Горячий лед - Фридрих Незнанский Страница 38

— Какая еще баба? — не понял Гордеев.

— Да там, в приемном отделении девочки ее валерианкой отпаивают. Она, бедная, надумала в обмороки заваливаться.

— Да кто такая?

— Забыл фамилию. К Соболеву сегодня утром пришла, а мы только заметили, что его нет. Ну, девка сразу в истерику. Еле успокоили.

— Ну, пойдем посмотрим, что там за девка, — вздохнул Гордеев.

В сопровождении Козырева он зашел в приемный покой и увидел бледную, измученную Ульяну Старостину.

— Ульяна, здравствуйте, как вы здесь оказались? — удивился Юрий.

— Здравствуйте, Юрий Петрович, — чуть слышно, обескровленными губами прошептала Старостина. — Как я рада, что вы здесь. Сделайте что-нибудь, Мишу похитили.

— Да, наслышан. А вы откуда узнали, что Михаил Васильевич здесь?

— Он позвонил мне вчера вечером, рассказал, что с ним случилось. Я пообещала приехать на следующий день, и вот утром я была уже здесь, а он… — Ульяна снова забилась в рыданиях.

Медсестры бросились к ней с нашатырным спиртом.

— Ульяна, постарайтесь взять себя в руки, — успокаивал Старостину Юрий. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти Михаила Васильевича. Успокойтесь. Езжайте домой, пожалуйста. Вам нужно отдохнуть. Как только нам станет что-нибудь известно, я обязательно — вам позвоню. Вы все равно ничем не сможете нам здесь помочь. Езжайте. Вы доберетесь сами или вас отвезти?

— Нет-нет, я в порядке. — Старостина старалась казаться спокойной. — Я доеду. Юрий, пообещайте мне, что позвоните в любом случае, какие бы ни были новости?

— Обещаю, — сказал Гордеев. — И не надо готовить себя к худшему, все обойдется. Держитесь.

Ульяна благодарно кивнула, поднялась с трудом и, пошатываясь, побрела к выходу. Мужчины проводили ее взглядом.

Лена решила начать обход сверху вниз, поднялась на пятый этаж и сразу увидела дежурный пост. За столом восседала огромная деваха, с трудом умещаясь на казенном металлическом стуле. Бирюковой даже показалось, что у него слегка подогнулись ножки под весом такого обширного тела. Медсестра, скучая, лениво напевала незатейливую песенку из репертуара группы, любимой девочками-подростками, и разглядывала какой-то глянцевый журнал. Приблизившись, Лена разобрала его название: «Торговое оборудование».

«Интересно, наверное, — подумала Бирюкова. — Жаль отвлекать от такого занимательного чтения», — но все же обратилась к медсестре:

— Добрый день. Девушка, мне нужно побеседовать с больными.

Девица недовольно поморщилась, как от писка назойливого комара, летающего над ухом, но взгляда не подняла и чтения не прекратила, только перестала напевать.

«Надо же, какая тоска по печатному слову, оторваться не может», — разозлилась Лена и произнесла чуть громче:

— Девушка, добрый день. Здравствуйте. Крайне рада вас видеть.

По лицу медсестры скользнула легкая тень негодования и презрения, но сама внушительная фигура осталась в том же положении, ни один мускул не дрогнул.

«Какая степень спокойствия!» — Бирюкову уже стала занимать эта ситуация.

— Девушка, вы знаете, я только, что видела, как один больной пытается выкинутся из окна.

— Ничего страшного, — невозмутимо произнесла медсестра. — У нас как раз травматология на первом этаже.

— А еще двое устроили метание шприцев, а мишенью у них служит связанный посетитель.

— Очень хорошо, это мальчики к чемпионату готовятся. Олимпийские игры среди инвалидов, слышали о таких? — не осталась в долгу девица.

— А там еще старушка на столе канкан танцует…

— А ей так доктор прописал, — не дала договорить медсестра. — Чего вы от меня хотите? Чего вам надо?

— Мне нужно побеседовать с больными.

— Чего это?

— Я следователь Генеральной прокуратуры, этой ночью из вашей больницы был похищен человек, мне нужно найти свидетеля похищения, для этого я должна опросить пациентов.

— Идите получите разрешение у главного врача больницы и опрашивайте.

— Хорошо, — сдалась Лена. — Где он?

— В Турции. У него отпуск, — был ответ.

— Вы надо мной издеваетесь? — не выдержала Лена и перешла на повышенные тона. — Вы думаете, я здесь с вами в игры играю? Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей, и мне некогда продолжать с вами эту пикировку.

— А ты чё орешь на меня? — оторвала взгляд от журнала медсестра, и первый раз за время всего разговора ее голос был окрашен хоть какими-то эмоциями. — Умная очень, думаешь? Будешь орать, я с тобой вообще разговаривать не буду.

— Я не переживу этого несчастья! — воскликнула Бирюкова. — Потерять возможность общения с вами будет самым большим наказанием в моей жизни! Не причиняйте мне подобной боли!

— Ты дура, что ли? — деловито поинтересовалась девица.

— Ну, все, — вышла из терпения Бирюкова. — Если через тридцать секунд вы не пустите меня опросить больных, я разнесу здесь все к чертовой матери! Есть распоряжение! А потом еще тебя привлеку к уголовной ответственности за неподчинение представителю власти, который расследует тяжкое преступление.

— Я сейчас охрану вызову, а когда они тебя на улицу выкинут, привлекай меня к чему хочешь, мне по барабану, я в этой жизни только голода боюсь.

— Оно и видно, — устало произнесла Лена, окидывая взглядом мощный стан медсестры. — Ладно, красотка. Сейчас с тобой другие люди разговаривать будут. Где тут кабинет Сергея Александровича Козырева, заведующего хирургическим отделением?

— Сергея Александровича? — вскинулась девица. — А зачем он тебе?

— А затем, что он, как ваш непосредственный начальник, лучше меня объяснит, что бывает с теми, кто чинит препятствия правоохранительным органам. — К Бирюковой вернулось привычное спокойствие, и она уже корила себя за то, что позволила себе опуститься до уровня этой деревенской хамки.

— Сергей Александрович, — повторяла медсестра, и по широкому лицу ее блуждала мечтательная улыбка.

— Э-эй, вы меня слышите? — окликнула девицу Лена.

— Слышу-слышу, — промурлыкала та. — Так вы с Сергеем Александровичем знакомы?

— Представьте себе.

— Очень хорошо, — радовалась медсестра. — Послушайте, — схватила она вдруг Лену за руку. — Помогите мне.

— Чем же? — недоумевала Бирюкова.

— Он такой душка, но не обращает на меня никакого внимания. Поспособствуйте, а? — Медсестра жалобно уставилась на Лену, и той даже стало ее жалко. Бирюкова вдруг представила, каково это быть такой толстой, некрасивой и никому не нужной, вздыхать по кому-то и мучиться от безответной любви.

— А вы его любите, да? — смягчилась Лена.