Евгений Кушнарев: под прицелом - Андрей Кокотюха Страница 38

И Колесников, и Тихонов, и Кушнарев обвинялись в том, что в разгар политического кризиса, связанного с выборами украинского президента осенью 2004 года, они приняли активное участие во Всеукраинском съезде органов местного самоуправления, который прошел в городе Северодонецке Луганской области. Среди гостей был и мэр Москвы Юрий Лужков. На этом съезде Кушнарев и Тихонов выступили с предложениями о референдуме. Назывались даже сроки его проведения, однако позже решение было отменено.

Затем на митинге в Харькове Кушнарев обещал, что в этом городе не будет ни донецкой, ни киевской власти, а только харьковская.

Уже меньше чем через месяц, 15 декабря 2004 года, после победы на выборах Виктора Ющенко, Евгений Кушнарев заявил о своей отставке с должности председателя Харьковской областной госадминистрации. Позже он сложил с себя и полномочия председателя Харьковского областного совета, назвав себя жертвой нового режима.

23 июня 2005 года Евгений Кушнарев, лидер партии «Новая демократия», был приглашен в Генпрокуратуру на допрос в качестве свидетеля. Но в итоге стал вторым политиком за последние два дня, которого официально обвинили в посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины.

В Уголовном кодексе, кстати, предусмотрено наказание за посягательство представителя власти на территориальную целостность Украины. Статья сто десять, часть вторая, если кому интересно. Посадить могут на срок от трех до пяти лет. Не особо тяжкое преступление, хотя приятного мало…

Здесь Уварова отложила распечатанные листки, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза ладонью.

Даже имея очень слабое представление о политических раскладах и политической жизни вообще, можно сделать из прочитанного любопытный вывод. Почему из всех участников того, ставшего уже настолько одиозным, насколько же и легендарным, съезда в Северодонецке попытались посадить только бывшего донецкого губернатора Колесникова, экс-губернатора Луганщины Тихонова и сложившего с себя полномочия губернатора Харьковской области Кушнарева? Остальные что – не виноваты, виноваты меньше или не виноваты вообще?

Еще раз пробежав глазами основные тезисы «дела о сепаратизме», выделенные старательной Оксаной специально для нее жирным шрифтом, Уварова обратила внимание: по статье сто десять УК Украины преследуются преимущественно представители власти. Заглянула в кодекс, проверила – таки да, как говорят в Одессе. Если какой-то гражданин, допустим, слесарь нашего жэка, будет в нетрезвом состоянии агитировать за отделение Бородянки от Киева, ему ничего не сделают. Кстати, даже если такая агитация будет проводиться в трезвом виде – его тоже не накажут.

Получается, сделала вывод Лена, что в Северодонецке за создание Юго-Восточной автономии, кроме трех обвиняемых, голосовали одни «шестерки», не имеющие ни власти, ни влияния. Тогда этот съезд смело можно считать подставой: значит, он проводился именно для того, чтобы спровоцировать Колесникова, Тихонова и Кушнарева.

Абсурд? Полнейший. Абсурд и глупость.

Тогда почему же, если на этот съезд собрались люди, обладающие в тот момент реальной властью, уголовное преследование через полгода началось в отношении только трех?

Вернувшись к прочитанному, Лена поймала себя на мысли: все, что сообщается о той истории дальше, стало касаться теперь только Евгения Кушнарева. Похоже, забыли даже о Колесникове: всё дальнейшее напоминало поединок Кушнарева и Министерства внутренних дел.

Неожиданно Уварова пришла к однозначному выводу: сепаратизм здесь уже ни при чем. Удары наносятся целенаправленно против Кушнарева. И он с кем-то ведет свое личное сражение.

Когда Оксана вернулась, Лена встретила ее новостью: дело Михаила Ремизова можно решить достаточно легко.

– Он – известная в Крыму личность и достаточно одиозный политик, – начала она. – Только, несмотря на то что возглавляет целое объединение… как там его…

– «Свобода Крыма».

– …да, так вот: несмотря на это, наш клиент не обладает реальной властью. Определенное влияние на энное количество людей он имеет, но власти – никакой. Если тот же Кушнарев, говоря о харьковских реалиях, был при всем действующим губернатором Харьковской области, то наш Ремизов – реальный ноль, хоть и политическая единица. Значит, добиться того, чтобы с него сняли обвинения по статье сто десятой, несложно. Это или там, в Крыму, перемудрили, или…

– Или Ремизову такой процесс нужен для саморекламы: выборы на носу, – резюмировала Оксана. – Его, ясное дело, пока никто никуда не выбирает. Но шум поднимется, а это в политических играх хорошо.

– Вопрос мог решить крымский адвокат. Но нашему клиенту нужна именно киевская поддержка. – Шума больше, солидности и общественной значимости.

– Твой статус во как поднимается, – усмехнулась Оксана. – Значит, звонишь ему и быстренько все решаешь?

– Не будем спешить, – после короткой паузы ответила Уварова. – Я хочу разобраться во всем до конца. Понимаешь, с этим дурацким сепаратизмом все может оказаться намного сложнее. Чтобы вот так ловко закрыть тему, мне надо быть в материале.

– И что?

– Наиболее показательная история из всех, которые я прочитала, – история с Кушнаревым. Вот я и хочу разобраться, кто там прав, кто виноват и как вообще действовать в подобной ситуации.

– Не забывай, – заметила Оксана, – из всех, кого в две тысячи пятом обвинили в сепаратизме, Кушнарев единственный, кого нет в живых.

– Да, я что-то слышала. Кажется, несчастный случай этой зимой, на охоте.

Неожиданно Лена словно поперхнулась…

…В зале суда Кушнареву стало плохо. Его увезла «скорая». Писали, что держать его в следственном изоляторе дольше нельзя, иначе умрет…

Умрет…

Через полтора года он умер…

– Но что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – спокойно ответила Оксана. – Просто, в отличие от тебя, я немножко интересуюсь тем, что происходит вокруг. Писали, что Кушнарев мог выжить после ранения. Вероятность была небольшой, но все-таки была. И если бы не здоровье, подорванное во время событий две тысячи пятого года, организм бы сдюжил. Тебе и дальше хочется в этом копаться?

– Да! – вырвалось у Лены неожиданно для нее самой.

Михаил Ремизов как-то отошел на второй план – Уварову все больше интересовало «дело Кушнарева».

Тогда оно очень занимало президента Ющенко. Еще до ареста Кушнарева он говорил: «Я высказал генеральному прокурору свои надежды, что это дело в ближайшее время будет закончено. Расследования СБУ и Генпрокуратуры будут переданы в суд». На что ему ответили в прессе: «В период предвыборной борьбы одним из главных лозунгов Ющенко был: “Бандитам – тюрьмы!”. В этом лозунге не хватает одного слова – всем. А без того, чтобы посадить не избранных бандитов, а всех, реализация лозунга кажется, мягко говоря, странной. Ведь если речь идет об обвинении в сепаратизме – это уже вопрос политический. Надо вести честную политическую борьбу, а не заниматься, пользуясь силой, государственными рычагами, всяческими шантажами, давлением, политическими преследованиями».