Активист. Теодор Бун расследует - Джон Гришэм Страница 39

— Этот человек хочет с тобой поговорить, — сообщила миссис Глэдвелл.

— Да, мы знакомы, — сказал Тео, с подозрением глядя на Флэя.

— Я пишу о твоем видеоклипе, Тео, — сказал Флэй. — Хочу поговорить с тобой и другими ребятами, которые делали его и снимались. Успех, ничего не скажешь, — десять тысяч просмотров за тридцать шесть часов.

— Ну, это нормально, — сказал Тео.

— Клип наделал много шума, из этого выйдет отличная статья. — Норрис Флэй за милю чуял скандалы и изредка — что-то позитивное.

— Что скажете, миссис Глэдвелл? — спросил Тео.

— На твоем месте я бы посоветовалась с родителями.

— Прекрасная мысль.

Тео вышел в коридор и позвонил матери. Миссис Бун была убеждена, что Тео уже получил более чем достаточно внимания. С другой стороны, шум, который подняла группка школьников, может помешать строительству шоссе. Она посоветовала сыну тщательно выбирать слова, избегая «отморозков» и «мошенников», и обходить вопросы, касающиеся дымовых шашек.

После школы Тео, Харди, Вуди, Чейз и Эйприл встретились с Норрисом Флэем в пустом классе в присутствии учителя Маунта, внимательно слушавшего каждое слово. Клип Флэю явно понравился — он даже объявил себя противником шоссе, — и вопросы он задавал легкие. Репортера восхищал талант юных кинематографистов, но впечатляло и доскональное знание проблемы. Ребята изучили вопрос и знали о проектируемой автотрассе больше, чем многие политики, у которых Флэй брал интервью. Харди очень красочно описал перспективу полного уничтожения их семейной фермы и привычного образа жизни деда и бабки, а Тео знал о праве принудительного отчуждения собственности больше, чем иные юристы, с которыми говорил Флэй. Как всегда, репортер сделал несколько групповых снимков. Он не мог предсказать, во что выльется вся эта история, но чувствовал, что развязка не за горами.

В полседьмого Тео проснулся от звонка будильника и первым делом вошел в Интернет и открыл свежий выпуск «Страттенбергской газеты». Остатки сна слетели с него при виде жирного заголовка на первой полосе: «Набирающий популярность клип расшевелил противников шоссе». Под статьей он увидел два снимка — цветной кадр из видеоролика, где ребята в желтых масках позируют у вывески Джексонской начальной школы, и сделанная накануне групповая фотография, под которой были перечислены имена активистов.

Холодея, Тео пробежал статью глазами, молясь про себя, чтобы его слова нигде не исказили и чтобы он не сказал ничего такого, за что его можно было бы привлечь к ответственности. Флэй подробно передал содержание клипа, набравшего уже пятнадцать тысяч просмотров, и даже привел ссылку. Оказывается, видео доставило немало проблем членам комитета округа: все пятеро не знали, как отбиться от разъяренных телефонных звонков, возмущенных писем и даже разгневанных граждан, являвшихся в офис комитета округа с требованием личной встречи. Флэй не поленился съездить в Джексонскую школу и взять интервью у родителей. Одна из них — мать четверых детей, сообщила, что в ее большой семье целых семнадцать избирателей, и никто из них в жизни больше не проголосует за тех членов окружного комитета, которые одобрят строительство шоссе. Другая мамаша поклялась забрать из школы своих детей и оплачивать надомных учителей. Чей-то разъяренный отец сообщил, что уже организует других родителей и собирает деньги на адвокатов, чтобы добиться отмены проекта шоссе. Учительница подготовительных классов, чье имя не называлось по ее просьбе, заявила: «Я шокирована отсутствием заботы о безопасности детей».

Неудивительно, что единственным членом окружного комитета, согласившимся разговаривать с репортером, стал Митчелл Стэк, чья решимость ничуть не уменьшилась. Он заявил, что клипа не видел, но назвал его «ребяческой выходкой». Он приветствовал звонки, имейлы и личные визиты, сказав: «Это и есть демократия. Я верю в Первую поправку — право на свободное выражение мнения — и настаиваю, чтобы высказались все жители округа». После этого Митчелл долго распространялся об огромных преимуществах новой трассы.

Тео пробормотал:

— И ни одного слова о том, что твой зятек заработает кучу баксов в случае утверждения проекта.

В дверь постучали, и вошла миссис Бун.

— Ну что, доброе утро, сынок. Начал день со свежей прессы?

Тео улыбнулся — его раскрыли.

— Доброе утро, мам.

— Какао, — сказала Марселла, подавая ему одну из кружек.

— Спасибо.

Миссис Бун присела на кровать, с трудом втиснувшись между Тео и Судьей, и опустила взгляд в свою кружку.

— Хорошая статья?

— Очень, — отозвался Тео. — Я очень волновался.

— И хорошо. Всегда полезно поволноваться, когда в дело вмешиваются репортеры. Но Норрис Флэй действительно неплохо поработал.

— А папа читал?

— О да. Мы уже обсудили статью на кухне.

— Он расстроился?

Мать потрепала сына по колену:

— Нет, Тео. У нас с твоим отцом все же есть гордость. Но нас беспокоит, что ты оказался в гуще драки, где детям, пожалуй что, и не место.

— Да ладно тебе, мам! А как же ученики начальной школы и те, кто ходит в спорткомплекс? Им придется дышать дизельными выхлопами. А те, кто, как Харди, потеряет землю и даже дом?

Миссис Бун, улыбаясь, пила какао. Сын был прав, однако он не понимал, насколько жестокой становится политическая игра, когда ставки так высоки.

— Я пришла не спорить. Ты ведь у нас один, поэтому мы с отцом над тобой трясемся.

— Поверь мне, я это знаю.

Повисла долгая пауза. Мать и сын смотрели в пол. Отпив большой глоток какао, Тео сказал:

— Мам, общественные слушания в следующий четверг. Я очень хочу пойти. Вы с папой не будете против?

— Нет, конечно. Я тоже пойду. Я против шоссе и хочу, чтобы члены окружного комитета это знали.

— Здорово! А папа?

— А вот папа, наверное, не пойдет. Ты же знаешь, он недолюбливает митинги.

Миссис Бун ушла. Тео вместе с Судьей тоже спустился на кухню. Утренний ритуал он проделал быстрее обычного: душ, зубы, брэкеты, одежда и завтрак.

Ему не терпелось побежать в школу.

Поздно вечером, запершись у себя в комнате, Тео открыл ноутбук и начал печатать письмо, которое обдумывал несколько дней. Он очень сомневался, что решится его отправить, но все равно писал.

Уважаемый Митчелл Стэк!

Ко мне попали некоторые документы, из которых явствует, что ваш зять Стю Малзоун владеет двадцатью процентами акций компании «Паркин лэнд траст». Остальные акции принадлежат Джо Форду и еще двум людям. Еще у меня есть юридический документ, называемый опционом, по которому «Паркин лэнд» получает право приобрести двести акров земли у мистера Уолта Бисона возле Суини-роуд, если новое шоссе будет одобрено членами комитета округа Страттен. При чтении этих документов становится понятно, что ваш зять настроен неплохо заработать на шоссе. Стало быть, и у вас есть существенная личная заинтересованность в проекте. У меня нет способа узнать, что́ вам обещал Джо Форд, но я уверен — газетчики выяснят. Они найдут много интересного, роясь в вашем грязном белье. Если в четверг вы проголосуете за шоссе, я передам эти бумаги Норрису Флэю из «Страттенбергской газеты». Если же вы проголосуете против проекта, тогда сомнительная сделка вашего зятя с Джо Фордом нигде упомянута не будет, по крайней мере, мной.