были двадцать восемь человек, не считая нас с Лешкой. И каждый мог быть причастен. Бывшие Гришкины коллеги не сомневались в этом. Версию самоубийства они отмели на корню, полагая, что Потапову просто выгодно представить дело именно в таком свете. Ведь речь идет о репутации теперь уже его личной фирмы.

По логике привести в действие взрывное устройство мог лишь тот, кто находился в непосредственной близости от Федора. Ведь для этого следовало позвонить ему на мобильный как раз в тот момент, когда к запалу ракеты уже поднесли огонь, но сама она еще не взмыла в воздух. И хотя проверка исходящих звонков присутствовавших ничего не дала, от этой версии отказываться никто не собирался. Очевидцев вызывали на бесконечные допросы, не миновали сей участи и мы с Лешкой. Но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. По итогам оперативной работы удалось выяснить лишь одно крайне любопытное, но бесполезное обстоятельство — никто из гостей не любил Фредди. Он словно бы специально позвал тех, кто не стесняясь поливал его за глаза грязью. Ничего личного, просто все они были из другого лагеря, из окружения другой влиятельной группировки. Однако никто почему-то не отказался. Пришли все.

Пока Гришка активно тряс своих бывших собратьев по оружию, я наслаждалась общением с элитой общества. Нет, все-таки мне никогда не стать светской львицей. Даже если я стану одеваться в дорогих магазинах и питаться исключительно сплетнями, мне нипочем не научиться этой элегантной небрежности, этому ненавязчивому шарму, этой легкой презрительности в глазах, такой неуловимой, что никак невозможно заподозрить человека в высокомерии, а все одно — неуютно себя чувствуешь.