Книга покойника - Янина Забелина Страница 4

Тролингер откашлялся.

– Никого, кроме Шмида.

– О Шмиде не беспокойтесь. Я ему вполне доверяю. Вероятно, вы просто плохо знаете людей такого типа?

– Вы подобрали его в Туне.

– Но не на улице же! Я расскажу вам, как все произошло. Я приехал на север по просьбе банка в Туне, где мой покойный дядя хранил деньги. Я был его единственным душеприказчиком. Старика я и в глаза не видел, но, возможно, он питал некие сентиментальные чувства к последнему отпрыску старшей ветви семьи. По объявлению в газете 28 мая я остановился в Берне и снял на лето эти апартаменты. Осенью я собирался вернуться в Женеву, а пока немного пожить на севере. Я собирался посмотреть город, но это занятие мне очень быстро наскучило… Я поездил немного по окрестностям и прибыл в Тун… Постойте, когда это было… 15 июня. Там я узнал, что Шпиц находится милях в пяти к востоку, в живописной бухточке. А Шмид оказался на вокзале – сидел в старинной колымаге и ждал клиентов. Я удивился, но таксомоторов не было, и я позволил парню отвезти в Шпиц и себя, и чемодан. Мы поговорили. Он показался мне довольно занятным. Человек – перекати-поле. Абсолютно доволен собой. Приторговывал собственными поделками, но, понятное дело, конкурировать с мастерами не смог и разорился… Дом моего дяди располагался в двух милях к северу от Шпица… Препаршивый городишко, скажу я вам. Кроме замка и видов на озеро с горами и смотреть нечего, а я не любитель ни древностей, ни красот природы. И пришлось бы мне мучиться в так называемом городском отеле, если бы не Шмид. Благодаря ему я обосновался в родовой берлоге. Шмид оказался мастером на все руки и готовил для меня, как настоящий повар. Вскоре я начал чувствовать себя слабым и больным, и он окружил меня трогательной заботой: покупал провизию, привозил газеты и книги. Я жил в комфорте и неге… Сейчас мне очень приятно вспоминать этот фрагмент своей жизни, доктор, – беззаботное, спокойное время… А как хорошо было там, на озере, в окружении невозмутимых гор! За эти недели я хорошо изучил характер Шмида. Он честный человек.

Тролингер промолчал, глядя на больного из-под прищуренных век.

– Затем я свалился… Это произошло 3-го июля, как вы знаете. Шмид сообщил сюда, что мы приезжаем, и 6-го пополудни привез меня в Берн. Я без сил рухнул в постель, а он кинулся на поиски врача и первой увидел на улице вашу вывеску. Да, старина Шмид… Он возился со мной как преданная нянька – и там, и здесь. А сегодня вечером он отправится в Шпиц – надо закрыть старый дом, уплатить по счетам – я подготовил ему целый список. А после похорон он передаст вам вторую тысячу.

– Весьма обязан, – буркнул доктор.

– Это я вам обязан. Хотел бы я знать, – сказал Мартинели, слегка улыбаясь, – что теперь будет со Шмидом. Готов поклясться, что он не угомонится, чем бы ни занялся. Ему, как и мне, за сорок – слишком поздно менять привычный образ жизни. По крайней мере, я не стал бы отказываться от своих привычек, даже если бы от этого зависела моя жизнь. – Тролингер бросил быстрый взгляд на больного – тот безмятежно смотрел в потолок и мечтательно продолжал: – Вероятно, попробует свои силы в качестве проводника где-нибудь на перевалах, – он усмехнулся. – Или просто сгинет с лица земли. Впрочем, об этих уроженцах германоязычных районов ничего нельзя сказать наверняка. Даже их манеры не поддаются никакому объяснению – самые простодушные часто кажутся холодными и высокомерными.

– А в Шпице кто-нибудь сможет проконтролировать действия вашего Шмида, господин Мартинели?

– Да там его все как облупленного знают! Кроме того, агент по продаже недвижимости присмотрит за домом до и после появления Шмида, поскольку я решил выставить на продажу эту рухлядь. Не удерет же Шмид с печками дяди Конрадуса! Да и дом, конечно же, никто не купит. Он просто развалится. Ферма и сад запущены, вода подается ручным насосом, и канализации нет.

– Хорошо. Вам лучше знать. – Доктор наклонился, взял саквояж, который так и не пришлось открывать, и встал. Помедлив, он, наконец, бесстрастно изрек: – Ни вы, ни я не склонны к сентиментам. Но позвольте мне сказать, что когда наступит мой черед, я надеюсь вести себя так же мужественно, как и вы.

– Мужественно? – переспросил Мартинели, покосившись на доктора, затем протянул руку к небольшому радиоприемнику, стоявшему на полке прикроватного столика и покрутил ручку настройки. – Что ж, откровенность за откровенность, – проговорил Мартинели и подождал, пока не зазвучала мелодия, исполняемая оркестром струнных; послушав немного, убавил громкость и откинулся на подушку. – В своей жизни я совершил массу ошибок и глупостей, но при этом никогда не противился судьбе и безропотно сносил все ее удары. Сейчас я повержен, но могло быть и хуже.

– Должен заметить, у вас очень необычный взгляд на жизнь, господин Мартинели. Я заеду за вами, скажем, часов в пять?

– Мы будем готовы. А в больнице мне позволят принимать от бессонницы ваши приятные таблетки?

– Я договорюсь.

– Конечно, утром после снотворного чувствуешь себя, как выжатый лимон, но это небольшая плата за несколько часов спокойного сна.

– Остановимся на привычном фенобарбитале.

Тяжело ступая, Троллингер вышел из комнаты и через гостиную направился в холл. Навстречу ему из кухни выскочил Шмид с подносом в руках: доктор обратил внимание на сервированный на нем легкий завтрак. Приткнув поднос на тумбочку для шляп, Шмид открыл перед доктором входную дверь.

– У него в самом деле никого нет? – сухо осведомился Тролингер, не глядя на слугу.

– Насколько я знаю – никого… Сколько он еще протянет?

– Недели две – не больше. Хотя я могу и ошибаться, – ответил Троллингер, все еще не поднимая взгляда.

Шмид закрыл за врачом дверь и вновь взялся за поднос. Войдя в спальню, он поставил завтрак больного на тумбочку. Пока слуга наводил порядок на прикроватном столике, Мартинели, внимательно следя за его действиями, спокойно проговорил:

– Это наш последний день.

– Мне собираться недолго. Я уже все подготовил. – Шмид растягивал слова еще больше обычного. – Только не могу найти ту книгу, – добавил он.

Последовала пауза. Затем Мартинели произнес:

– Глупо, конечно. Должно быть, я забыл ее в поезде.

– Стоит ли волноваться, если она вам не очень нужна? Могу пойти и взять другую.

– Боюсь, теперь у меня останется не слишком много времени на чтение… Я пока не хочу есть, Шмид… Позвоните в банк. Кто знает, сколько придется ждать, пока их посыльный с деньгами доберется сюда.

– Да, вы правы.

– Мне нужно выписать чек Тролингеру. Где чековая книжка?

– На столе.

– Сколько осталось на счету?

Шмид открыл чековую книжку и прочел вслух:

– Четыре тысячи пятьсот шестьдесят семь швейцарских франков.

– Надеюсь, этого хватит – даже если я продержусь несколько дольше, чем отвел мне Тролингер. Помнится, он говорил о паре недель…