Бедная богатая девочка - Екатерина Черкасова Страница 38

Серафима хотела было следовательским тоном сказать: "Это

я вас слушаю!", но передумала. Похоже, эту девчонку и так достаточно прессовали.

- Я все знаю, - пошла Сима ва-банк.

- Что именно? - Вика подняла на нее огромные черные

глаза.

По глазам ей можно было дать лет сто. Они чужеродно смотрелись на гладком юном лице. В полутьме были видны только провалы глаз и губ, как на печальной венецианской маске.

- Что вы в ночь убийства были в доме вашего отца. Значит, вы знаете, кто убийца. - Сима не стала сейчас обвинять девчонку в убийстве отца, хотя эти слова вертелись у нее на языке.

- Вы ошибаетесь, весь вечер и всю ночь я была

дома. У вас неверные сведения. - Вика была на удивление спокойна.

- Есть свидетели, кроме того, вашу машину видели в поселке

ночью.

Мимо них пролетали встречные машины, на доли секунды освещая салон "Рено".

- Вы не против, если я закурю? - вежливо спросила Сима.

Вика нажала кнопку прикуривателя и выдвинула пепельницу.

- Пожалуйста, - безразлично сказала она.

Сима прикурила, прикрыв глаза. Внезапно в глаза ударил яркий белый свет, отчего она на какое-то время ослепла. Это какой-то огромный внедорожник, увешанный люстрами и кенгурятниками, съехал с противоположной стороны и припарковался у них прямо перед носом.

- Как же я ненавижу эти бандитские машины с их газоразрядными галогенами! - прошипела Сима.

- Я тоже. Правда, не все они бандитские, - справедливо

заметила Вика. Симе показалось, что она немного смягчилась.

Сима повернулась к девушке, ярко освещенной фарами. От

того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Сима открыла

рот, чтобы заорать, но вовремя его захлопнула, сделав вид, что

закашлялась дымом. Рядом с ней сидела девушка с видеопленки убийства

Хлопина! Потрясенная этим открытием, Сима долго собиралась с мыслями, не зная, что сказать. По всему выходило, что Вика сначала съездила с Хлопиным в сексшоп, чтобы запасти необходимые для их игр аксессуары, затем довольно долго кувыркалась с ним в койке, а когда она ушла, ее сообщник убил несчастного любителя клубнички. Впрочем, не такого уж несчастного, ведь он пробавлялся шантажом, за что и пострадал. Потом, выходит, парочка направилась в родительский дом и грохнула папашу. Вот уж совсем непонятно зачем!

- Так что же еще вы хотели у меня узнать? - довольно холодно поинтересовалась Вика.

- Вы, конечно, знаете о смерти Хлопина. Можете что-нибудь

о нем сказать?

- Исполнительный водитель-телохранитель, четкий, обязательный, надежный. А его личная жизнь меня не касается, - слишком поспешно сказала она.

- Вика, а как у вас складывались отношения со Светланой?

не слишком тактично спросила Сима.

- А как могут складываться отношения с мачехой?!

взорвалась Вика. Затем взяла себя в руки. - После

того как я уехала - нормально. Правда, я стала реже видеть

отца, - уже спокойнее продолжила она.

- Светлана в тюрьме, ее обвиняют в убийстве.

- Знаю. Только, кроме нее, убить было некому,

жестко заявила Вика. - А еще накануне папа звонил

своему адвокату, Выгодскому, чтобы изменить завещание или начать развод.

Они поссорились со Светланой.

- Откуда вы знаете, ведь вас там не было?

- Мне позвонил папа и сказал, что завтра к ужину

будет Сан Саныч, просил быть и меня. Намекнул, что произойдет

нечто важное, касающееся жизни всех членов семьи. Голос у него

был взволнованный, но он держал себя в руках. Я хорошо знаю отца,

его желание собрать всех вместе и пригласить адвоката свидетельствовало

о каком-то важном шаге. Мне кажется, он собирался развестись.

- И вы дали об этом показания? - спросила Сима.

- Меня не спрашивали, - сухо ответила девушка.

Ведь можно подумать, что я специально топлю ее, потому что она моя мачеха.

- Но есть свидетели, что и вы там были, в ту ночь видели вашу машину, - справедливо заметила Сима.

- Я не могу этого объяснить. Я была дома, хоть

и не могу этого доказать. И вообще, зачем мне его убивать?

Я же любила его, любила! - Вика заплакала, но не в голос, взахлеб, а сдержанно, как будто слезы преодолевали какую-то преграду. Из-за этого стало видно, как она страдает, не на публику, не для зрителя, а скрывая боль.

- Из ревности! - ляпнула Сима, одержимая идеей

комплекса Электры.

Вика вытерла глаза и посмотрела на нее, как на идиотку.

- Надеюсь, вы все спросили, - ледяным тоном

сказала она.

Симе ничего не оставалось, как попрощаться и выйти из машины.

Она опаздывала к Гольдину, часы показывали четверть девятого,

а договаривались они на восемь. Но из здания никто не выходил, а значит,

доктор ждет ее. Сима заперла свою "девятку" и вошла в старый

московский особняк, где располагалась приемная. Секретарь давно

ушла, ее стол отличался полным отсутствием каких-либо бумаг.

Верхний свет был погашен, горели только светильники в углах комнаты.

Из-под двери кабинета Гольдина пробивалась узкая полоска желтого света. Сима пересекла приемную, постучала в массивную дубовую дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. Большое помещение тонуло в полумраке, света от настольной лампы не хватало, и стеллажи, забитые книгами, сливались в темные пятна. Хозяина не было видно.

- Борис Ефимович, - позвала Сима. Было очень

тихо, так тихо, как никогда не бывает в центре Москвы. Наверное, специальная звуко-изоляция.

Сима заметила еще одну дверь, вероятно, санузел. Она села

в глубокое кожаное кресло и решила подождать. Через десять минут

ей пришло в голову, что здесь что-то не так. Вокруг стояла все та

же давящая на уши тишина, когда кажется, что ты внезапно оглох.

Не было слышно ни шума льющейся воды, ни шагов - вообще ничего. Сима решительно подошла к двери, еще раз прислушалась, постучала, а затем распахнула ее. В туалете с душевой кабиной горел свет, но никого не было. Сима вернулась и села в кресло. Внезапно она заметила что-то черное, высовывающееся из-за массивной ножки стола. Она поднялась и нерешительно, как будто совершая что-то недозволенное, заглянула за стол.