Агент в кринолине - Елена Хорватова Страница 39

И привлек ее к себе. От его поцелуев она почувствовала такое волнение, что тут же перестала казаться безучастной.

В конце концов, что гадать о будущем? И правда, лучше во всем положиться на судьбу…

Это была безумная ночь… Как и когда он нашел в себе силы расстаться с Мэри и пойти к себе, в отведенный для него дом, где хозяйничал Степан, наводя уют и порядок, Алексей даже и сам толком не понял. Он тихонько ушел, только когда Мэри уснула, и первые солнечные лучи уже пробивались на востоке, окрашивая все вокруг розоватым светом.

Старый слуга, с тревогой поджидавший хозяина (мало ли что могло случиться — дело прифронтовое, турки, говорят, в этих местах еще пошаливают), наконец успокоился — граф благополучно вернулся на рассвете, живой и здоровый, только утомленный. Алексей тут же упал на кровать и, не раздеваясь, крепко уснул.

Однако не только лакею, но и хозяину от души выспаться в это утро не довелось. Вскоре к графу Чертольскому пожаловала целая депутация жителей болгарской деревни.

Пожилая вдова, та самая, у которой поселилась Мэри, пришла в сопровождении нескольких женщин и своего взрослого сына, более-менее прилично говорившего по-русски, и терпеливо дожидалась, когда «офицер из Петербурга» пробудится и сможет их принять.

Поскольку Алексей, вернувшись только под утро после бурной ночи, как на грех, уснул очень крепко, а Степан, знавший, что барин всю ночь колобродил, не позволял его будить, болгарам пришлось провести пару часов в ожидании.

Но ропот большой компании и громкие препирательства за дверью спальни все же вывели графа из состояния сна. Не без труда восстановив ясность сознания и узнав, что его хотят видеть местные жители, Алексей вскочил и кинулся приводить себя в порядок; второпях он даже не стал завтракать — не заставлять же людей ждать его вечно; он наскоро умылся, натянул мундир (военная форма здесь, в расположении русской армии была гораздо уместнее, чем штатский сюртук) и попросил Степана пустить гостей в его скромные походные апартаменты.

По-русскому обычаю, гостей следовало не только принять, но и угостить, а хозяйство на новом месте было еще не налажено. Пришлось, как всегда, положиться в этом сложном деле на старого лакея.

— Степан, ты насчет самовара побеспокойся и стол накрой. Заодно и я вместе с гостями чаю выпью, — тихо приказал он слуге.

— Да где ж тут его возьмешь, самовар-то? — принялся ворчать Степан. — Мы ж налегке прибыли, без всякого хозяйственного обзаведения, а у чужих людей самовара не допросишься, разве что чайник кто даст. А чайничком-то нешто на такую ораву накипятишь водицы-то?

— Ну-ну, старый ворчун, не бубни, а действуй! Я знаю, когда что-то нужно, ты и из-под земли все достанешь. А гостей надо попотчевать по-человечески, мы, чай, не басурмане.

Главой болгарской депутации, как Алексей сразу понял, была почтенная госпожа Райна, ее сын выступал в роли переводчика при собственной матери, а остальные женщины скромно молчали и служили решительной особе поддержкой и опорой.

Вообще-то можно было бы обойтись и без переводчика — в болгарском языке было так много слов, присутствующих и в современном русском, и особенно в церковнославянском языке, что русские люди прекрасно могли понять смысл болгарской речи. Особенно если болгары говорили медленно, а русские вслушивались вдумчиво. Ну как, к примеру, не понять, что означает слово око, или уста, или перст (пърст по-болгарски)? Даже тем, кто привык говорить глаз, рот и палец, память непременно подскажет смысл общеславянских названий этих слов.

Но ввиду важности момента пожилая болгарка пожелала, чтобы ее слова звучали особенно доходчиво, и попросила сына переводить все дословно. Она намерена была вступиться за честь Мэри, потому что, вопреки надеждам Алексея, прекрасно поняла, что происходило этой ночью в пристройке к ее дому…

Поначалу, правда, ничто не предвещало неприятного поворота в разговоре, и Алексей долго выслушивал хвалебные речи в адрес русской армии вообще и ее офицерского корпуса в частности, не понимая, что же за этим последует.

Последовал переход к судьбе бедной девушки, которую поселили под крышей дома госпожи Райны. По мнению болгар, английская девушка Мария была хорошая и порядочная, и видно было, что любит она господина офицера без памяти, раз даже на войну за ним пожаловала… И ведь сирота Мария, круглая сирота, ни отца, ни матери, такую грешно обижать! И если кто-то, пользуясь ее сиротским положением, решил погубить бедную девушку, то этот грех он берет на свою душу.

Алексей наконец понял, к чему ведет почтенная мать семейства, и залился краской — да уж, его вчерашний тайный визит под крышу дома Райны не остался незамеченным в хозяйском семействе.

Наверное, болгары принимают графа за жестокого и коварного соблазнителя без чести и совести… Но болгарка все-таки продолжала настойчиво воздействовать на честь и совесть графа, видимо, не до конца сомневаясь в их наличии.

— Я сама мать, — говорила она. — И у моих девочек тоже нет отца. И если бы с одной из них случилось то же, что с Марией, я была бы в таком горе! Днем и ночью плакала бы, что не уберегла, не защитила, что мою дочь губят. Ведь такую девушку никто не захочет взять замуж, и ей остается только пропадать. А у Марии даже нет матери, чтобы плакать о ее горькой судьбе! Господин офицер, Божьей Матерью вас прошу, не губите девочку, не превращайте ее в свою игрушку! Пожалейте ее.

— Вы правы во всем, матушка, — ответил Алексей. — Но я совсем не такое чудовище, как вам кажется. Я люблю Марию и хочу на ней жениться. Она приняла мое предложение, и скоро будет наша свадьба…

— Благослови вас Господь! Но если вы согласны жениться, зачем же долго с этим тянуть? — радостно воскликнула болгарка, непременно желавшая довести дело с устройством судьбы Мэри до хорошего конца. — Вы поторопились с плотской любовью, так поторопитесь теперь и со свадьбой. Священник из нашей церкви обвенчает вас, мы ведь тоже православные, и обряд пройдет по всем правилам. А свадьбу мы вам устроим такую, что вы ее никогда не забудете! Соглашайтесь, господин офицер. Раз уж у вас с Марией все так далеко зашло, откладывать свадьбу незачем. Грех надо покрыть, господин офицер, простите за мои слова. Я сама соберу Марию к венцу, как собирала бы собственную дочку… Так вы позволите мне поговорить со священником о вашем венчании?

— Да-да, конечно, — согласился Алексей. — Спасибо вам за заботу, матушка.

Похоже, теперь события развиваются сами по себе, без всякого участия с его стороны. А впрочем, почему бы и нет? Экзотическая свадьба в освобожденной Болгарии, во время короткого перемирия, остановившего военные действия, и вправду запомнится надолго… А в Петербурге можно будет обвенчаться еще раз, в англиканском храме у викария (надо же уважать и религиозное чувство Мэри!), и тогда же устроить большой прием для родных, друзей и светских знакомых. Две свадьбы — это еще лучше, чем одна!

Алексей вытащил бумажник и достал пачку ассигнаций.

— У вас тут в ходу русские деньги, госпожа Райна? Или лучше дать вам греческие? Это на свадебное угощение и прочие расходы.