Драматург - Кен Бруен Страница 39

Пощечина изумила его, он воззрился на меня и пробормотал:

— Городская паранойя, если вы имеете в виду так называемых линчевателей.

Я заговорил медленно, рассказал ему о Пэте Янге, кастрации и добавил:

— Они пригласили меня присоединиться к ним. Только вообразите. Вот я и принесу ваше досье и сведения о вашей деятельности к ним. Вы послужите моей первой рекомендацией.

Кровь отхлынула от лица О'Ши. Я продолжил:

— Ну да, я полагаю, они могут использовать этот стол. Наверное, придется всунуть вам кляп в рот, перед тем как обрезать вам яйца острием пики. Должен вам сказать, довольно грязное мероприятие. Не могу даже гарантировать, что пика достаточно острая. И знаете что, я попрошу их положить под ваше тело книгу Синга. Милый жест, вы не находите? Почти литературный.

Я сунул папку под мышку, прошел мимо него, остановился у дверей и заметил:

— Но у вас есть выбор, достаточно заглянуть в гараж. Несколько мелодраматично, признаю, но ведь, черт побери, вы же у нас драматург.

На похороны профессора собралась вся литературная Ирландия. Все усталые критики, не признававшие О'Ши годами, восхваляли две книги о драме, которые он написал. О том, что эти два тома давным-давно не издавались, никто не упомянул. Газеты напечатали вежливые некрологи, одна даже намекнула, что смерть профессора была трагическим несчастным случаем. Между строк можно было прочитать о трагических смертях его жены и брата, но слово «самоубийство» упомянуто не было.

Я сидел в пабе «У Нестора» перед чашкой остывшего кофе и читал всю эту чушь. Джефф менял бочку, и мы все еще никак не могли преодолеть то, что случилось между нами. Часовой смотрел по телевизору новости, передавали о принимающей все больший масштаб битве за Багдад. «Манчестер Юнайтед» обыграл «Ливерпуль» с перевесом в четыре мяча. «Лидс», несмотря на все внутриклубные передряги, забил шесть голов «Болтону». Фергюсон высказал предположение, что, скорее всего, «Манчестер Юнайтед» будет играть с мадридским «Реалом».

Погода была дивной — наверное, наступило наше лето, хотя май был еще впереди. Позвонила Маргарет и сказала, что мы прекратим встречаться, пока я не определю, что для меня главное. Я сказал:

— Хорошо.

Вошла Кэти и спросила:

— Джек, ты не посидишь с Сереной Мей часок?

— Конечно.

Я поднялся наверх, малышка мне обрадовалась и тепло меня обняла. Она показалась мне более энергичной, чем обычно, бегала на четвереньках по комнате, весело курлыкала. Я умирал от усталости, но все же почитал ей, хотя и не слишком выразительно. Открыв окно, чтобы в комнате стало прохладнее, я взглянул вниз на Фостер-стрит, заполненную прохожими. Вернулся к столу и сказал Серене:

— Лапочка, завтра куплю тебе новые книги. Что ты об этом думаешь?

Она подняла вверх большие пальцы рук. Когда я впервые показал ей этот жест, она заинтересовалась. Теперь он стал обычным в нашем общении.

Я думал о профессоре и понимал, что сам стал Пикинером. Акт возмездия, который пробил брешь в нашей дружбе с Джеффом, был равнозначен тому, что сделал я. Я еще не связывался со Стюартом и подумал, не съездить ли мне в Маунтджой. Не знаю, надолго ли я погрузился в эти мысли, возможно всего на несколько минут, когда услышал слабый вскрик и вопли ужаса, доносящиеся с улицы.

Я повернулся. Окно было широко распахнуто. Серены Мей в комнате не было.

Я не знаю, как называется эта пивная. Что-то новое, со всякими техническими прибамбасами. Я сижу за угловым столиком, справа от меня полный бокал «Джеймсона», так сказать, доплюнуть можно. Он стоит в тени нетронутой пинты «Гиннеса», вытянувшейся по стойке смирно. Я был в пабе «У Гаравана»… когда это было, вчера? И когда я оттуда вышел, группа школьников играла на улице. Один из них крикнул: «Эй, Джонни-хромоножка!» Я оглянулся и… готов поклясться, один из них был точной копией Ниалла О'Ши, того самого, который спрыгнул с крана. Не знаю, сколько я просидел в пабе, но я слышал, как один посетитель рассказывал о печальном маленьком белом гробике, и я понял, что мне пора оттуда убраться.

Накануне я купил три пачки сигарет «Мейджер» в «Голландии». Мэри попыталась заговорить со мной, но я не смог понять смысла ее слов. В магазинчике около канала я купил сверкающую новую зажигалку. Мне она нравится, у нее сбоку — крест Голуэя. Я разложил все это слева от выпивки. Мне хотелось, чтобы стол выглядел аккуратно и все было на своем месте. Симметрично — так, кажется, говорят?

Если я когда-нибудь вернусь в гостиницу «Бейли», то, возможно, посмотрю, как пишется это слово.