Дело о пустой консервной банке - Эрл Стенли Гарднер Страница 4

Миссис Джентри вздохнула при мысли о том, что годы впоследнее время стали нестись вихрем, безостановочно и стремительно.

Миссис Джентри проснулась среди ночи со смутным ощущением,будто где-то скрипнула дверь и послышались осторожные шаги по ступенькам. Ейпоказалось – кто-то старается идти очень тихо, но это не вполне удавалось. Иэтот кто-то своими неосторожными действиями только обнаруживал свое тайноеприсутствие.

Наступил тот час ночи, когда в преддверии крепкого снарасслабленные мышцы и усталые нервы, как покрывалом, как бы укутываются пеленойдремы, погружая все ощущения в состояние забытья настолько глубоко, что звуки,доходящие до сознания, становятся ирреальными, теряют свою значимость…

Миссис Джентри, погрузившись именно в такое состояние,почувствовала от этих неясных звуков лишь легкое раздражение. В организмепроисходила борьба между состоянием сонного оцепенения и ощущением какого-тонеудобства. Взяло верх первое. Едва звуки исчезли, она вновь погрузилась вглубокую дрему, от которой тотчас очнулась, вдруг услышав какой-то звук: онпоказался ей таким зловещим, что она окончательно пришла в себя, лишьобнаружив, что сидит в своей постели, выпрямившись и прислушиваясь, стараясьвоскресить в памяти то, что в ее сознании уже превратилось лишь в звук.

Рядом Артур Джентри сонно пробормотал:

– Что случилось?

– Мне послышалось, Артур…

– Спи.

– Артур, похоже, стукнула дверь или… или… или выстрел.

Артур перевернулся на другой бок, пробормотал:

– Все нормально, – и почти тотчас послышалось егоравномерное дыхание, перешедшее в тихий храп.

А миссис Джентри снова услышала звуки на лестнице: теперькто-то пытался ступать тихо, но торопился. Скрипнула ступенька.

Флоренс включила свет у себя над постелью, взглянула накрепко спящего рядом мужа. Но, сообразив, что, пока она его добудится, пройдетслишком много времени, неслышно соскользнула с постели, распахнула дверь вприхожую.

В самом конце коридора, у двери ванной комнаты, тусклый светночника не давал возможности различить что-либо в полумраке у дверного проема.

Миссис Джентри окончательно проснулась и подкралась поближек ступенькам. Прислушалась, но ответом ей была лишь тишина. Холодок ночноговоздуха коснулся ее, и Флоренс плотнее закуталась в халат. Ее била нервнаядрожь. Она понимала, что разбудил ее какой-то непонятный звук, но в сознаниисохранилось лишь неясное впечатление от него. Может быть, то была хлопнувшаядверь? А может, кто-то свалился со стула или… Впрочем, это мог быть иотдаленный звук выхлопа грузовика. Миссис Джентри уже вполне пришла в себя, сонкак рукой сняло. И почему-то вдруг подумалось: нет, это не был выстрел.

И в этот момент из темной глубины дома донесся еще один звук– тупой, сдавленный, глуховатый, как будто кто-то ударился обо что-то иличто-то свалил. Звук явственно донесся с нижнего этажа.

Миссис Джентри заторопилась назад, в спальню. Ее всю трясло,надо немедленно разбудить мужа. Ночной ветер теребил тяжелые, с бахромой,занавески, делая их похожими на большие воздушные шары, которые то наполнялисьночным воздухом, то вдруг опадали, издавая хлопающий звук, и ударялись об окно,завешенное сеткой от комаров.

В тот вечер, вспомнила миссис Джентри, она легла спатьпервой. Муж еще возился в погребе с покраской. Каково поручать Артуру открыватьокна, подумала она. Конечно, это он забыл закрепить занавески. На нижний этаж,возможно, и проник кто-то чужой… Но в данный момент для миссис Джентри не былоничего важнее занавесок: ведь, ударяясь о пыльную сетку, они пачкались…

– Артур! – позвала она, пройдя через всю комнату и раздвинувзанавески.

Не дождавшись ответной реакции мужа, она принялась трястиего, чтобы разбудить, объясняя ему, что ее разбудило.

– Это Артурчик пришел, – наконец пробормотал он.

Миссис Джентри взглянула на часы: было тридцать пять минутпервого.

– Да он, наверное, пришел давно, – не согласилась она.

– Ты смотрела в его комнате?

– Нет. Говорю тебе, кто-то ходит и все время спотыкается.

– Да это пришел Артурчик, – настаивал муж, – и ветерзахлопнул дверь.

– Но я же слышала другой звук на нижнем этаже!

– Ветер, – сонно продолжал урезонивать Флоренс муж. Однако,поскольку она молчала, красноречиво выражая несогласие, сдался: – Ну хорошо, япойду посмотрю.

Она знала, что означает это его «посмотрю». Он броситбеглый, поверхностный взгляд, лишь бы отвязаться. Она слышала, как онпередвигался по нижнему этажу, включил освещение. Миссис Джентри тем временемразмышляла об Артурчике. Она следом за мужем прошла по коридору. КомнатаАртурчика – первая справа от лестницы. Дверь не была закрыта. Она тихонько толкнулаее и позвала:

– Артурчик.

Ответа не последовало.

Темнота в комнате странным образом внушала мысль о том, чтоона пуста. Щелкнув выключателем, Флоренс обнаружила, что Артурчика в ней нет.Несмятое белое покрывало, нерасстеленная постель… Все вызвало в миссис Джентрижелание немедленно поднять тревогу. Однако тяжелая поступь мужа, усталовзбиравшегося по ступенькам, вселяла какую-то уверенность и мысль о том, чтонадо быть более благоразумной. И вдруг ей захотелось немедленно защититьАртурчика. Она предпочла бы, чтобы муж вообще не узнал о его отсутствии.

– Там никого не было? – спросила она мужа.

– Конечно нет, – ответил он. – Ты слышала, как захлопнуласьдверь погреба. Ее ветром закрыло, и Мефистофель прыгнул…

– Дверь погреба?

– Да, ведущая вниз, из кухни.

– Но ведь она же всегда закрыта! Она же…

– Нет, нет! – уверил муж. – Вчера я оставил ее открытой.Хотел дать проветриться после покраски, а ветер ее захлопнул.

Миссис Джентри испытала конфуз. Усталый голос мужа, егоудрученный вид, когда он шел, опустив плечи, по коридору, вызвали в ней чувствовины. Скорее всего, это нервы разыгрались, она последнее время распустиласьнемного и теперь позволила поднять тревогу из-за какого-то нелепого звука,разбудившего ее. Артур же явно был удручен: за двадцать один год супружескойжизни он вдруг понял, что, очевидно, все женщины сумасбродки, как и его жена,которая готова среди ночи посылать мужа рыскать по дому, проводитьрасследование. Но с этим ничего не поделаешь; теперь, когда все закончилось,нет нужды выражать протест. Лучше вернуться в постель и, согревшись,постараться уснуть.