Мрачные дни в Саннивейле - Эмиль Коста Страница 4

В туалете не нашлось ничего интересного. К тому же перегорела лампочка – едва ли убийце пришло в голову сюда заглянуть. Я закрыл дверь и прошел прямо. К еде в этом доме относились равнодушно. Заглянув в кухонные шкафчики, я ничего не обнаружил, кроме нескольких пачек спагетти и мясных консервов. Всей хозяйственной утвари – пара кастрюль да сковородка. Единственный нож, правда, был в отличном состоянии: заточен и чисто вымыт. Тарелки и столовые приборы новые и недорогие, как и все, что я успел здесь увидеть.

Не похоже, чтобы миссис Шумер любила готовить. Существует ли она вообще? В гостиной ни одного женского фото. Жертва – отец-одиночка? Вдовец или разведен? Спрашивать у сослуживцев не хотелось, они не слишком-то дружелюбны. Проще полистать в участке личное дело, туда заносят всю информацию о семье.

Вернувшись в коридор, я поднялся по узкой лестнице наверх. Из полутемного холла второго этажа вело три двери. Средняя была приоткрыта, за ней оказалась ванная. Я мельком огляделся и, ничего относящегося к делу не обнаружив, толкнул левую дверь и вошел в спальню хозяина. Неширокая кровать стояла вдоль одной стены, напротив встроенный шкаф, с дверцами, окрашенными в бежевый под цвет стен – минималистичная, даже аскетичная обстановка. Постель заправлена по линеечке. Этот парень привык к дисциплине. Единственным украшением служила пара гантелей, валявшихся возле окна.

– Пусто-то как, – заметил из-за спины Уилкинс.

– Больше похоже на комнату холостяка, не находишь?

– Думается, женщины тут давно не бывало.

– Если они и бывали, то явно не каждую ночь.

В шкафу мы нашли несколько рубашек на плечиках и выходной костюм в бумажном чехле. На полках, помимо нижнего белья, возвышалась аккуратная стопка серых футболок и несколько пар баскетбольных шорт, сложенных прямоугольником. На полу шкафа выстроились в ряд четыре пары кроссовок. Спорт занимал не последнее место в жизни Генри Шумера.

Я пересек холл и толкнул третью дверь. Планировка дочкиной комнаты зеркально повторяла спальню отца. Однако детская оказалась совсем не детской. Никаких тебе игрушек и книг с яркими обложками, та же уныло-бежевая краска на стенах… Зато здесь был туалетный столик, служивший одновременно письменным, и полка с книгами. В основном – учебники, несколько энциклопедий, словарь французского.

Распахнув шкаф, я присвистнул: гардероб юной леди мог посоревноваться по компактности с отцовским, но удивило меня другое. Все эти платья, блузки и брючки, аккуратно висевшие на плечиках, принадлежали взрослой девушке. Рост, скорее всего, невысокий, но малышка с фото в гостиной определенно выросла.

– Странная семейка, а? – спросил напарник, будто прочитав мои мысли.

– Не то слово. Не терпится заглянуть в его личное дело.

– Значит, едем в участок?

– Едем, – я закрыл шкаф и прислушался: внизу было тихо, – Кажется, наши коллеги уже отправились туда.

Возле дома не осталось ни одной машины. Наша развалюха одиноко приткнулась у обочины, мы беспрепятственно развернулись и выехали. Из-за рабочей суеты я совсем позабыл о пари, но Уилкинс помнил все. Едва мы свернули на широкую улицу, он потребовал:

– Гони полдоллара.

– Прости, не ношу с собой мелочи… – увидев, что шутка не встретила отклика, я добавил, – Ей-богу, с наличными совсем плохо. Отдам, когда загляну в банк.

– Только не затягивай, – помолчав, согласился напарник, – По правде, у самого ни шиша, а Дженни обещал привезти что-нибудь. Она так расстроилась, что папы не будет на выступлении…

По крыше барабанил дождь. Я уставился в окно, за которым мелькали однотипные дома жилого района. На душе было скверно: послала же нелегкая это дело. Ума не приложу, за что хвататься, а если убийца хорошего парня останется на свободе, никогда себя не прощу.

Хотелось выпить. Рука потянулась в карман за сигаретами, но Уилкинс кстати закашлялся. Покосившись на него, я решил, что потерплю. И вообще буду решать проблемы по мере поступления. В конце концов, кое-чему жизнь научила. Первым делом надо разобраться с шерифом: если этот недоделанный ковбой будет ставить палки в колеса, добра не жди. С такими престарелыми солдафонами лучше всего работает неприкрытая лесть. Признаю его превосходство, и этот осел у меня в кармане.

Когда мы подъехали к площади, часы на здании городской ратуши показывали полдень. В участке кипела работа: дежурный за стойкой отвечал на телефонные звонки, остальные бестолково суетились. Судя по всему, здесь не привыкли к серьезным делам – это мне даже на руку. Если поработаю как следует, то местные и не заподозрят, каких некомпетентных долдонов к ним прислали из Бостона.

С этой мыслью я направился прямо в кабинет шерифа, видневшийся за приоткрытой дверью, Уилкинс – следом. Мердок сидел, закинув ноги на стол; ковбойская шляпа украшала голову оленя, приколоченную над оружейным сейфом. Чтобы достать ее, коротышке придется забраться на стул или сбить оттуда метким выстрелом. Судя по целехоньким деревянным панелям, которыми были обшиты стены, шериф предпочитал первый вариант. Впрочем, наградные грамоты, висевшие позади него, говорили в пользу второго.

Налюбовавшись обстановкой, я обратился к хозяину:

– Не потревожим? Нам хотелось бы поговорить с вами о деле.

– Присаживайтесь.

Мердок кивнул на видавший виды диванчик в правом углу. Небось дрыхнет там, когда никто не видит. Его собственное кожаное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками, не иначе, попало сюда прямо с блошиного рынка. Сам шериф напустил на себя важный вид, будто занимал пожизненную должность президента какой-нибудь банановой республики.

Мы закрыли за собой дверь и уселись. В кабинете было душно; я снял шляпу, а Уилкинс даже ослабил галстук, слишком яркий для его летнего светло-серого костюма. За сезонами и погодой напарник не следил, за модой тоже. Пуговицы с трудом удерживали на округлом брюшке полы пиджака, штаны же мешочком висели на старом заду. Рубашку вечно украшало пятно от горчицы или детская отрыжка. Его младшему недавно стукнуло четыре, а старший давно воспитывал своих детей, но одежда по-прежнему выглядела так, будто ее хозяин с утра до ночи нянчит младенцев.

Шериф внимательно разглядывал напарника. Похоже, внешний вид Уилкинса начал вызывать справедливые подозрения относительно нашего профессионализма. Надо было начинать разговор, пока Мердок не сделал правильных выводов.

– Давайте к сути, – сказал я, – Нам потребуется максимум информации о покойном.

– Все есть в его личном деле. Возьмите у дежурного – скажите, я велел.

– Само собой, шериф, но речь не только о формальных данных. Что за человек был Генри Шумер? Чем жил? С кем жил?

– Я с ним особо не приятельствовал. Шумер пришел в мой участок сразу после войны. Звезд с неба не хватал, служил ровно. Был нападающим в местной команде ветеранов… По правде, тогда баскетбол его интересовал сильнее карьеры.